Предыдущая часть:
Наталья тоже напряглась. Обычно в такие моменты они слышали от Екатерины очередную безумную идею насчёт её блестящего будущего. И дочь не подвела.
— Я хочу поучаствовать в конкурсе красоты, — выпалила Екатерина, глядя матери в глаза. — Я уже записалась, отправила фотографии и получила подтверждение регистрации. И вы ничего не сможете с этим сделать.
— Да ладно, Наташка, не переживай так, — махнула рукой хорошая знакомая, когда Наталья поделилась с ней новостью. — Знаю я про этот конкурс красоты. Он же провинциальный, так, одно название. Выйдет толпа десятиклассниц, повертятся, ресницами похлопают. Там всё прилично, даже дефиле в купальниках нет. И, откровенно говоря, ну запретишь ты Екатерине участвовать, чего добьёшься? Только поругаетесь сильно.
Через несколько месяцев после первой публичной демонстрации своей внешности и всего через пару дней после получения школьного аттестата Екатерина, немало помучившись и сильно нервничая внутри, заявила родителям:
— Я уезжаю в Москву. Всё, что у меня есть здесь, может, и полная ерунда, но я хочу поучаствовать в кастинге в модельное агентство.
— Поучаствовать в чём? — осторожно спросила Наталья, ставя на стол тарелку с ужином.
— В кастинге, мама? — с сожалением воскликнула Екатерина, закатывая глаза. — Ну нельзя же быть такой отсталой, в самом деле. Кастинг — это отбор, понимаешь? Когда смотрят на тебя и решают, подходишь ты или нет.
Мама лишь испуганно ахнула, прикрыв рот рукой. Отец оказался не таким покладистым, как мама, и, узнав о решении дочери, попытался на неё повлиять.
— Вот, доигрались, — горько улыбнулся он жене, входя в комнату. — То есть ты собралась на этот кастинг вместо института? Я тебя правильно понимаю?
— Правильно понимаешь, — твёрдо ответила ему дочь, скрестив руки на груди.
Характером Екатерина явно пошла в него, в отца, и уступать не собиралась.
— Катюшка, — робко заметила мама, подходя ближе и трогая дочь за плечо. — Может, стоит подумать? Я слышала много нехорошего про эти агентства, там с девушками, как бы это сказать, плохо обращаются.
Женщина явно смутилась, не зная, как выразить свою мысль, чтобы не обидеть дочь. Екатерина, впрочем, была далека от обид на маму. Своих родителей она, безусловно, любила, но, если честно, считала их безнадёжно отсталыми провинциалами и служаками, которые ничего не понимают в нормальной жизни. Мамины попытки предостеречь её от опасностей столичной модельной жизни казались девушке смешными.
— Плохо обращаются? — с улыбкой переспросила она маму, садясь на край стула. — Ну да, понимаешь, говорят, там иногда их просят, им приходится, в общем, быть с кем-то.
— Ты это хочешь сказать? — продолжила Екатерина, видя, как мама краснеет. — Ой, мам, перестань, пожалуйста. Ну где ты этой ерунды набралась?
Сама Екатерина не видела ничего ужасного в том, что ей, возможно, придётся пойти на какие-то компромиссы и сблизиться с кем-то ближе, чем хотелось бы. Всё, что угодно, ну почти всё, лишь бы выбраться отсюда и получить шанс.
На местном, довольно скромном конкурсе красоты её, конечно, заметили и даже дали какой-то приз, правда, не главный. Зато один из судей, который представился режиссёром из Москвы, наговорил ей кучу комплиментов, вручил свою визитку и предложил звонить в любое время, а вечером того же дня пригласил навестить его в гостинице без всяких звонков. Цену его словам и намерениям Екатерина, конечно, сразу раскусила, но визитку тем не менее взяла.
— Катя, да ты что? Ты же умница, с твоими мозгами учиться надо, — сказал отец, пытаясь говорить миролюбиво, тем более что это был не первый их разговор на эту тему.
Но Екатерина решила вдруг расставить все точки над i.
— А может, я не хочу больше учиться? Может, мне надоело? Может, я хочу на подиум? — выпалила она, вставая и упирая руки в бока.
— Прекрасно, — воскликнул глава семьи, тоже поднимаясь. — То есть ты твёрдо вознамерилась получить титул первой красавицы? А для чего? Чтобы было проще пробиться в эти, ну, которые...
Он сбился и мучительно покраснел. Даже с его решительностью и выдержкой Сергей не мог выговорить нужное слово при своих любимых женщинах, жене и дочери, и уж тем более примерить его к своей Екатерине.
Мама в ужасе прижала руки к груди и испуганно переводила взгляд с мужа на дочь и обратно.
— Ну почему же сразу в эти, папа? — ехидно ответила Екатерина, подходя ближе. — В эти так сразу не пробьёшься. Я решила сначала попробовать моделью стать.
— Моделью, вешалкой? То есть ты же недомерок, — не собирался уступать отец в сарказме и проявил удивительную осведомлённость в модельном бизнесе. — А вешалки берут с ростом не ниже ста семидесяти пяти.
— Так, всё, мне надоело, — Екатерина вскочила и остановилась перед отцом. — Я всё равно сделаю так, как решила. Слышишь? Я не буду сидеть здесь, в этой тьме тараканьей. Не пойду в эти ваши идиотские врачи или учителя, чтобы отучившись пять, а то и шесть лет, получать копейки. Не хочу выйти замуж за какого-нибудь местного дурака, типа того же Дениса, и рожать ему детей, таких же глупых и рыжих, как он сам. Сидеть по выходным в квартире, жрать салаты с майонезом и слушать дурацкие истории вашей любимой подружки Галины Петровны про её пуделей. Не хочу. Я хочу жить, понимаешь, жить по-настоящему, по-человечески, а не так, как вы.
Екатерина, увлечённая своей речью, наконец увидела лицо отца и замолчала. Лицо Сергея словно темнело с каждой её фразой.
— Чего ты не хочешь, я услышал, — очень тихо, почти шёпотом произнёс он, но ей почему-то показалось, что его слова ударили по ушам со всей силы. — А чего ты хочешь, я знать не желаю. Похоже, ты всё для себя решила. Что ж, уходи, делай, что хочешь, живи, как хочешь.
— Серёжа, — не выдержала мама и заплакала, подходя к мужу. — Ну что ты говоришь?
— Тихо, Наташа, — он встал и обнял жену. — Не плачь, не надо. Не порти нашей дочери прощание с нашим дурацким домом своими дурацкими слезами.
Екатерина, гордо задрав голову, прошла мимо родителей и, только оказавшись в своей комнате и закрыв дверь, дала волю эмоциям. Ноги дрожали, а ладони стали влажными. Конечно, ей было стыдно перед родителями за сказанное в запале, но в этом она ни за что бы не призналась. Обратного пути не было, и от этого становилось страшно и как-то странно странно весело. Правда, ко всему этому примешивалась тревога из-за слов отца насчёт её роста. Ей действительно не хватало нескольких сантиметров до общепризнанных модельных стандартов.
"Ну и что? — упрямо подумала Екатерина. — Значит, у меня будут каблуки на несколько сантиметров выше, чем у остальных. Вот и всё".
Собрав вещи, хотя и не имея ни малейшего представления о том, куда она пойдёт, Екатерина вышла к родителям.
— Я ухожу, — заявила она, ставя сумку на пол. — Обо мне не беспокойтесь. Со мной всё будет хорошо.
— Подожди, — вдруг раздался голос отца таким тоном, каким он останавливал пешие армейские колонны.
И, конечно, Екатерина просто не смогла проигнорировать его команду.
Отец, несмотря на всю свою решительность и выдержку, явно с трудом подбирал слова.
— Я знаю, характер у тебя, не дай бог, — сказал он, подходя ближе и глядя на дочь. — А может, я не прав, старый дурак, и как раз с твоим характером и упрямством ты добьёшься того, что хочешь. Только вот вряд ли ты знаешь, чего хочешь на самом деле.
Он внимательно, с тревогой посмотрел на дочь.
— В общем, вот, — он сунул ей в руки конверт. — Это деньги тебе на первое время. И там адрес записан. Это мой давний знакомый, хороший приятель. Он поможет тебе с жильём. И вообще...
Он вдруг замолчал и сглотнул ком в горле.
— И вот ещё что, — продолжил он после паузы. — Ты помни, чтобы ни случилось, у тебя есть и дом, и семья, где тебя любят и ждут всегда, любую. И помни о маме. Она не переживёт, если с тобой что-то случится. Всё, прощай.
Отец поцеловал её в лоб и отступил назад, как будто отстраняясь от дочери.
Екатерина уехала в столицу на следующий же день. Уехала без сомнений и сожалений. Правда, ей хватило совести и выдержки нормально попрощаться с родителями, сказать отцу спасибо за деньги и даже изобразить некоторое раскаяние в сказанных словах. Но она тут же собралась и деловито заявила:
— Ну ладно, всё, я же не на другую планету улетаю. Будем на связи, пока, родители.
Прилетев в один из столичных аэропортов, Екатерина села в электричку и достала из кармана бумажку, исписанную крупным, чётким отцовским почерком. Это был адрес и телефон приятеля отца, который брался помочь Екатерине с поиском жилья хотя бы на первое время.
И вдруг, поддавшись какому-то внезапному импульсу, Екатерина, улыбаясь, разорвала листочек на мелкие кусочки и, приподнявшись, выбросила их из приоткрытого окна вагона. Стайка белых обрывков, подхваченная потоком воздуха, мелькнула и мгновенно исчезла из виду. Под укоризненным взглядом сидящей напротив пожилой женщины Екатерина пожала плечами и вдруг рассмеялась.
Никаких адресов квартир на окраинах, никаких старых знакомых её уже не молодых родителей, и вообще ничего из прошлой жизни ей не нужно. Она не хочет брать с собой ни телефонов, ни имён, ни обязательств, ни сожалений. Она хочет начать совершенно новую жизнь и начать её так, чтобы не дать рутине и бедности ни единого шанса опять затянуть её в трясину.
При всей своей самоуверенности Екатерина не была пустоголовой девчонкой. Она отлично понимала, что огромный город каждый день равнодушно принимает, пережёвывает и выплевывает тысячи молодых провинциальных девушек, приезжающих сюда в поисках красивой и богатой жизни. И среди них наверняка есть те, кто красивее Екатерины, образованнее, талантливее, знают иностранные языки, разбираются в моде, умеют водить машины — в общем, обладают чем-то таким, чему она, дочь капитана, как её в шутку звал один не самый умный приятель отца, научиться не имела ни возможности, ни, честно говоря, желания.
И теперь о многом жалела. Например, в изучении английского языка можно и нужно было продвинуться дальше фразы о столице Великобритании и собственном имени с возрастом. Ну чего уж теперь жалеть, но зато у неё есть преимущество. Она в нём уверена, но она никогда не смогла бы поговорить об этом даже с мамой. Настолько это страшно и чудесно, стыдно и весело. От этого одновременно бросает в жар и в озноб. У неё есть она сама и её привлекательность, которая действует на мужчин всех возрастов совершенно определённо.
Она нравится мужчинам, знает это, уверена в своих силах и чарах и намерена проложить этим себе дорогу в жизнь, если никаких других способов и инструментов ей не дала ни судьба, ни родители. Нет, нет, она не собирается переходить грань приличий. Ну разве что совсем чуть-чуть. Да и родительское воспитание, будь оно неладно, не позволит, даже если и захочется. Но обращать на себя внимание мужчин ей же никто запретить не может. Тем более, если это происходит само собой, где бы она ни появилась: в школе, в магазине, на стадионе, в маршрутке, в поликлинике — везде взгляды мужчин обращаются на неё. И до того, как большинство успевают, словно спохватившись, опустить или отвести глаза, она читает одобрение, восхищение и ещё что-то.
Но она не дура и не будет сидеть и ждать, когда её случайно заметит скучающий модельер или фотограф. Она попробует всё-таки получить, если не работу, то хотя бы какой-то опыт в модельном агентстве, а не выйдет — значит, найдёт просто работу. Вернее, не просто работу, конечно. Ни продавцом в продуктовый магазин, ни официанткой она не пойдёт. Вот уж нет. Работать надо там, где появляются люди с деньгами, настоящими деньгами, теми, которые и являются пропуском в тот самый прекрасный мир, о котором она мечтает.
Продолжение :