Река времени. Надежды, отложенные на время.
Степания, едва взглянув на пришельцев, узнала в них родителей Макара: Владыку морского Эгира и Эрзули, богиню чистой воды, красоты и любви. Она склонилась перед ними в глубоком поклоне.
Еремей и Гордей застыли, словно каменные истуканы, боясь даже дышать. Никогда прежде не верили они в сказки о морских божествах, ни слыхом не слыхивали, ни видом не видывали, а тут перед ними во всем величии сам повелитель морей и его супруга, богиня чистой воды, красоты и любви Эрзули.
Эгир, бросив на Еремея и Гордея взгляд, испепеляющий словно молния, стремительно направился к сыну. Нахмуренные брови и гнев, клубившийся в самой его сущности, не могли скрыть отчаяния, прорвавшегося предательскими слезами на глазах. Он склонился над телом сына, и голос его, прогремевший подобно раскату грома в бездне мироздания, горестно прозвучал:
– Поднимайся, сын! Твоё время здесь истекло. Дочь дома ждёт твоего возвращения, – прошептал он, с трудом сдерживая поток слез и нежно поглаживая черную гладкую спину тюленя.
Эрзули, словно скошенная бурей, припала к своему чаду. Заметив пустой флакон, валявшийся рядом, она облегченно выдохнула.
– Благодарю небеса, что ты не забыл про моё живительное зелье. Оно вернуло тебя к жизни.
– Не печальтесь, матушка, – произнес он на своем тоскливом тюленьем языке, который понимали только жители подводного мира.
– Ваш целительный эликсир сотворил чудо. Но если бы не Степания и эти двое неугомонных, – Макар кинул взгляд на Еремея и Гордея, – меня бы уже не было с вами. Они вырвали меня из лап небытия.
Эрзули, с влажными от слез щеками, приблизилась к Степании и заключила ее в объятия, словно оберегая от лютого ветра скорби.
– Здравствуй, доченька, – прошелестел ее голос, тихий и печальный. – Давно не виделись…
– Здравствуй, Эрзули. Как жаль, что наша встреча омрачена такой бедой, – дрожжащим голосом вымолвила Степания.
– Не печалься, невестушка…
Затем, склонившись к самому уху Степании, прошептала с нежностью и искренней благодарностью: – Благодарю тебя, дочка. Ты спасла моего сына. Твой подвиг бесценен. Проси все, что пожелаешь.
Степания, устремив на Эрзули взгляд, полный решимости и надежды, произнесла:
– Верни мне мою дочь. Мне больше ничего не нужно. Ведь ваш сын вновь вернется в ваш мир. Зачем вам моя дочь?
Эрзули, словно проливая на душу янтарный нектар своего голоса, проворковала в ответ, усмиряя встревоженное сердце. Ее нежная рука, подобно легкому крылу бабочки, опустилась на плечо Степании, рассеивая последние тени тревоги.
—Дорогая моя, ты непременно скоро вновь обнимешь свою дочь. Но не торопи реку времени. Морена купается в счастье, омываемая любовью и почитанием нашего мира. Предначертано ей величие – стать владычицей над всеми духами морей и океанов. А для восхождения к этой вершине необходимо постичь глубины волшебных наук. Мы с Эгиром не можем ее вернуть на землю. Понимаешь ли ты? Но ты по-прежнему будешь видеться с дочерью и мужем в своих снах.
Слова Эрзули о скорой встрече с дочерью прозвучали в ее голове, заглушая все остальные объяснения. – Когда?– взмолилась Степания, – Когда вы вернете Моренушку? – ее ладони сложились на груди, трепетные, как пойманные в горсть лучи солнца, словно пытаясь удержать хрупкую надежду.
– Когда ей исполнится семнадцать лет, ты вновь воссоединишься с дочерью и будете жить вместе, как единая семья, – промолвила Эрзули, лукаво поблескивая глазами, словно оставляя в воздухе мерцающую завесу тайны. – Еще не время. Твоя земная миссия еще не окончена.
– Но это целая вечность! Я не переживу этой разлуки! – в отчаянии воскликнула Степания, словно оглушенная пророчеством. – Десять лет… Десять лет, вырванных из материнского сердца! Что за миссия, о которой вы говорите?
– Ты сама все поймешь, дитя мое, не стоит предаваться скорби, – мягко отозвалась Эрзули. – Успокойся.
