Пакеты с подарками она несла осторожно, боясь помять. Внутри лежали две куклы — для Машеньки и Сонечки. Не современные, пластиковые, а настоящие, фарфоровые, в шёлковых платьицах. Таких Тамара Ивановна в детстве только на витринах видела, а купить не могла мечтать. Теперь вот внучкам купила — на день рождения, им исполнялось пять и семь лет.
Куклы стоили дорого, почти вся пенсия за месяц ушла. Но разве для внуков жалко? Тамара Ивановна представляла, как девочки обрадуются, как будут качать кукол на руках, укладывать спать в коробки, придумывать им имена. Сама она в детстве так играла с тряпичной куклой, которую сшила мать из старого платья.
Дверь открыла невестка Карина. Посмотрела на пакеты, на свекровь, поджала губы.
— Здравствуйте, Тамара Ивановна. Проходите.
— Здравствуй, Кариночка. А где мои красавицы?
— В детской. Но сначала давайте поговорим.
Тамара Ивановна насторожилась. Тон у невестки был тот самый — холодный, официальный. Так она разговаривала, когда была чем-то недовольна.
— Что-то случилось?
— Это что? — Карина указала на пакеты.
— Подарки. Девочкам на день рождения.
— Можно посмотреть?
Тамара Ивановна достала кукол. Карина взяла одну, покрутила в руках.
— Фарфор?
— Да, настоящий. Немецкие, очень качественные. В магазине сказали — коллекционные.
— Коллекционные, — повторила Карина. — То есть играть ими нельзя.
— Почему нельзя? Можно. Осторожно только.
Невестка вздохнула и положила куклу обратно в пакет.
— Тамара Ивановна, мы же просили: никаких кукол. У девочек уже двадцать штук, места в комнате нет. И эти — хрупкие, опасные. Разобьют, порежутся. Или проглотят мелкие детали.
— Им пять и семь лет, не младенцы...
— Это не важно. Мы договаривались: согласовывать подарки заранее. Вы обещали.
Тамара Ивановна почувствовала, как краснеют щёки.
— Я хотела сделать сюрприз. Порадовать...
— А вышло как всегда. В прошлый раз вы принесли набор для рисования — краски испачкали весь ковёр. До этого — конструктор с мелкими деталями, Соня чуть не подавилась. Теперь вот куклы, которые нельзя ронять.
— Карина, я же от чистого сердца...
— Я знаю. Но этого недостаточно. Нужно думать о последствиях.
В этот момент из детской выбежали девочки — увидели бабушку через дверной проём.
— Бабуля! Бабуля приехала!
Они бросились к ней, обняли, повисли на шее. Тамара Ивановна расцеловала обеих, чувствуя, как тают обиды. Вот ради чего она живёт. Вот её счастье.
— Бабуля, а что ты нам привезла? — спросила Маша.
— Сейчас, сейчас...
— Ничего бабушка не привезла, — вмешалась Карина. — Она забыла подарки дома. Правда, Тамара Ивановна?
Тамара Ивановна посмотрела на невестку, на кукол в пакетах. Девочки ждали, заглядывая в глаза.
— Да, — сказала она наконец. — Забыла. В следующий раз привезу.
Девочки расстроились, но быстро отвлеклись на другое. Тамара Ивановна просидела у них час, почитала сказку, порисовала. Уходя, забрала пакеты с куклами.
— Можете вернуть в магазин, — сказала Карина в прихожей. — Или оставить себе. Но детям — не давайте.
— Хорошо, — ответила Тамара Ивановна. Что ещё она могла сказать?
Дома она поставила кукол на комод. Смотрела на них и думала — куда катится этот мир? Она вырастила сына, теперь хочет радовать внучек. Разве это преступление?
Через две недели была встреча в кафе — Карина пригласила отметить какой-то праздник на работе, позвала свекровь посидеть с детьми. Тамара Ивановна приехала, как просили. Погуляла с девочками во дворе, покормила обедом, уложила спать.
А потом случилось то, чего она не ожидала.
Маша, старшая, попросила достать коробку с чердака — там лежали старые игрушки. Тамара Ивановна полезла, нашла коробку, а в ней — свои старые вещи. Ещё с тех времён, когда она приезжала в гости и оставалась ночевать. Среди прочего — альбом с фотографиями.
— Бабуля, а это кто? — Маша ткнула пальцем в снимок.
— Это твой папа маленький. Видишь, он тоже любил играть.
Они сидели на полу и рассматривали фотографии. Тамара Ивановна рассказывала истории — про то, как Костя, её сын, первый раз пошёл, как сказал первое слово, как научился кататься на велосипеде.
— А это что? — Соня показала на снимок, где маленький Костя держал плюшевого медведя.
— Это Мишка. Папина любимая игрушка. Он с ней спал до десяти лет.
— А где она сейчас?
Тамара Ивановна задумалась.
— Наверное, у меня дома. В шкафу.
— Привези! — закричали девочки хором. — Хотим Мишку!
— Привезу, — пообещала она.
Карина вернулась вечером. Выглядела уставшей, но довольной. Поблагодарила свекровь за помощь, проводила до двери.
— Всё прошло хорошо?
— Да, чудесно. Девочки умницы.
— Вот и хорошо.
Тамара Ивановна уже спускалась по лестнице, когда услышала голос Маши:
— Мама, а бабушка привезёт нам папиного Мишку!
И ответ Карины:
— Какого ещё Мишку? Опять она что-то наобещала?
Тамара Ивановна замерла на площадке. Слова невестки резанули по сердцу.
Следующий звонок поступил через три дня. Карина говорила холодно, чеканя слова:
— Тамара Ивановна, я просила вас: никаких подарков без согласования. А вы опять наобещали детям игрушки. Они теперь ноют каждый день — где Мишка, когда бабушка приедет.
— Я просто показала им фотографии...
— Фотографии! И пообещали привезти старую игрушку. Пыльную, грязную, с клещами наверняка.
— Я бы её постирала...
— Не надо. Ничего не надо. Я устала от этого, Тамара Ивановна. Устала объяснять детям, почему бабушкины подарки нельзя принимать. Устала за вами следить.
Тамара Ивановна почувствовала, как сжимается горло.
— Что ты хочешь сказать?
— Что нам нужен перерыв. Пока вы не научитесь уважать наши правила — не приезжайте. И не звоните детям, они расстраиваются.
— Карина!..
— До свидания.
Гудки. Тамара Ивановна держала трубку и не могла поверить. Невестка запретила ей видеться с внуками после того, как она купила им «неправильные» подарки. Вернее, даже не купила — просто пообещала привезти старую игрушку.
Она позвонила сыну. Костя выслушал, вздохнул.
— Мам, Карина права. Ты постоянно нарушаешь договорённости.
— Какие договорённости? Я просто хочу порадовать внучек!
— Радовать нужно правильно. Советоваться, спрашивать разрешения. Это наши дети, мы решаем, что им можно, а что нельзя.
— Костя, я твоя мать. Я тебя вырастила. Неужели не заслужила доверия?
— Доверие нужно заработать, — ответил сын. — Извини, мам. Но Карина права.
Следующие недели тянулись как резина. Тамара Ивановна звонила — никто не брал трубку. Писала сообщения — оставались без ответа. Приезжала к дому — дверь не открывали.
Она похудела, осунулась. Соседка Валя, с которой они иногда пили чай, забеспокоилась:
— Тома, что с тобой? На себя не похожа.
— С внуками не дают видеться. Невестка запретила.
— Как запретила? Имеет право?
— Оказывается, имеет. Я узнавала. Родители решают, с кем общаться детям. Бабушка — не родитель.
Валя покачала головой.
— И что будешь делать?
— Не знаю.
Но постепенно — день за днём — Тамара Ивановна начала думать. Не о своей обиде, а о том, что говорила Карина. Про краски, которые испачкали ковёр. Про конструктор с мелкими деталями. Про фарфоровых кукол, которые могут разбиться.
Может, невестка не злая? Может, она просто боится за детей?
Тамара Ивановна вспомнила себя молодой. Как она злилась на свекровь, которая кормила маленького Костю конфетами перед обедом. Как ругалась, когда та приносила слишком шумные игрушки. Как просила согласовывать визиты заранее.
История повторялась. Только теперь она была по другую сторону.
Через месяц она написала Карине письмо. Не сообщение в телефоне — настоящее письмо, от руки, как писали раньше.
«Дорогая Карина. Я много думала о наших разногласиях. Ты права — я не уважала ваши правила. Хотела быть хорошей бабушкой, но забывала, что вы — родители, и вам виднее. Прости меня. Я обещаю: больше никаких подарков без твоего согласия. Никаких обещаний детям за твоей спиной. Если ты разрешишь, я буду спрашивать тебя обо всём заранее. Мне очень не хватает девочек. Пожалуйста, дай мне ещё один шанс. С уважением, Тамара Ивановна».
Ответа не было неделю. Потом две. Тамара Ивановна уже потеряла надежду, когда раздался звонок.
— Тамара Ивановна? Это Карина. Я получила ваше письмо.
— Да?
— Спасибо. Я... не ожидала. Думала, вы обидитесь, будете звонить Косте, жаловаться. А вы...
— Я поняла, что была неправа. Правда поняла.
Карина помолчала.
— Можете приехать в субботу? Девочки скучают. Соня каждый вечер спрашивает, когда бабуля приедет.
У Тамары Ивановны защипало в глазах.
— Приеду. Обязательно приеду. И ничего не привезу. То есть... могу что-нибудь привезти?
— Можно фрукты. Яблоки, например. Девочки любят яблоки.
— Хорошо. Только яблоки.
В субботу Тамара Ивановна приехала с пакетом яблок. Самых обычных, из магазина возле дома. Никаких сюрпризов, никаких дорогих игрушек.
Девочки бросились к ней, как раньше. Обняли, расцеловали. Она прижала их к себе и чувствовала, как возвращается жизнь.
— Бабуля, а где Мишка? — спросила Соня.
Тамара Ивановна посмотрела на Карину. Та чуть заметно кивнула.
— Мишка дома, — сказала Тамара Ивановна. — Я его постирала, высушила, зашила лапку. Если мама разрешит — привезу в следующий раз.
— Мама, разреши! — закричали девочки.
Карина улыбнулась.
— Посмотрим на ваше поведение. Если будете слушаться — разрешу.
— Будем! Обещаем!
Вечером, когда девочки уснули, Тамара Ивановна сидела с Кариной на кухне. Пили чай, молчали. Но это было хорошее молчание — не натянутое, не враждебное.
— Тамара Ивановна, — наконец сказала Карина, — я тоже хочу извиниться. Я была слишком резкой. Запретила вам видеться с детьми — это жестоко. Просто я... не знала, как иначе до вас достучаться.
— Достучалась, — улыбнулась Тамара Ивановна. — Иногда нужно время, чтобы понять очевидное.
— Вы правда не обижаетесь?
— Обижалась. Сильно. Но потом поняла: ты защищала своих детей. Как любая мать. Я бы на твоём месте поступила так же.
Карина взяла её за руку.
— Спасибо. За письмо, за понимание. За то, что не стали воевать.
— Война никому не нужна. Особенно детям. Они должны видеть, что взрослые умеют договариваться.
Она уезжала поздно, когда город уже погрузился в сумерки. В сумке лежал список — Карина написала, какие игрушки нужны девочкам, какие книжки они любят, на что у Сони аллергия.
— Чтобы вы знали, — объяснила невестка. — И не гадали каждый раз.
Тамара Ивановна прижала список к груди. Маленькая бумажка, а значила так много. Это было доверие. Настоящее, заработанное.
Быть бабушкой — это не только любить и баловать. Это ещё и уважать границы, слышать родителей, признавать свои ошибки. Тамара Ивановна училась этому в семьдесят лет. Оказывается, учиться никогда не поздно. Особенно когда на кону — возможность обнять внуков и услышать: «Бабуля, мы тебя любим».
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению самые горячие рассказы с моего второго канала: