– Ноги замёрзли?
– Немного ...
Ксюха так и не надела зимние сапоги, как она ее ни уговаривала. Ехала в кроссовках. Теплых, но все равно – кроссовках.
– Они уродские! Кринж, – сказала о новых, выбранных ею же самой сапогах.
А теперь поджимала ноги под сиденье, и нос ее сделался синим. Понятно, что замёрзла – в этом старом трясущемся автобусе дуло из всех щелей, а уж по полу тянуло невероятно. Наталья вздохнула, пожалела, что не настояла, чтоб Ксюха переобулась, а ещё о том, что не разрешила той остаться дома.
Ох уж эти подростки!
В последнее время за дочь она стала переживать сильно. Компании, интересы и радости дочки ей были не по душе. Одни проколотые в десять дырок уши чего стоят. И сейчас варианта было два: уступить, и тогда Ксюха поедет с ней, или настаивать на теплой обуви, и тогда есть риск, что хлопнет она дверью и вообще уйдет из дома.
Наталья уступила.
С автовокзала в поселок к Натальиной бабушке ходил только вот этот рейсовый автобус. Мама очень просила навестить бабушку перед новым годом, отвезти гостинцы. Сама она это сделать не могла – давно жила на Дальнем востоке. Когда-то уехала туда работать, нашла себе мужчину и задержалась надолго. Скорее – навсегда. Наташа в то время уже была замужем, уже подрастала Ксюха. Она осталась с мужем в Костроме, в их квартире, но брак ее вскоре распался, и теперь они жили вдвоем с дочкой.
– И чего мы в этой деревне забыли? Тоска, – ворчала замёрзшая Ксюха, глядя на заснеженное заоконье: лес, лес...поле, лес.
– Ну... во-первых, навестим прабабушку, гостинцы отвезем. Она такой рыбы Дальневосточной и не пробовала, наверное. Во-вторых, никакая это не деревня, довольно большой поселок. И школа, и многоэтажки есть, и супермаркет.
– Один на всю деревню! – не сдавалась ворчливая Ксюха.
– Смотри красота какая! – кивала Наталья на снежные просторы за окном, – Разве в городе такое увидишь?
– Белизна одна! Глаза слепит, – ворчала Ксюха, глядя в телефон, – И инета нет! А там хоть у бабки есть? Как я без инета?
Ночевать у бабушки они собирались всего одну ночь. А следующая ночь уже новогодняя. У каждой на Новый год – свои планы. Наташу к себе звала Валюха, одинокая неунывающая соседка. В том году приходила она к Наталье, теперь заявила, что ее очередь собирать гостей. К тому же позвала она ещё двух своих подруг.
А у Ксюши – друзья. Встречать новый год собрались они компанией друзей и одноклассников. Вот и сейчас Ксюша бесилась, что нет инета, потому что не ладились отношения с Артурчиком, парнем из их компании. Наталью в подробности она не посвящала – что понимает мать в таких отношениях?
Что понимает?
Наталья тоже не посвящала дочь в жизнь личную. Она хорошо помнила, как безутешно ревела года четыре назад Ксюха три дня к ряду, когда выяснилось что маме нравится какой-то там дядя Саша. А сейчас, в возрасте переходном, можно себе представить, чем всё обернётся, если она узнает что мать завела очередную любовь.
Наташа вспоминала последнюю встречу с Алексеем. Как вытирал он плечи и мускулистую спину полотенцем, а она кротко любовалась его отражением в зеркале. Его кожа еще хранила загар недавного путешествия по Азии. Не иначе, как Бог в бронзе.
Она вспоминала, как лежала чуть позже, уткнувшись носом в ароматную его шею, возвращалась к реальности. Ей хотелось задержаться в том измерении хотя бы ещё на миг.
Наталья тоже была хороша собой. Непослушные длинные и густые вьющиеся волосы, которыми она уже умело управляла, стройная, высокая. В лице есть что-то неординарное – чуть выдающийся вперёд подбородок, большие глаза с наружными опущенными вниз чуть грустными уголками. Ей было всего тридцать пять лет.
Он был разведён. И первого шага она ждала от него. Но время шло, а Алексей так ничего и не предложил. Он был погружен в себя, в свои свершения.
Был он хорошим оператором, работал на местном телевидении, часто ездил в командировки, пытался зацепиться за телевидение центральное. Только об этом и говорил.
– После праздников – в Москву. Ох, скорей бы.
– А в сам Новый год где будешь?
– Где-где, а то ты не знаешь. Съемки бесконечные. Работа!
– А нас отпустили даже тридцатого. Представляешь? Раздобрилось начальство. Я думала мы встретимся, – она одевалась, сидела на постели, застегивала лифчик.
