Прежде чем вернуться домой, Дуня зачерпнула ладонями снег, шепнула в него чуть слышно: «На имя свое истинное наброшу непрозрачный полог! Упрячу его под крепкий замок! Чтобы никто, никогда узнать про него не смог! Будьте, мои слова, крепки и лепки! Ключ в снег! Замок в руку!»
Осторожно прихватив губами снег, прожевала его и сглотнула. Подождала, прислушиваясь к себе, но ничего явного не распознала. Оставалось только надеяться, что обережная заклятка сработала.
Уже подойдя к дому, увидела под холмиком из снега притиснутый сбоку тряпичный сверточек с соломенной скруткой внутри.
Чем дольше Дуня смотрела на сверток, тем сильнее зрело внутри желание - немедленно, сию же минуту вернуть его той, кому он изначально и предназначался.
Действуя больше по наитию, чем по знанию, Дуня подержала над свертком ладони и попыталась представить, как исходящее от них тепло окутывает его в плотный кокон. Она почувствовала даже как от жара трепещет ветхая тканька и потрескивает пересушенная солома под ней, постепенно обрастая чем-то вроде невидимого панциря.
Когда покрывающий сверток снег полностью стаял - Дуня поняла, что пора и смело взяла его в руки.
Обернувшись на дверь, собралась было предупредить своих, но передумала и побежала по улице к бабы Кулиному дому.
В доме Кули не спали. За занавесками горел тусклый свет. Дуня бросила сверток на крыльцо и, поскользнувшись на обледеневших степенях, тукнулась головой прямо в дверь.
- Тётка Пипа? Как ты долго! - на звук выскочила бабы Кулина внучка и осеклась, уставившись под ноги, завизжала истошно. - Нет! Не хочу! Забери! Забери его! Не хочу!! Не надо!!!
А потом, не удержавшись, пнула сверток ногой. А тот, вместо того, чтобы скатиться вниз - подпрыгнул и прилип к ней!
- А-а-а, - пыталась отодрать от себя сверток девица. - Нееет! Забериии! Что ты наделала! Ты!..
- Сама виновата. Не стоило со мной связываться. - Дуня спокойно наблюдала за дёрганьями бывшей соперницы. - Ты первая сподличала! Теперь получай ответ!
- Виолочка... хто ... что... - из-за двери, пошатываясь, выступила черная тень. Бабка Куля походила на о.б.у.г.л.и.в.ш.у.ю.с.я головешку и едва держалась на ногах. - Деточка... как же? Зачем??
Баба Куля не только имела жутки и жалкий вид. Она вдобавок и сильно сдала умом, раз невольно выдала имя внучки.
- Вилочка!.. Зачем взяла? Зачем??
- Заткнись, старая дура! - еще громче завизжала Вилочка и стукнула бабку свертком с соломой по голове.
Сверток был совсем легонький, но Куля упала. Захрипев, зашарила по полу, пытаясь опереться на него, а Виола все продолжала её лупить.
У Дуни от этой сцены защемило в груди, но остановить побоище ей помешало появившееся в небе летящее нечто. Оно походило и на ковер-самолет, и на длинное широкое покрывало.
Спланировав к Виоле, накрыло ее в головой, спеленало внутри как младенца и унеслось назад вместе с добычей.
Все произошло за доли секунды. Плетеный узорчатый край полотна мелькнул перед Дуней, едва не задев ее по волосам и был таков.
- Виола! Виолочка! Остановите! Верните! - простонала баба Куля и с неожиданным проворством схватила Дуню за край тулупчика, зашипела. - Из-за тебя! Из-за тебя! Про.кля.нууу... Пр.ок.ли.на.ююю! П.р.о.к.л.и.н.а.ю тебя, Дуня-Евдокия! И о.т.р.о.д.ь.я твои, если таковые народятся! П.р.о.к.л.и.н.а.ю! П.р.о.к.л.и.н.а.ю! Прок...
- Я в домике! - Дуня выдралась от бабки, представив, что окружена стеклянной стеной. Слова-иголки дротиками врезались в неё и опадали с тихим разочарованным звоном.
- Не дергайся, ты ж поменяла имя. - успокоил внутренний голос. - А детей у тебя в планах не стоит.
Дуня кивнула, почти с жалостью наблюдая за ковыряющейся в снегу Кулей. Вздохнула о том, до чего может низвести человека ненависть и злость.
- Самое-то интересное я пропустила! Вот всегда так! - недовольно взмекивая сзади подбежала Марыська. - Ты что же это, хозяюшка? Мы, значит, ждем-пождем. А тебя по гостям понесло!
- Пр.окли.наююю... - просипела баба Куля в последний раз и, уткнувшись в снег, отключилась.
- Про.кли.нает она, ишь! - пробормотала коза и, оглядев Дуню, спросила с тревогой. - Ты в порядке, хозяюшка? Не задела тебя ее злоба?
- В полном порядке. - успокоила Дуня козу. - А вот ее внучку забрали.
- Видала уже. Пока сюда бежала. Не смогла, значит, Куля удержать девчонку. Хорошо же ты, хозяюшка, турнула её с трубы. Впредь будет знать, как вредительствовать.
- Это... покрывало от Домны прилетело?
- Накрывашка-то? От кого ж еще. И корзины, и чучелки... и всякое другое Домна из соломы плетет. Мастерица каких поискать.
- И что теперь? Что будет с Виолой?
- Знать того не желаю! - грубовато отрезала Марыська. - Чтобы не случилося с ней - все заслуженно!
С земли тем временем донесся слабый стон. Куля неловко и медленно перекатилась на бок. Вкинула дрожащую руку, направив на Дуню, прищелкнула пальцами.
- Ты пыл-то свой умерь, соседка. - осадила бабку Марыська. - А то ведь не сможешь и воды себе принести. Девчонка-то твоя того... Улетела!
- Внученька! Виолочка! Про.кли.наю.ю.ю... - бабка завыла, принялась загребать снег скрюченными пальцами.
- В дом ее нужно. - Дуня решительно встряхнулась. - Марысь, помоги мне...
- И не подумаю! - фыркнула коза. - Ты же не глухая, хозяюшка. Или не расслышала ее слова?
- Они вполне объяснимы.
- Да ну? А шишка-нос тоже объяснима? А прочие ее вредительства - тоже?
Дуне нечего было на это возразить, но оставлять беспомощную старуху на морозе казалось неправильным и слишком жестоким.
- Что тут у вас, люди добрые? - позади захрупал снег, и к дому подошла Пипилюнчик. В руках у нее было все тоже решето, только теперь в нем лежали какие-то бутылочки и пакетики. - Вижу, что я не вовремя. Не буду мешаться. Позже загляну.
Тётка быстро оценила ситуацию, но уйти не успела - Марыська шустро скакнула к ней, встала поперек дорожки, сверкнула глазами недобро.
- Не боишься ночами бродить, Пипа?
- Да я только к соседям забежать... - начала оправдываться тётка. - Внучка Кулина за мной посылала. Просила для бабки снадобья лечебного.
- А ты и рада принести. Где взяла? Рассказывай!
- Так у Виринейки выменяла. На болоте.
- Ой, б.р.е.ш.е.шь! У Виринейки сроду снадобьев не было! За Гнилушу похаживаешь? Признавайся!
- Да что ты! Зачем мне? - поежилась Пипилюнчик и натянула берет на глаза. - Холодно то как! Разошелся морозец. Пойду к себе. Пропусти, Марыся.
- Прежде вот ее до печи доведи. Да оставь чего подходящего... раз уж принесла, пусть будет... И вот еще что... Наклонись-ка пониже... - Марыська сунулась в тётке, зашептала ей в самое ухо, выразительно помахивая хвостом.
Пипилюнчик слушала и кивала, повторяя: «И погляжу... Чего ж не поглядеть. Наберу для вас, если найдется».
Дуня в разговор не вмешивалась, смотрела на небо сквозь порхающий снег, пытаясь заглушить разрастающуюся внутри тревогу.
Мысли то и дело возвращались к бедной Виоле.
Если девчонка погибнет - как жить дальше с этой виной?
Ведь это она потащилась сюда в ночи. Она, Дуня, принесла ловушку-скрутку.
- Ты все правильно сделала, хозяюшка! - Марыська подтолкнула Дуню к калитке. - И нет здеся никакой твоей вины. Они первые напакостничали! Нашли кому подклад подбрасывать! Вот и поймали ответку.
Дуня встряхнулась и огляделась. Во дворе кроме них с козой больше никого не было. Пипилюнчик успела пройти в дом и увела туда же бабку Кулю.
- Хватит себя корить. - повторила Марыська. - Поскакали до своих.
- Поскакали. - согласилась Дуня и вдруг встала. - Марыся! Ты понимаешь мои мысли!
- Дак понимаю. И что с того?