– А муж мой?… Он тоже сможет с нами воссоединиться? – прошептала Степания. В ее взгляде застыла робкая надежда на призрачный луч будущего.
– Да, милая, ваши судьбы вновь переплетутся в единую нить, – прозвучал ответ. – Но помни, у каждого цветка свой час расцвета. Всему свое время. Жди, голубка моя, – певучим голосочком ответила Эрзули и добавила: – Я понимаю твою боль, тебе пришлось пережить двойную утрату, разом лишившись двух любящих сердец. Судьба неумолима, и мой сын Шэрке уже никогда не ступит на эту землю. Но представь себе, какое ликование охватит Моренушку, когда она вновь прижмется к родному отцу. – Эрзули, с материнской нежностью глядя на Степанию, пыталась унять её тоску. Голос её лился, как тихий дождь, успокаивая печаль и тревогу в душе женщины.
То ли под гипнотическим шепотом слов Эрзули, то ли зачарованная надеждой на грядущую встречу, пусть и отложенную во времени, Степания ощутила, как волна тишины и смирения омывает ее изнутри. Слова «Вы скоро воссоединитесь с дочерью и мужем, и будете вместе» звучали в ее голове, словно благовест колокола, наполняя сердце скорой встречей. Ради этой минуты стоит жить.
– Нам пора, – прозвучал бархатистый бас Эгира.
Он уже было двинулся к водяному шару, покачивающемуся на волнах, но вдруг остановился. Обернувшись, он направился к побледневшим и остолбенелым от страха Еремею и Гордею.
– Спасибо вам за спасение моего сына Шэрке. Просите чего пожелаете, – великодушно предложил Эгир, решив отблагодарить смельчаков.
– Да нам ничего не надобно, о грозный и милостивый владыка морей. Всё, что для жизни потребно, при нас: руки, ноги, голова на плечах. Чего еще желать? — произнес Еремей, словно пробуждаясь от ледяного оцепенения.
– А ты, Гордей, что молвишь? Какое твое желание?
– О, Повелитель глубин морских! Молю лишь об одном: усмири свой гнев, не терзай волнами море наше, а то вся рыба в страхе разбегается. Нам семьи кормить надобно, а улов совсем оскудел. Хорошо бы, если сети наши полны были уловом богатым. Тебе ведь ведомо, как тяжело нам, простым смертным, живется на матушке Земле, – закончил Гордей, вложив в слова всю горечь прожитых дней.
– Да будет так, мужики. Будет вам и рыба, и море спокойное! А ныне прощайте, – прогремел Эгир, словно раскатистый рокот дальней бури.
Эгир и Эрзули вошли внутрь сверкающего кокона и замерли в ожидании сына.
Степания кинулась к мужу, желая в последний раз ощутить тепло его тела. Она опустилась рядом, прижалась к нему и нежно поцеловала в мокрый от слез нос, словно пытаясь передать ему свою любовь и прощание. Вдруг, из самой глубины ее души, словно шепот раковины, уносимый вдаль эхом прибоя, еле слышно пронеслись слова мужа:
– На заре… до первого отблеска зарницы … приходи…
Глазами наполненными тоской и бездонной любви, он бросил прощальный взгляд на свою возлюбленную. Затем, тяжело переваливаясь и опираясь на ласты, он пополз к морю. Достигнув кромки прибоя, он погрузился в прохладную пучину. Совершив три неторопливых круга, словно прощаясь с миром, он взмыл над поверхностью, исполнил прощальное сальто и, стремительно нырнул в глубину шара. В мгновение ока изумрудный овальный призрак канул в морскую пучину. Водная стена, вздыбленная яростным штормом, с грохотом обрушилась, рассыпаясь мириадами брызг по усмиренной глади. И словно невидимый дирижер взмахнул волшебной палочкой и бушующее море замерло в безмолвии.
Гордей и Еремей, словно громом пораженные, застыли, не веря своим очам.
– Что это было? – прошептали они в один голос, содрогаясь от ужаса и непонимания, ища ответа в глазах Степании.
Но Степания, раздавленная горем, не желала говорить. Лишь прикрыла лицо ладонями, и, стоя на коленях, ее плечи затряслись в беззвучном рыдании.
– Чудеса…, – пробормотал Гордей, в голосе его звучал неподдельный ужас.
Спасибо за внимание.😊🎄🙌
Продолжение здесь👇