– Какое там! Заняты все дни, еле успеваю с объекта на объект переехать. Хотя я б не отказался встретиться, – он погладил ее по руке, – Ты – красотка. Мне так нравятся эти наши ни к чему не обязывающие постельные встречи.
Руки Натальи замерли. Она так и осталась сидеть в нелепой позе. Внутри что-то лопнуло, освободив тупое одиночество. Он это почувствовал, отпустил ее руку, сел, начал одеваться.
– Ты же знаешь, не могу я сейчас навешивать на себя никакие отношения, – сказал с обидой, подводя черту.
Наталья молчала, пытаясь справиться с собой. После четырех лет отношений, она услышала от человека, с которым мысленно связывала всю последующую свою жизнь, что их отношения лишь ни к чему не обязывающие "постельные встречи".
Она ехала и вспоминала...
Снег покрыл все пространство до горизонта. Казалось, что земля слилась с небом. Может и хорошо, что хоть на время уехали они от городской суеты. Там у бабули всегда находила Наталья умиротворение.
Найдет ли его там Ксюха? Вряд ли. Будет ныть до завтра, будет проситься домой. Но оставлять ее одну в городе Наталья не рискнула.
***
Автобус остановился на деревенской остановке. Через грязный придорожный сугроб перебрался мужик в рыжей старой дублёнке и шапке ушанке с елкой в руках. Елка была перевязана веревками, но несколько веток все равно торчало.
Он окатил их морозом, поставил ёлку перед собой, начал рыться в карманах в поисках денег за проезд, елка крутилась в его руках, одна из веток лезла Наталье в лицо.
– Ой! Мужчина, ёлку отодвиньте...
– Ох, простите! – переставил ёлку чуть дальше, – Я сейчас, оплачу только. Да где ж..., – одет он был тепло: дублёнка, ватные штаны, большие валенки. Никак не мог добраться до денег в какой-то внутренний карман.
– А Вы не подержите? – попросил он придержать ёлку.
Наталья по инерции взялась за ёлку, укололась. От елки шел аромат хвои, смолы, свежесрубленной древесины и снега.
Он оплатил проезд водителю, поблагодарил, подхватил свою красавицу и направился назад. В автобусе стоял теперь аромат Нового года.
– Мам, а чего здесь ёлки прямо в лесу рубят? – оглядывалась Ксюха, – Дровосек какой-то.
– Не знаю. По-моему это запрещено. Но все может быть. Ты как? Совсем замёрзла. Давай, может, сними кроссы и ноги под попу? – очень не хотелось, чтоб Ксюха застудилась.
Дочь стеснялась, огляделась, но, видимо, ноги так застыли, что даже не спорила – стащила кроссовки и села на ноги.
И вдруг, через минуту перед ними выросли большие валенки. Мужчина наклонился, поставил валенки в пространство перед Ксюшей.
– А ну-ка, суй ноги в них. Спускай, спускай. Там печка.
– Не надо. Это кринж какой-то, – слабо противилась Ксюша, но ноги в валенки все же опустила. Они дошли ей до колен, туда же опустились не узкие штанины джинсов.
Он стоял рядом.
– Ну как?
– Вайб, – она кивнула, на лице расплывалась сладостная улыбка, – Мам, там и правда печка.
Наталья посмотрела на ноги мужчины – теперь он был в теплых кроссовках. С ватными штанами сочетались они странно.
– А Вы как же?
– А это волшебные валенки, их тепла надолго хватает. Грейтесь, – и ушел назад к своей плененной замотанной веревками красавице елке.
Хотелось прочитать Ксюхе лекцию. Это просто позор – уже люди в автобусе отдают ей свою обувь. Хотелось напомнить, что сапоги теплые у нее дома есть, что на их, вообще-то, потрачены деньги. Наверное, в городе она так бы и сделала. Но сейчас, глядя на заснеженный лес за окном, ругаться не хотелось. Она посмотрела на счастливое лицо согревающейся дочки и промолчала.
Остановка их была конечной. Не спеша вернули валенки, не спеша покинули холодный автобус.
– А вы же к бабе Нине? – спросил он.
– Да. К Ковшовой Нине Павловне, – удивилась она.
– Ну, с наступающим вас!
– А Вы не знаете, интернет в вашей деревне ловит? – Ксюху интересовало только это.
– Интернет? Вряд ли. У нас вай-фай. А у бабы Нины его нет, наверняка. Добро пожаловать к нам, – улыбнулся он, – Во-он тот дом, с мансардой зелёной недстроенной.
– Спасибо, – кивнула Ксюша расстроившись, конечно к чужим людям за интернетом идти она не собиралась.
