Запах жареного мяса пропитал всю квартиру насквозь. Даже шторы в спальне, казалось, впитали в себя ароматы праздничного стола. Она стояла у плиты с раннего утра, хотя ноги уже гудели от усталости, а поясница ныла так, будто её всю ночь били мешком с картошкой.
Галина посмотрела на часы — половина третьего. Гости придут к пяти. Ещё нужно переодеться, накраситься, расставить тарелки. И холодец! Она чуть не забыла достать холодец из холодильника, чтобы он немного постоял при комнатной температуре.
Юбилей мужа — шестьдесят лет. Дата серьёзная. Она готовилась к этому дню почти неделю: составляла меню, закупала продукты, доставала с антресолей праздничную скатерть, которую берегла для особых случаев. Трое суток почти не отходила от плиты.
Холодец варился целую ночь — она вставала каждые два часа, чтобы проверить бульон и снять пенку. Утиные ножки мариновались в специальном соусе по рецепту её матери. Салаты — четыре вида, и это не считая селёдки под шубой, которую Виктор особенно любил. Пирожки с капустой и с мясом — три противня. Торт «Наполеон» она пекла сама, хотя проще было бы купить, но разве покупной сравнится с домашним?
— Галь, ты скоро? — крикнул из комнаты Виктор.
— Заканчиваю, — отозвалась она, помешивая соус.
— Я рубашку погладить не могу, утюг не включается.
Галина тяжело вздохнула, убавила огонь и пошла в комнату. Утюг был в порядке, просто муж не до конца вставил вилку в розетку. За сорок лет совместной жизни он так и не научился обращаться с бытовой техникой. Или не хотел учиться — так было удобнее.
— Готово, — сказала она, возвращаясь на кухню.
Виктор что-то буркнул в ответ.
К пяти часам стол был накрыт. Галина отошла на шаг и посмотрела на своё творение. Белая скатерть, хрустальные бокалы, которые она мыла вчера до блеска. Блюда расставлены красиво, как в журнале. Холодец с горчицей, утка с яблоками, салаты в хрустальных салатницах, пирожки горкой на большом блюде, нарезка…
Она почувствовала гордость. Всё получилось. Несмотря на усталость, несмотря на то, что спина разламывается, а руки в мелких порезах от ножа — всё получилось.
Гости начали собираться. Сначала пришёл сын Андрей с женой Мариной и внуками. Потом брат Виктора с супругой. Затем коллеги мужа — он работал в автосервисе до самой пенсии, и некоторые бывшие сотрудники до сих пор поддерживали с ним связь. Всего собралось четырнадцать человек.
Галина сновала между кухней и комнатой, подавала горячее, убирала грязные тарелки, следила, чтобы у всех было налито. Сама она почти не сидела за столом.
— Галина Петровна, присядьте с нами, — позвала невестка.
— Сейчас-сейчас, только соус подогрею.
Она слышала, как гости нахваливали угощение. «Какой холодец! Настоящий, как в детстве!» — «А утка просто тает во рту!» — «Галя, ты волшебница!» Эти слова грели душу. Ради таких моментов и стоишь у плиты.
Виктор сидел во главе стола, принимал поздравления, шутил с друзьями. Выглядел довольным и счастливым. Галина поймала его взгляд и улыбнулась. Он кивнул ей и отвернулся к собеседнику.
К десяти вечера гости начали расходиться. Галина собирала со стола, складывая остатки еды в контейнеры. Андрей предложил помочь с посудой, но она отказалась — справится сама.
— Мам, ты устала, отдохни, — сказал сын уже в прихожей.
— Ничего, я привыкла.
Когда за последним гостем закрылась дверь, Галина вернулась на кухню. Гора грязной посуды высилась в раковине. Она включила воду и начала мыть тарелки.
Виктор вошёл на кухню, открыл холодильник, достал бутылку минералки.
— Хорошо посидели, — сказал он, наливая воду в стакан.
— Да, все были довольны, — согласилась Галина, не оборачиваясь.
— А знаешь, — Виктор отпил воды и причмокнул, — в ресторане было бы вкуснее. И тебе мороки меньше.
Галина замерла. Тарелка выскользнула из рук и с глухим стуком упала в раковину.
— Что ты сказал?
— Говорю, надо было в ресторан пойти. Серёга вон на юбилей в «Усадьбу» всех водил. Там и обслуживание, и меню интересное, и музыка живая. А тут ты три дня убивалась…
— Трое суток, — тихо поправила Галина. — Трое суток я стояла у плиты. Не спала ночами.
— Ну вот я и говорю — зачем? В ресторане бы всё было готовое. И вкуснее.
Галина медленно выключила воду. Сняла фартук. Аккуратно повесила его на крючок.
— Вкуснее, — повторила она.
— Ну да. Там же повара профессиональные. А тут… Ну, домашняя еда, она и есть домашняя.
Он сказал это так просто, так буднично. Будто не она три дня подряд вставала в пять утра. Будто не она бегала по магазинам в поисках свежей утки. Будто не её руки в порезах от того, что чистила два ведра картошки.
Галина молча вышла из кухни. Прошла в спальню, закрыла дверь. Села на кровать.
Сорок лет. Сорок лет она готовила для этого человека. Каждый день — завтрак, обед, ужин. Борщи, котлеты, пельмени. Пироги на каждый праздник. Кулич на Пасху, холодец на Новый год. Всё своими руками.
И ни разу — ни единого разу за сорок лет — он не сказал ей спасибо так, чтобы она почувствовала, что её труд ценят.
