1931 год в деревню под Ярославлем принес с собой беспощадный голод. Со столов исчез последний припасенный хлеб, из амбаров выгребли подчистую зерно на хлебосдачу.
Вот в такую смутную и голодную весну, после долгой тяжелой зимы у двадцатилетней Марфы Горкиной начались схватки.
Рожала она в своей в холодной избе, и на помощь ей прибежала лишь соседка, тетка Дарья, да та больше ахала да причитала:
- Ох, Марфуша, на свою голову беду себе нашла. Куда тебе одной с младенцем в столь худое время?
Девочка появилась на свет издав лишь короткий писк, будто зная, что нежданной гостьей в этом мире стала. У неё не было ни бабушки, ни дедушки, лишь дальние родственники матери, жившие далече от села.
Об отце, молодом парне Федоре, сбежавшем на "стройку века" еще до её рождения, в этом доме не упоминали. Имя Федора стало запретным и Марфой пресекались все разговоры о нем.
1939 год.
- Варька! Где ты, лентяйка? Почему воды в доме нет? - Марфа вышла во двор и огляделась.
Голос строгой женщины разносся по двору и восьмилетняя Варя, притаившаяся за плетнем с книжкой в руках, взятой из библиотеки, крикнула.
- Я тут, мам! Сейчас принесу воды, ты только не ругайся.
- Живо давай!
- Ты почто девчонку гоняешь? - соседка Дарья, выглядывая со своего двора, покачала головой. - Неужто сама бы воды не принесла? Ей же тяжко из колодца доставать.
- Ничего, я тоже с измальства работала, и как видишь - жива. Ты лучше скажи, Дарья, слыхала, что опять в сельсовете собрание? Опять про саботажников да вредителей орут. И всё по дворам шастают, ищут, кто лишнюю горсть зерна утаил.
- А нам-то что? - усмехнулась Дарья. - У нас что дом, что души нараспашку, тут бы не утаить, а добыть где лишнюю горость зерна.
- Это правда, - согласилась Марфа и велела проходящей дочери: - Картошку потом с огорода принесешь, отварим. Пока хоть картошка есть, и то слава Богу.
- Хорошо, мама, - кивнула Варвара и пошла с маленьким ведерком за водой.
Она подошла к колодцу, глядя в сторону, как соседка Галина гладит голову своему сыну Прошке и завистливо вздохнула. Мама у Варвары была суровой. Хоть и не била почем зря, но и ласки от неё не дождешься. Ни обнимет, ни прижмет к себе. Словно лёд у матери вместо сердца.
Она несла обратно воду, думая о школе. Быстрее бы настал новый учебный год!
Школа для Вари было местом отдушины. Какой бы не была суровой Марфа, и как бы не "гоняла" дочь по дому, но учителей она уважала и к учебе дочери относилась тоже с уважением. А девочка схватывала знания на лету, особенно полюбила чтение и историю. Учительница, Мария Ивановна, часто ставила ее в пример и говорила, что на неё равняться надо.
Здесь же, в школе, она обрела подругу - Зою Белову, дочь нового, уважаемого председателя колхоза. Зоя была полной противоположностью Варе: румяная, круглолицая и уверенная в себе девочка, без страха в глазах и скованности. А еще она часто звала Варю к себе и мать Зои угощала её пирогами и вкусной кашей с маслом. В доме подруги была совсем другая жизнь - уют, тепло, доброе отношение к детям. Не то что в доме Вари...
Но помимо тягот, что свалилась на дом одинокой Марфы с ребенком пришла новая беда. Женщина вдруг начала худеть, появились круги под глазами, слабость была такая, что порой встать не могла. И боли в животе странные, таких раньше не было. Врач послал Марфу в больницу и там выяснилось, что у женщины опухоль.
- Беда, Марфушка, что же делать? - запричитала Дарья, узнав об этом. - Как же вы теперь?
- Я не знаю, но уже ничего поделать нельзя, - Марфа сидела за столом и проводила по доскам рукой, задумчиво глядя в одну точку. Слёз у неё не было - она выплакала их по дороге, когда остановилась в лесочке и, сев под березкой, разревелась. Теперь же она сидела, как пенек, глаза были пустыми и безжизненными.
- А Варька? С ней-то что станется? Может, родителям его сообщить, или ему самому?
Марфа подняла глаза на соседку, посмотрела минутку и вдруг кивнула. Это было впервые, когда она решила "вмешать" отца и его родню в судьбу ребенка.
- Когда я забеременела, он узнал об этом, страшно испугался и был таков. Он вернулся в свое село, я же гордая была, не пошла за ним, не унижалась.
А потом, когда Варька родилась, я услышала, что он женился. Вот и не стала ничего сообщать. Раз я ему была по боку беременной, то и с ребенком не нужна. Но тут другое совсем...
- А теперь слышала о нем что-то?
- Встретила я Михайловича, кузнеца из Грешнево, а он и сказал, что Федька со своей супружницей в город подался. Вроде как городская она у него, вот с ней и уехал в Ярославль.
- Варька ведь в детский дом попадет... Надо сказать Федору, глядишь, может быть, спустя годы совесть проснется, да возьмет он девчонку.
- А если нет? - Марфа усмехнулась.
- Тогда что ты теряешь? - разумно заметила Дарья. - Еще ведь его родители есть.
- Там брат Федькин в их доме живет. Не помню, Павлом его звать, вроде. Там шестеро детишек. Куда им мою Варьку?
- Адрес выведай, и давай ему письмо напишем. Знаю, ты не грамотна, но меня сынок кой-чему научил, вот и состряпаем вместе послание, - смело навязывала свою помощь Дарья, не давая Марфе даже время на размышления.
Марфа узнала в сельском совете Грешнево адрес Федора и они с Дарьей написали ему письмо. Боялась женщина, что не успеет оно дойти - слишком уж сильные боли у неё начались и микстуры не помогали женщине.
Но она еще держалась, когда спустя месяц к ней во двор вошли двое: женщина в аккуратном выглаженном костюме и мужчина в таких же чистых и опрятных брюках и рубашке. Варя, возвращавшаяся с речки, замерла у плетня, недоумевая, кто бы это мог быть. С кем это мама разговаривает? Тут мужчина обернулся и, увидев Варю, входящую в калитку, стал внимательно разглядывать.
Варя почувствовала себя неловко перед этими людьми за своё старенькое короткое платьице и босые, в пыли, ноги.
- Это она и есть? - спросил он у Марфы.
Та кивнула, стиснув зубы.
Незнакомая женщина первая подошла к девочке. Она присела перед ней, и Варя увидела умные, очень внимательные глаза, что смотрели на неё с теплом.
- Здравствуй, Варя. Меня зовут тётя Аня, а это Федор, он твой отец.
Девочка удивленно посмотрела на них и у неё от неожиданности аж рот приоткрылся.
- Отец? Так мой отец живой? Мама никогда о нем не говорила!
- Жив и здоров. Мы с ним приехали познакомиться с тобой. Ты не бойся, мы вот куклу тебе привезли. Федь, достань из чемодана! - обратилась она к мужу.
Федор медленными движениями положил чемодан на лавку, открыл его и достал куклу, протянув молча её девочке.
А потом они вошли в дом и именно в тот день Варя узнала, что у неё скоро не будет мамы.
- Мы можем забрать её прямо сейчас, - произнесла Анна.
- Аня, погоди, еще же ничего не обдумали, не обговорили... - пытался остановить её Федор, но жена посмотрела на него сердито и произнесла:
- А о чем тут думать? Я, Федор, еще до сих пор нахожусь под впечатлением и до сих пор злюсь на тебя за то, что ты ни разу, заметь - ни разу за наши прожитые годы не упомянул о том, что от тебя девушка была беременна, и что ребенок родился!
- Я думал, Марфа скинула его, - виновато ответил он и повернулся к Марфе. - Ты ведь мне что говорила - раз мне не нужен ребенок, то и ты не будешь его рожать. Собиралась к бабке пойти, чтобы скинуть.
- Как видишь, не скинула, - развела руками Марфа. -Та зима была для меня слишком долгой, весна сложной, но я справилась. И сейчас бы не просила помощи, да не хочу, чтобы Варя в детский дом попала, - устало произнесла Марфа, морщась от нового приступа боли.
- Мы её заберем, тут и думать нечего, - заявила Анна, грозно смотря на мужа. А тот отвел взгляд.
- У вас свои дети есть?
Анна опустила глаза, потом посмотрела на мужа и тот кивнул, тогда женщина рассказала о своем наболевшем:
- Был у нас ребенок, умер в младенчестве. Второго я скинула, не доносив и половину срока. Сказали, что детей у нас больше не будет. Поэтому я готова... Нет, мы готовы, взять Варю, - пресекая возражения Федора, произнесла женщина. - Если бы мы раньше о ней что-то знали...
- Вы сейчас её не сможете забрать. Понимаете, Варя единственный близкий человек рядом со мной и без её помощи я и дня не проживу, - остановила её пыл Марфа, глядя на занавеску, за которой притаилась Варя.
- А как же быть.. Как же, когда вас.. - Анна не могла произнести страшные слова, но Марфа всё поняла:
- Вам сообщит от этом соседка Дарья.
Они пробыли пару часов, всё обсудили и обговорили. Марфа, которая смирилась с тем, что ей сказали врачи, понимая, что запустила свою болезнь, теперь была обязана позаботиться о дочери, пусть и не испытывала никогда к ней нежности и не была с ней ласкова. Она просто не умела быть такой, потому что сама росла без родителей.
Марфы не стало через полгода. До последнего эта молодая женщина цеплялась за свою жизнь. В день похорон Дарья увела девочку к себе, а потом тут же отправила письмо отцу Варвары.
ГЛАВА 2