– И ещё совет: вы местным поселок деревней не называйте. Обидятся, – улыбнулся он.
Они подхватили свои сумки и пошли по расчищенным дорожкам к дому бабушки. Возле магазина стояла ёлочка, но после новогодне-украшенной Костромы смотрелась она бедненько.
Ксюха фыркнула. Да-а, приехала городская... где уж ...
А Наталья вспоминала, как в детстве именно здесь встречали они новый год. Приезжали бабушкины родственники, сестра с семейством, мамин брат со своими. Полон дом. Спали вповалку, взрослые – на полу.
– Я когда маленькая была, мы всегда сюда на Новый год всей родней съезжались, – рассказывала она по дороге, – Ёлка тогда была исключительно настоящая – из лесу. Никто за это не журил. 31-го, в день Нового года, после обеда уже, дед приносил ёе. Как только он входил, бабушка приставляла в сенях лестницу на чердак, лезла за игрушками. А мы все снизу уже толпимся – ждем чуда. Это были удивительные игрушки, Ксюш, ретро, сейчас бы сказали. С ними надо было очень осторожно, и это была основная задача – не разбить. Тому кто разобьёт – никаких конфет. Но это была просто угроза.
Пока взрослые готовили на кухне стол, мы украшали ёлку и весь дом. Все были заняты делом, знаешь. Боялись – а вдруг не успеем. Надо было успеть. Телевизор мелькает, а мы туда и не смотрим. Суета такая. Входная дверь – туда-сюда, аромат мороза и снега. Тогда печку ещё топили, так даже дрова в печи потрескивали как-то по-особенному, по-новогоднему что ли...
– Ой, мам. Ты, как старушка. Ретро у нее. Ударилась в воспоминания.
– Ну да... Сейчас не так. Состарилась бабушка, уж не до ёлок ей. Покушает повкуснее, да и спать. Хорошо хоть тетя Зоя здесь – присматривает. Но навестить мы должны.
– Да уж! Навестим так навестим, – кивала дочь на их тяжёлые сумки, скользила в своих кроссовках по местным снежным тропам.
Интернет у нее отсутствовал, она ворчала.
Двор бабушки был расчищен основательно. Здесь так принято. Ясно, что помогают ей, сама б такие сугробы не перекидала, ей уж восемьдесят.
– Гостей принимаете?
Хлопнула внутренняя дверь, зашаркало в сенях, стукнула щеколда. Бабушка щурилась на свет, пытаясь узнать – кто это. А как узнала – разулыбалась!
– Натальюшка! Ксюша!
Странно как-то бабушка старела. Хорошела даже. Волосы стали удивительно модного пепельного оттенка, и лицо миловидное лишь опускалось, но совсем не покрывалось морщинами. Она немного худела, чуть хуже двигалась, хуже видела, но внешне менялась даже в лучшую сторону.
– О-ой! Ма-ам, смотри! Краш какой! – Ксюшка воскликнула, как только вошла в дом.
На кухне, у длинных толстых отопительных труб, стояла большая картонная коробка, оттуда на них с любопытством смотрело восхитительное создание с ушами с боков – рыжий очень пушистый котенок. Шерсть его торчала в разные стороны даже на голове, а глазки – как блюдца.
– Да. Вот четверых опять принесла Матрёна наша, троих я раздала, а этот ...
– Боженька! – Ксюха уже подхватила его на руки, легонький, мягкий, милый и тепленький.
Кошка волновалась, ходила под ногами, мяукала.
– Да не бойся, дурочка, не украдут твое дитя, – привычно ворчала на нее бабушка.
А в доме всё также. Та же мебель, как раньше. Рыжий резной буфет с синими рыбками, транзистор на ножках, полированный шифоньер, большой овальный стол в комнате с вязанной салфеткой, срубленный еще дедом, стул с аккуратно сложенным бельем в углу, портреты родственников по стене.
Но есть и новшества, конечно, расположенные в доме бабушки руками молодых родственников: современный телевизор, ковровые дорожки, электрочайник рядом с самоваром, отремонтированная ванная. И все равно атмосфера неповторимая – атмосфера дома бабушки.
Наташе сразу стало здесь хорошо. Они раскладывали продукты, бабушка охала, что много привезли, ругала здоровье и спрашивала об их делах. Сегодня поболтают, поделают для бабушки что-нибудь необходимое, а завтра – домой.
Ксюша забыла про интернет, она была увлечена котёнком. Он, и правда, был забавный.
– Бабуль, а чего ты его из коробки-то не выпускаешь что ли?
– Так ить вижу плохо, а он всё под ноги бросается, нападает, как чертенок. Все из-за угла норовит. Того и гляди грохнусь, собирай потом. Вот и не пускаю.