- Но как же. Имя! Второе! Тайное! Я ведь на него замок наложила! Наговор прочитала! - забормотала Дуня в смятении, а в голове словно нарочно всплыло и закружило. - Вейя-Вейя-Вейя!
- Так-то на имя замок. Он и сработал. Не вижу я имя. Не боись, хозяюшка. А на мысли заслонку иначе ставят. Ну, ты в записочках поглядишь - как, разберешься после, если захочешь.
- А это разве не одно и тоже. Я прямо сейчас про имя думала!
- Вейя! - словно в насмешку шепнуло в голове. - Вейя-Вейя-Вейя!
- То-то у меня в голове как комарик попискивает! - поморщилась Марыська. - Ты про имя то меньше вспоминай. Выбрала и выбрала. Оно тебе еще пригодится. Изнутри поддерживать станет.
- Уже пригодилось, - вздохнула Дуня. - Я этот сверток спокойно взять смогла. Думаю, что благодаря ему.
Она помолчала, вздохнула.
- Жалко девчонку, Марыся. Красивая. Молодая. Может быть есть способ вытащить её от тех?
- От Домны Адамовны и ее сыночка еще никто не уходил. Домна эту Виолочку ни за что не отпустит. Продержит у себя до подходящего часа, а после обженит со своим сыночком. Тогда девчонке и конец придет.
- Конец, конец, конец! - застучало у Дуни в висках так сильно, что она снова остановилась, обхватила голову руками.
Этого нельзя допустить! Виолу нужно вытаскивать оттуда пока не стало поздно!
- До чего ж ты у меня беспокойная! - вздохнула коза. - Мысли прямо хороводом кружат! Эта Виола вся в бабку-пакостницу уродилась. Хоть и не родная, а кровь то одна.
- Неродная?
- Ага. Сестрина внучка. У Кульки своих детей не было. Только у сестры. Вот и прикипела к Виолке. Обучать ее взялась. Возомнила о себе невесть что. - Марыська покивала и сочувственно боднула Дуню в колено. - Да не убивайся ты так, хозяюшка. Время-то еще есть. Может и придумаем чего.
- Ты у меня самая лучшая! - Дуня чмокнула козу в коричневое пятнышко на лбу, но та в ответ лишь засопела сердито и припустила быстрее, заметно прихрамывая.
- Марыся! Все забываю спросить. Что у тебя с ногой?
- Старая история. От прежней хозяйки памятка. Не хочу вспоминать.
- А пятнышко? Оно каждый раз меняет цвет! Было розовым. Потом - белым. Сейчас...
- Я разнообразие люблю. Под настроение и цвет. - неохотно отозвалась коза.
Ну, понятно. - Дуня потуже запахнула тулупчик и заторопилась за козой. Марыська рассердилась на нее за проявленную жалость к бабке и внучке. От того пятно и стало коричневым. Вот ведь!
- Не зевай, хозяюшка! А ну, скорее! - возле дома деда Фиодора Марыська поддала скорости. А потом заголосила скороговоркой. - Не поворачивайся! Не смотри туда! Не смотри на жердяя!
И Дуня, конечно же, посмотрела.
Над крышей возле трубы дома покачивалась плоская лысая голова. Жердяй оказался длинным худющим существом, очень похожим на циркуль. Глаз у него не было. Однако он тут же среагировал на появление Дуни с Марыськой и двинулся за ними.
Жердяй шел медленно, неуклюже, широко переставляя подрагивающие тонкие ноги. Длинные руки едва не касались земли. Вместо лица белела пустота.
В голове у Дуни что-то легонько щелкнуло и монотонный голос зашелестел: «Худо мне! Худо мне! Согрей-согрей-согрей!»
- Ишь, жалобится! - не останавливаясь, фыркнула Марыська. - В печку бы его отправить. Там и отогреется. Брось в него искрой, хозяюшка. Иначе ведь не отстанет. Будет у дома тереться да подслушивать.
Дуня послушно прищелкнула пальцами, но искры не случилось.
- Тренироваться... надо... - Марыська пулей влетела в калитку, а Дуня не успела - затормозила перед чем-то узким, суставчатым, длинным. Жердяй успел перешагнуть через Дуню, и она едва не врезалась в одну из его ног.
- Худо мне. Кости промерзли. Согрей! - прошептало с высоты. Широкая ладонь попыталась загрести Дуню, и девушка в ужасе отшатнулась. А от дома к ним уже бежала Звездочка с горячими углями в поддоне.
- Прочь поди! Что шляешься? Людям спать не даешь? Вот тебе угли. Ими обогреешься!
Кикимора ткнула поддон в снег, и жердяй сложился пополам, рухнул рядом, рассматривая угли. Звездочка тем временем втащила Дуню в калитку и сыпанула за собой сажей.
- Скорее сюда! - поторапливала Марыська с крылечка. - Хозяюшка вон белая какая! Жердяя проворонила, искру высечь не смогла. А все от того, что себя виноватит! Совесть взыграла, где не след!
Остальные помощники бросились к Дуне, затормошили, распричитались:
- Хозяюшка! Мы чего только не надумали то, тебя дожидая! И в баньку уже сбегали! Порасспрошали!
- Чуть с банными не поругалась! - Звездочка захлопотала возле Дуни, принимая платок и тулупчик. - К печке иди, хозяюшка. Отогрейся пока я молочка подам. Как ледышка вся стала. Что Снегурка снеговая!
- Снегурка добрая была. А я ... - Дуня замолчала. На душе сделалось гадко. Она прижалась к теплому печному боку, в надежде, что поскорее растопится холодный комок в груди.
- А что ты-то? Ты все правильно сделала! - Марыська присела у ног, боднула легонечко, мягко. - А вот в одиночку к ним зря пошла. В такое-то время ночью всякие...
- Я их не боюсь, Марыся.
- Ага. Особливо жердяя. - Марыська выразительно всплеснула ушами. - Ничего. Поживешь - попривыкнешь. Еще и не такой тебе встретится.
- Выпей, хозяюшка. Я туда и маслица добавила, чтобы посытнее. Выпей до донышка. Тебя сразу попустит. - Звездочка поднесла горячего молока в чашке. - А Снегурку с собой зря сравнила. Она ж из этих... из мертвяков...
- Что-о-о? - закашлялась Дуня, расплескав молоко. - Сказочная Снегурочка из мертвяков?
- Хоть из сказки, хоть из были, а все одинаково. Нелюдь она. Но то и понятно - бабу-то спервоначалу из снега слепили. А уж потом к ней душу подселили.
- Мятущуюся душу приманили-подселили. - подтвердила Марыська. - Иначе б не ожила. В ваши сказках все слишком сиропно, да с подвывертом! В жизни так не бывает.
- Не скажи, Марыся! Есть и другая сказка про Снегурушку. Так там бедняжку подруги в лесу сгубили, позавидовали доброте и красоте! И прутиком проткнули, чтобы не поднялась. А из него куст вырос. Из куста дудочку сделали. И та дудочка спела всем как на самом деле все случилось!
- Дак проткнули не зря! Положено упырей прутом протыкать. Чтобы не поднялись и бед не понаделали!
- Ну каких еще упырей, Марыся!
- Хоть упырями, хоть мертвяками назови. Суть от того не изменится. Вот и со Снегуркой похоже. В неживом теле - неживая душа.
- Как это?
- Да как... - к разговору подключился Поликарп Иваныч. - Помню, слыхал об том баечку. Дед с бабой как девицу из снега налепили - в красном уголку чашу с водой выставили да хлеба ломоть положили. И полотенчико чистое - душе обтереться. Обычай же не все блюдут. Вот эти, значит, и схитрили. Решили таким Макаром заблудшую душу приманить. А как залетела - споймали ее и в фигуру снежную законопатили. После того уж Снегурка и ожила.
Дуня слушала, дивилась такой неожиданной трактовке и незаметно для себя начала дремать.
Голос домового журчал ручейком. Марыська рядом уютно посапывала. Свесившая мордочку с печи Мышуха благостно щурилась на Дуню и сладко зевала, а Дуне отчего-то представлялся костер и прыгающие через него тени... Красавица Снегурка из фильма, медленно тающая от жаркого пламени страсти...
Затем сквозь падающий снег промелькнула соломенная подстилка... В темном углу испуганно сжалась Виола... На неё надвинулась тучная фигура, за спиной которой маячила длинная расхристанная тень...
Дуня вздрогнула - и картинка сменилась. Теперь она видела тощенькую жалкую фигурку Аглаи, пристроившуюся за печкой. А рядом - сердито бухтящее нечто. Лохматый желтоглазый шар...
- Настойка! - спохватилась Дуня сквозь дремоту. - Готова ли? Надо проверить...
- К утру сготовится. Всему свое время, свой час. - успокаивающе проворковал кто-то из помощников. - Поспи немного, хозяюшка. До рассвета совсем мало осталось.
Снилась Дуне снежная баба во доре с наверченным на голову ярким голубым шарфом и такими же глазами из переливающихся камешков. Дуня хотела рассмотреть ее получше, но все накрыло густым туманом, и где-то в нем перемещалась Домна Адамовна - дородная, с гладким моложавым лицом и бородавчатой родинкой между бровей. Она улыбалась и махала Дуне через серую тусклость. И манила, манила, постепенно отступая. Дуня не хотела - а шагнула за ней и, дернувшись, проснулась.
Голова трещала от боли. Спасибо, помог полученный в наследство гребешок. Дуня повозила им по волосам, и стало полегче. Боль постепенно сузилась до крохотной точки и утихла. Осталось лишь зудящее странное чувство внутри - словно Дуня о чем-то забыла и обязательно должна вспомнить.
На завтрак Звездочка подала молочный кисель. Нарезала его на студенистые подрагивающие ломти, и первый положила на Дунину тарелку, замерла в ожидании вердикта.
На вид кисель выглядел неаппетитно, но оказался вполне съедобным. Дуня отщипывала ложечкой понемногу и нахваливала кикимору. Хотя на самом деле предпочла бы киселю самую обычную яичницу с колбасой.
Перехватив хитрый Марыськин взгляд, посигналила той, чтобы молчала. Марыська лишь закатила глаза и фыркнула в чашку с молоком.
Мышуха тут же принялась подлизывать со стола разбрызганные капли и получила от Звездочки полотенцем по ушам.
- К обеду своего творожку подам. Со своей же сметанкой. Повезло нам с коровушкой. Спокойная. Гладенькая. Ты б сходила, поглядела на неё, хозяюшка. Обихожена скотинка. Обласкана. И курочке рядом с ней в сарайке хорошо. За обеими Хавроний теперь приглядывает... - кикимора запнулась и испуганно посмотрела на Дуню - не рассердится ли она от такого самовольства чердачного.
- Хавроний? - удивилась Дуня. - Он же на чердаке поселился.
- А что там делать-то, на чердаке? Скучно. Сквозняки. Холод. А он привык на воле. Со скотинкой. Дядька Хаврония из хлевников. Вот ему и передалося.
- А как же порядок?
- Надо будет - сами порядок наведем. - Поликарп Иваныч сыто икнул и принялся вытряхивать из бороды липкие белые кусочки киселя.
Звездочка разлила всем взвара из шиповника, к нему подала варенье из апельсиновых корочек в баночке с фирменной этикеткой.
- Моё любимое! - Дуня не утерпела - зачерпнула прямо из банки, зажмурилась от удовольствия, ощутив под зубами упругую плотность цукатов.
- Мы как знали, что тебе понравится! Вот и попросили чего-нибудь такого... из заграниц! - Марыська попробовала варенье и скривилась. - Недоваренное будто? И жидковато на мой вкус. Еще и горчит!
- Свое ничуть не хуже у нас! - Мышуха тоже поморщила носишку. - Вот как появится хрукта - так всего и наварим! Весь подпол вареньем забьем! Ох и заживем тогда!
Домовой возразил, она ответила. И оба знакомо заспорили.
А Дуня, поблагодарив Звездочку, пошла проверить как там настойка.
Настойка не подвела. Из откупоренной бутылочки пахнуло остро и едко. Да так, что заслезились глаза.
- Ты Аглайке рецепту выпиши. - посоветовала Марыська. - По сколько капель в воду накапывать. И сколько раз в день принимать. Не ровен час - спутает чего. Тогда - караул!
Дуня так и поступила, и, прихватив бутылочку и записку, отправилась проведать Аглаю. Марыська трусила рядом, ворчала на усилившийся мороз. Дуне же погода нравилась все больше. Похожая зима случилась в ее далеком детстве, а воспоминания о беззаботных счастливых днях сохранились до сих пор.
Бледное, зависшее в дымке солнце, розовым окрасило мохнатящийся на деревьях иней. Снег смачно поскрипывал под ногами, переливаясь блестящим разноцветьем искр.
Мороз пощипывал за щеки. А уходящие столбами к небу дымы из труб предвещали к ночи еще большее похолодание.
Деревня постепенно просыпалась. В соседнем доме хмурая бабка открывала деревянные ставни. Где-то бухали двери. Раздавались голоса.
Дуня глубоко вдохнула ледяную зимнюю свежесть и потуже запахнула одежки. Несмотря на случившееся ночью, настроение у нее было хорошее. Подтачивало лишь непонятное изнутри - что-то важное, о чем позабыла.
Из одного двора наперерез Дуне рванулась девчонка в накинутом поверх легкого платья платке. Пританцовывая от холода, попросила продать ей корень обратима.
- От скорбей нужно, Хозяйка! Очень прошу, продай! - отстучала зубами, умоляюще тараща глаза. И веснушки на побледневшем лице полыхнули рыжиной.
- Вернемся - непременно поищем, - пообещала девчонке Марыська. - Беги пока в дом, Ксанка. Околеешь еще. Станешь как та Снегурка.
Девчонка прыснула и поскакала обратно, а Дуня застыла на тропинке, уставившись на козу.
Снегурка! Конечно же! Вот оно - то важное, что никак не хотело вспоминаться!
Эта подсказка тянулась из ее странного сна. Подсказка о том, как можно попытаться спасти Виолу.
Вдруг она сможет сработать? Вдруг - получится?
- Про сон твой не ведаю, - Марыська оббежала вокруг Дуни и боднула ее под коленки. - Холодно, хозяюшка! Пойдём уже, а?
- Марыся! - Дуня словно не слышала козу. - Я, кажется, знаю, как можно вернуть Виолу!
- Опять ты за своё! Не лезь в то кубло. Они заслужили свою судьбу. Заслужили.
- Может и так. Но я не могу не вмешаться. Как подумаю, что с ней хотят сделать!..
Дуня передернулась и побрела к дому Аглаи.
- И пусть! И заслужили! - взмекивала в спину Марыська. - Кулька всю жизнь пакостничала да вредила. Теперь пожинает!
Аглая отворила сразу, словно караулила за дверью.
За ночь она еще больше съежилась, да и горб сделался больше.
Лохматый колобок из сна лежал возле холодной печи. Сердито таращился из-под нечёсаных косм на пришедших да что-то бурчал.
- Это твой помощник? - деловито поинтересовалась Дуня у Аглаи и, получив утвердительный ответ, поманила к себе домовика. Тот фыркнула и не подумал послушаться. И немедленно взлетел в воздух мячиком, беспомощно барахтаясь, завис перед Дуней.
-Значит так! Печь растопить. Дровами разжиться. Воды натаскать. И слушаться во всем Аглаю. Ты понял?
Шар испуганно замигал и стремительно порскнул к печи. Загромыхал заслонкой, заворошил угли кочергой.
- Поесть мы вам собрали, - Дуня положила на стол узелок с хлебом и маслом. Поставила задубеневшую от мороза крынку с молоком.
- Откуда? - чуть слышно выдохнула Аглая.
- Где взяли - там больше нету, - Марыська явно была не в восторге от расточительства хозяйки, но перечить ей не отваживалась.
- А здесь лекарство твое. - Дуня показала на бутылочку. - Принимать будешь по три капли на стакан воды. Утром и вечером. По три капли! Не больше. Поняла?
- Поняла, поняла, - закивала Аглая, потянувшись лапками к пузырьку.
- Это очень важно!
- Да, да. Не дурочка чай. - Аглая прижала пузыречек к груди.
- За неделю должно сработать. Я позже зайду к вам, проведаю. - Дуня задумчиво взглянула на Марыську. - Как считаешь, к Куле стоит сейчас сунуться или лучше хлопотуна подошлем?
- Я Пипилюнчика попросила...
- Зачем вам к Куле? - Аглая едва не выронила бутылочку. - Она плохая! Плохая!
- Это мы и без тебя знаем. - фыркнула Марыська. - Нам травой для дела разжиться надо. Парамон называется. У Кули оставался запасец.
- Здесь тоже, тоже есть Парамон! - заволновалась Аглая. - Митрофан вам принесет.
От печи фыркнуло, но смолчало. Распушившийся сердитым котом Митрофан укатился за печку и принялся там грохотать.
- Для чего вам Парамон?
- Сказано - для дела. Чтобы от соломенного жениха отгородиться.
- Никак вы за Гнилушу собрались? Там же опасно!
- Надо, Аглая. Миньке помочь хотим. Ну, и еще кое-кому. - Дуне не хотелось рассказывать про Виолу.
- Первое выполнимо. Про второе очень сомневаюся! - Марыська сердито уставилась на хозяйку.
- Я должна попробовать, Марыся!
- Да что ты сделаешь, хозяюшка? Если на ней ужо соломенная печать поставлена!
- Сначала слеплю ее копию из снега. Снегурочку. И ты мне в этом поможешь!
Продолжение следует...