«Нормально», говорил он. «Съедобно». Или вот так — «в ресторане было бы вкуснее».
Галина легла и закрыла глаза. Слёзы катились по щекам, но она не вытирала их.
Утром она проснулась от звука шагов. Виктор заглянул в спальню.
— Ты чего? Завтрак будет?
Галина посмотрела на него долгим взглядом.
— Нет.
— В смысле?
— В ресторане вкуснее. Сходи позавтракай в ресторан.
Виктор хмыкнул и ушёл на кухню. Загремел посудой, потом притих. Вернулся через десять минут.
— Там посуда грязная. И есть нечего.
— Очень жаль, — сказала Галина, не поднимаясь с кровати.
— Ты заболела?
— Нет.
— Тогда почему лежишь?
Галина села на кровати. Посмотрела на мужа так, как не смотрела, наверное, никогда.
— Потому что устала, Витя. Устала готовить для человека, который не ценит мой труд. Устала слышать, что в ресторане вкуснее. Хочешь есть — готовь сам. Или иди в свой ресторан.
Виктор открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал. Развернулся и ушёл.
Весь день Галина провела в спальне. Читала книгу, которую начала ещё год назад и никак не могла закончить — не было времени. Смотрела сериал на планшете. Отдыхала.
К вечеру из кухни потянуло чем-то горелым. Галина принюхалась, но вставать не стала. Через минуту раздался грохот и ругательство.
Она всё-таки вышла посмотреть. Виктор стоял у плиты, на которой дымилась сковородка с чем-то чёрным.
— Что это было? — спросила Галина.
— Яичница, — буркнул муж.
— Понятно.
Она достала из холодильника контейнер со вчерашним салатом, поставила на стол. Налила себе чаю. Виктор смотрел на неё исподлобья.
— Галь…
— Что?
— Я не хотел тебя обидеть. Вчера. Ну, насчёт ресторана.
— Но обидел.
Он помолчал. Сел за стол напротив.
— Я просто… Ну, думал, что тебе так легче будет. Чтоб не возиться.
— Легче? — Галина горько усмехнулась. — Витя, я сорок лет готовлю для этой семьи. Каждый божий день. И ни разу — слышишь, ни разу — ты не сказал мне, что вкусно. Что ты ценишь это. Что тебе нравится.
— Ну я же ем…
— Ешь. И молчишь. А вчера вдруг заговорил — и что я услышала? Что в ресторане вкуснее.
Виктор потёр лоб.
— Я не это имел в виду.
— А что ты имел в виду?
Он замолчал надолго. Галина пила чай и ждала.
— Серёга, ну, друг мой, он когда про ресторан рассказывал… Говорил, что жена его вообще к плите не подходит. Они всё время по кафе ходят. И она довольная такая, отдохнувшая. А ты… Ты вечно уставшая. Я думал, может, тебе тоже так хочется.
Галина поставила чашку на стол.
— Витя. Я люблю готовить. Понимаешь? Мне нравится, когда семья собирается за столом, когда все едят то, что я приготовила. Это моя радость. Но когда тот, для кого я стараюсь, говорит, что в ресторане вкуснее…
Она не договорила. Виктор неуклюже потянулся через стол и накрыл её руку своей.
— Прости. Я дурак старый. Мне твой холодец… Он самый вкусный. Честно. Я просто говорить не умею.
Галина посмотрела на мужа. Седой, с морщинами вокруг глаз, с натруженными руками автомеханика. Родной. Несмотря ни на что — родной.
— Сорок лет учишься, — сказала она. — Пора бы научиться.
Он кивнул.
На следующий день Виктор принёс домой букет цветов. Неловко сунул жене и буркнул:
— Это тебе. За вчера. И за… ну, за всё.
Галина взяла цветы. Белые хризантемы — её любимые. Надо же, запомнил.
— Спасибо, — сказала она.
— И вот ещё, — он достал из кармана бумажку. — Записался на кулинарные курсы. Для мужчин. Буду учиться готовить.
Галина не поверила своим ушам.
— Ты? Готовить?
— Ну да. Чтоб тебе помогать. И вообще… Ты отдыхать тоже должна.
Она рассмеялась. Впервые за эти дни — искренне, от души.
— Витя, ты мог просто сказать «спасибо» и «вкусно». Этого бы хватило.
— Ну, это я тоже буду говорить. Теперь буду.
Вечером они сидели на кухне и доедали остатки праздничного торта. Виктор старательно нахваливал каждый кусочек.
— Очень вкусно. Правда. Лучше, чем в любом ресторане.
Галина улыбнулась. Может быть, слова звучали немного наигранно. Но это было начало.
Через месяц Виктор приготовил свой первый ужин. Макароны с сосисками — простое блюдо, но он старался. Накрыл на стол, даже салфетки положил.
— Ну как? — спросил он с надеждой.
Галина попробовала. Макароны были чуть переварены, сосиски подгорели с одного бока. Но она посмотрела на мужа — на его напряжённое лицо, на руки, испачканные томатной пастой — и сказала:
— Очень вкусно. Спасибо.
Виктор расплылся в улыбке.
Иногда, чтобы человек понял ценность чужого труда, ему нужно самому оказаться на том же месте. Встать у плиты, обжечь руки, испортить первое и второе блюдо. И тогда он поймёт, что домашняя еда — это не просто продукты на тарелке. Это любовь, время и забота. И никакой ресторан этого не заменит.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению самые горячие рассказы с моего второго канала: