Тамара Николаевна мыла посуду после завтрака, когда в дверь позвонили. Она вытерла руки о полотенце и пошла открывать, думая, что это соседка Зина — та обещала занести рассаду помидоров. Но на пороге стоял Геннадий. Её бывший муж.
Она не сразу его узнала. Постарел лет на десять, похудел, под глазами мешки, в волосах сплошная седина. На нём был мятый пиджак и несвежая рубашка. В руке — потёртая спортивная сумка. Та самая, с которой он уходил от неё.
— Тома, — сказал он хрипло. — Пустишь?
Тамара молча смотрела на него. В голове было пусто, ни одной мысли.
— Мне некуда идти, — добавил он. — Я болен. Денег нет.
И тут Тамара вспомнила, как он уходил. Как собирал вещи, а она стояла в дверях спальни и не могла поверить. Как он сказал, что Леночка — так звали ту девицу — понимает его, а Тамара превратилась в домохозяйку, с которой скучно. Ему тогда было пятьдесят два, ей — сорок девять. Леночке — двадцать восемь.
Тамара помнила каждое слово того разговора. Помнила, как он говорил, что хочет пожить для себя, что устал от быта, что с Леночкой чувствует себя молодым. А она стояла и думала только об одном: как сказать дочери?
Дочь Катя тогда только защитила диссертацию. Узнав об уходе отца, она приехала и два часа ругала его по телефону. Геннадий бросил трубку и больше не звонил. Ни разу за три года.
И вот теперь он стоял на пороге, больной и без денег, и ждал, что она его примет. Как будто ничего не было. Как будто можно просто вернуться.
— Нет, — сказала Тамара и закрыла дверь.
Она вернулась на кухню, села на табурет и просидела так минут двадцать. Руки дрожали. В дверь больше не звонили.
Вечером позвонила Катя.
— Мам, отец объявился. Мне написал, представляешь? В социальной сети нашёл. Просил денег на лечение.
— Ко мне тоже приходил, — ответила Тамара. — Я не открыла. То есть открыла, но не пустила.
— Правильно сделала. Пусть к своей Леночке идёт.
— Видимо, она его выгнала.
— Конечно, выгнала. Кому нужен больной старик без денег?
Тамара не стала спорить. Повесила трубку и долго сидела в темноте. Вспоминала.
С Геннадием они познакомились на заводе. Оба молодые, оба инженеры. Он красивый, весёлый, умел ухаживать. Тамара влюбилась сразу. Поженились через полгода, ещё через год родилась Катя.
Жили как все. Сначала в общежитии, потом дали комнату в коммуналке, потом — отдельную квартиру. Тамара тянула дом, ребёнка, работу. Геннадий строил карьеру. Дорос до начальника цеха, потом ушёл в частную фирму. Зарабатывал хорошо, но дома почти не бывал — то командировки, то совещания, то корпоративы.
Тамара терпела. Думала — так у всех. Муж зарабатывает, жена ведёт хозяйство. Нормальная семья. Только вот семья эта оказалась ему не нужна.
Уходя, Геннадий оставил ей квартиру. Сказал — не хочу судов и дележа, живи. Тамара тогда ещё подумала, что это благородно с его стороны. Потом узнала, что квартира Леночки была в три раза больше и в центре города. Зачем ему эта трёхкомнатная хрущёвка?
Первый год после развода Тамара жила как в тумане. Ходила на работу, готовила еду, смотрела телевизор. Подруги звали в кино, в театр — она отказывалась. Не хотелось никого видеть.
Спасла её соседка Зина. Однажды постучала в дверь и сказала:
— Хватит киснуть. Поехали на дачу, мне там помощь нужна.
Тамара отказалась. Зина пришла на следующий день. И на следующий. На четвёртый раз Тамара сдалась.
Дача оказалась маленьким участком в садовом товариществе, запущенным и заросшим. Зина купила его за копейки после развода со своим мужем.
— Мой тоже ушёл, — сказала она, выдирая сорняки. — Давно, ещё в девяностых. Думала, не переживу. А потом нашла эту дачу и ожила. Земля лечит, поверь.
Тамара не поверила, но начала помогать. Сначала просто так, за компанию. Потом втянулась. Оказалось, что возиться с грядками — это успокаивает. Руки заняты, голова свободна. К осени они с Зиной привели участок в порядок, собрали урожай помидоров и огурцов. Тамара впервые за год почувствовала что-то похожее на радость.
На следующий год она выкупила у соседа заброшенный участок рядом с Зининым. Стоил он недорого — наследники хотели побыстрее продать. Тамара потратила все накопления, но не пожалела. Теперь у неё было своё место. Своя земля.
Она научилась многому. Сажать, полоть, поливать. Строить теплицу из поликарбоната. Делать компост. Консервировать на зиму. Продавала излишки урожая на рынке, появились постоянные покупатели. Денег это приносило немного, но Тамара работала не ради денег. Ей нравился сам процесс.
Катя сначала удивлялась.
— Мам, ты же инженер. Зачем тебе это копание в земле?
— Затем, что мне хорошо, — отвечала Тамара.
Постепенно дочь привыкла. Стала приезжать с мужем и детьми, помогать с грядками. Внуки обожали бабушкину дачу — там можно было бегать босиком, есть ягоды прямо с куста, ловить бабочек.