Но сейчас котенку дали волю – и он охотился за всем подряд: за фантиком на веревочке, за матерью-кошкой, за ногами проходящих и даже за солнечными бликами.
Пришла тетя Зоя. Она была маленького роста, очень поправилась, семенила-катилась по тропе в дутой куртке, как шарик.
– Ой навезли-то, навезли! А то мы тут голодаем, – качала головой.
– Там рыбка дальневосточная красная, тёть Зой. Она в фольге. Я в морозилку уже не стала класть. Завтра на Новый год и нарезайте.
– А вы-то уедете что ли? Оставались бы... К нам приходите, Генка приехал со своими.
– Зайдём завтра утром. Но на Новый год домой поедем. Свои планы.
– А оне тоже дома не хотят сидеть. К Смирновым собрались. Не сидится всем.
Поговорили о том о сем, поохали о здоровье по-стариковски. А чуть позже прибежала внучка тети Зои Даша – девочка лет тринадцати, принесла им ещё пирогов.
– Мам, а я с Дашей схожу, ладно? – вдруг засобиралась Ксюха.
– Куда это?
– Ну, там у них интернет где-то ловит.
– Вот...с интернетом этим ещё. Прям, ни дня не прожить, да?
– Мам!
– Ну, иди. Только не мерзни!
Вернулась Ксюха сама не своя, бухнулась на диван, отвернулась. Было ясно – пока лучше не спрашивать ни о чем, с носа ее катились слезинки. Не иначе как интернет соединил с Артуром и тот обидел.
– Ксюш, – бабушка не знала, что такое интернет, но настроение правнучки почувствовала, – А Муська-то ведь на улице ни разу и не была. Может вынесешь? Покажешь ей снег.
Ксюша поднялась, сунула ноги в бабушкины валенки. Котенок потешно и настороженно трогал лапкой снег, принюхивался, а потом вдруг принялся кататься, издавая ликующий нявк. Он с разбега нападал на сугробики, проваливался в них, стряхивал снег с лапок.
Ксюшка уже смеялась в голос. Бабушкина терапия удалась.
– Хватит, а то простудишься. Валенок же у тебя нет, – подхватила Муську Ксюша.
В доме Муська поела, а потом вместе с матерью спала на коврике, лежащем на круглых трубах батареи, свесив толстые мокрые лапки. Она мирно посапывала с умиротворённым выражением мордочки. И было от этого так хорошо на душе. Наталья видела, что оттаивает и Ксюша.
Спали они вместе на пышной перине, утопая в огромных бабушкиных подушках.
А утром Ксюха с Дашей опять куда-то сбежала.
– К Светке, – сказала Даша, – У них там вай-фай.
– Мам, а этот дядька с валенками из автобуса как раз ее дядя. Представляешь? Светские это дом.
– Ты на часы смотри. В два автобус, – предупредила Наталья, удивляясь, как быстро сходятся дети.
Или атмосфера здесь такая? Вайб, как сказала б ее дочь.
Через час девочки уже вернулись. У Ксюши – красные глаза, видимо, девчонки ее успокаивали. Им она доверилась. Мать не поймет, а новые подружки, с которыми познакомилась лишь вчера, были уже в курсе ее дел. Наталья на откровенности не настаивала. Потом дочка все равно расскажет.
Девчонки болтали, играли с котенком, пили чай с вареньем. Баба Нина дремала, а Наталья уже начала собираться на рейсовый автобус. Приедут домой уж часам к шести. Она уже не была уверена, что Ксюха побежит в компанию – похоже там всё плохо. Успеть бы хоть что-то приготовить и себя в порядок привести.
– Мам, – шагнула в зал Ксюша, увидев ее сборы, – А давай останемся. Тут новый год встретим.
– Как тут? – упала на диван Наташа.
– Так. Не хочу я никуда. А тут топчик, – подняла вверх палец.
– Но ..., – должны же быть какие-то доводы, -- А как же наша елка? Одна останется?
– Она искусственная, не расстроится, – махнула рукой Ксюша, – А тете Вале звякни. У нее ж подружки будут.
-- Но я свой фирменный Цезарь обещала. Хотя ..., – Наталья понимала, что если бы дочь осталась дома, никуда бы она всё равно не пошла, – А давай! – выдохнула, – Только дома, здесь, ладно? Неловко к тете Зое напрашиваться. Сходим, конечно, но Новый год встретим тут. Хорошо?
– Ауф! – метнулась сообщать девчонкам.
Наталья набрала Валентину, извинилась, поздравила. Та поохала, но особо не расстроилась -- ждала подруг.
Такого поворотам Наташа и от себя не ожидала...