Тамара смотрела на них и думала: вот оно, счастье. Не в мужчине, не в деньгах. В своём деле, в семье, в простых радостях.
И тут появился Геннадий.
После того первого визита он звонил несколько раз. Тамара не брала трубку. Тогда он написал письмо — настоящее, бумажное. Она прочитала его, хотя собиралась выбросить не открывая.
В письме он рассказывал, что Леночка ушла от него год назад. Забрала всё — квартиру, машину, счета. Он остался в съёмной комнате. Потом заболел, потерял работу. Друзья отвернулись. Родственников нет. Просил прощения. Писал, что понял свои ошибки. Что Тамара была лучшей женой, которую он не ценил.
Тамара дочитала и убрала письмо в ящик стола. Ничего не почувствовала — ни злорадства, ни жалости. Только усталость.
Через неделю он пришёл снова. На этот раз Тамара открыла дверь и впустила его на порог.
— Гена, — сказала она спокойно. — Я не буду тебя принимать. Но я выслушаю тебя. Один раз.
Он говорил долго. Про Леночку, которая оказалась хитрой и расчётливой. Про своё здоровье — проблемы с сердцем, давление. Про то, что жить негде и не на что. Просил не денег даже — просто пустить пожить, пока не встанет на ноги.
— А почему ко мне? — спросила Тамара. — У тебя же были друзья. Компаньоны. Ты же хвастался, сколько у тебя связей.
— Все отвернулись, — он опустил глаза. — Когда деньги есть — всем нужен. А теперь...
— А я, значит, никуда не денусь? Старая жена, куда ей деваться?
Он промолчал.
— Гена, — сказала Тамара. — Ты ушёл от меня к молодой, потому что я была тебе скучна. Помнишь? Домохозяйка, с которой не о чем поговорить. А теперь, когда молодая тебя выбросила, ты пришёл обратно. Не потому, что любишь. А потому, что больше некуда.
— Тома, я был дурак...
— Был. Но это не моя проблема. Я три года училась жить без тебя. Плакала, болела, не спала ночами. А потом встала и пошла дальше. У меня теперь своя жизнь. Дача, друзья, внуки. Мне хорошо.
— И что мне делать?
— Не знаю. Но это точно не мой вопрос.
Она дала ему денег на первое время. Немного, сколько не жалко было. Написала адрес социальной службы, где помогают людям в трудной ситуации. Сказала, что там подскажут, как оформить документы, найти жильё, получить помощь от государства.
— Спасибо, — сказал он глухо. — Ты добрая.
— Нет. Просто мне не нужно на тебя злиться. Это отнимает слишком много сил.
Он ушёл. Тамара закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Вздохнула. Было странное чувство — как будто сбросила тяжёлый груз, который несла три года, сама того не замечая.
Вечером она позвонила Кате и всё рассказала.
— Мам, ты что, дала ему денег? — возмутилась дочь.
— Немного. Мне не жалко.
— Он же тебя бросил! Предал!
— Я знаю. Но если я начну ему мстить или злорадствовать, то стану такой же, как он. А я не хочу. Я хочу просто жить своей жизнью.
Катя помолчала. Потом сказала:
— Мам, ты у меня сильная. Я бы так не смогла.
— Смогла бы. Когда жизнь прижмёт — ещё не так сможешь.
После этого разговора Тамара пошла на кухню, заварила чай, достала варенье — своё, из крыжовника, с дачи. Сидела, пила, смотрела в окно. На душе было спокойно. Легко даже.
Она думала о том, что двадцать пять лет прожила с человеком, который её не ценил. Тянула семью, отказывала себе во всём, думала — так надо. А надо было иначе. Надо было жить для себя. Не эгоистично, нет. Просто помнить, что своя жизнь — это тоже важно. Что нельзя всю себя отдавать тому, кто не ценит.
Геннадий научил её этому. Сам того не желая.
В субботу Тамара поехала на дачу. Зина уже была там, возилась с рассадой. Увидев подругу, заулыбалась.
— Что это ты сияешь вся?
Тамара рассказала про визит бывшего мужа.
— И что, прогнала? — спросила Зина.
— Прогнала. Но по-человечески.
Зина кивнула.
— Правильно. Жалость — плохой фундамент. Если бы пустила — через месяц бы на стену лезла от него. А так — совесть чиста, и жизнь своя.
Они работали до вечера. Тамара высаживала помидоры, поливала грядки, подвязывала малину. Руки были в земле, солнце грело спину, пахло весной и свежестью.
К ней подбежала внучка — Катя привезла детей на выходные.
— Бабуля, смотри, я червяка нашла!
Тамара улыбнулась, присела на корточки, посмотрела на внучку, на её восторженные глаза.
— Это полезный червяк, — сказала она. — Давай отнесём его в компостную кучу, ему там понравится.
Они пошли вместе — бабушка и внучка. Маленькая рука в большой ладони. Солнце садилось, окрашивая небо в розовые тона.
Тамара подумала, что счастье — оно вот такое. Не громкое, не яркое. Тихое. Своё. И никакой мужчина не имеет права его отнимать. Ни уходя, ни возвращаясь.
Жизнь продолжалась. Её жизнь. Настоящая.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Самые обсуждаемые рассказы: