Морозов хотел привычно огрызнуться, что не его, но заметил в руках и у Забела и у Виленского газеты, на которой была свадебная фотография и большая надпись: «Миллион за развод».
Взяв газету, и не обращая внимания на насмешки Андрея Забела, Якоб прочитал, что «дочь известного купца, скончавшегося недавно, начала разбазаривать наследство отца».
По данным газетчиков, состояние, оставленное дочери отцом вместе со всеми фабриками, составляло около восемнадцати миллионов империалов, а за развод она выплатила мужу миллион.»
Газетчики зло высмеивали недалёкость юной наследницы и делали предположения, что будет следующим.
Граф Морозов вдруг ощутил злость. Дура. Почему не пришла, почему не спросила?
Его захлестнули совершенно неожиданные эмоции, он вдруг понял, что ему обидно, что она ему не доверилась, и обидно ему было до жжения в груди, как будто скрутился там какой-то комок из крапивы и не даёт дышать.
Но виду не показал, спросил только, пожимая плечами:
- А я здесь при чём?
- А притом Якоб Александрович, - усмехнулся граф Андрей, - что купчиха твоя, давеча въехала во главе казачьей сотни в имение, принадлежавшее её отцу, а спустя несколько часов оттуда съехал банкир Воробьёв, с бумагами и холостой.
***
Вера
Как Вера и предполагала Воробьёв приготовил «сюрприз». В имении было полно его людей, человек десять постоянной охраны, и ещё нанятых.
Конечно, он считал, что хорошо подготовился, и не собирался Веру выпускать, если бы она приехала только с поверенным.
Но он не ожидал, что Вера, которую он считал забитой трусихой, приедет во главе казачьей сотни. Конечно, со Верой были не все сто казаков, чуть больше половины, но этого хватило. Красивым строем казаки, изображая парадное сопровождение, проехали от зимних квартир до Малино.
Опешившая охрана распахнула ворота, прежде чем успела сообразить кто приехал и зачем.
Казаки быстро и без ущерба для себя и для другой стороны нейтрализовали охрану Воробьёва, наёмники, увидев такое дело, ушли сами. И уже через четверть часа Вера сидела в кабинете отца, и немигающими глазами смотрела на супруга.
Банкир Воробьёв был зол, но поделать ничего не мог.
- Как ты выбралась? - спросил он, когда уже все бумаги были подписаны.
- Извольте обращаться ко мне на вы, мы с вами теперь чужие люди, и я очень надеюсь больше никогда вас не встретить на своём пути, - сказал Вера, и подумала, глядя на пыжащегося Воробьёва, считающего, что он всё ещё контролирует ситуацию: «Наверное он с большим удовольствием сейчас бы «распустил руки».
Вера хорошо помнила издевательства супруга и не собиралась так просто его «отпускать». Да, она вписала миллион империалов в документы, но у неё был ещё один пренеприятнейший сюрприз.
Вера сообщила, что выводит все денежные средства из банка, принадлежащего Воробьёву, в другой. Завтра.
Услышав это, банкир воскликнул.
- С ума сошла?!
А Вере вдруг надоело, что он не понимает элементарных вещей, и тогда она кивнула, стоящим за её спиной казакам.
Банкира ловко скрутили, а Веру попросили выйти.
Когда в следующий раз Вера вошла в кабинет, чтобы продолжить переговоры, то оказалось, что банкир уже обучен, как надо к ней обращаться.
И дело пошло, документы подписали. И вопросов банкир больше не задавал.
Вера, зная о том, что всё равно будет огласка, пригласила всех тех, кто мог удостоверить, что супруг в здравом уме подписал все бумаги и радостно принял от бывшей супруги сумму в размере одного миллиона империалов.
Уже к вечеру окончательный развод Веры свершился, и она стала свободной женщиной.
Супруг же слёзно умолял не выводить средства из его банка, хотя бы три дня, и обещал всяческие блага.
Вера пообещала, не собираясь выполнять обещание. Месть? Да.
А на следующее утро ушлые газетчики написали: «Развод за миллион».
Охрана, отправленная к Вере графом Морозовым так, и продолжала её сопровождать. А Вера перед тем, как с казаками поехать захватывать Малино, поинтересовалась у их капитана:
- А вы будете докладывать вашему руководству?
Капитан Веру приятно поразил:
- Если бы я обо всём докладывал руководству, то ни у руководства, ни у меня не было времени заниматься делами.
Вера удивлённо на него посмотрела.
Капитан, усмехнувшись добавил:
-Докладывать велено, только если есть прямая угроза для жизни.
Так что Вера действовала самостоятельно, но не была уверена в том, что граф Морозов одобрил бы такие методы.
В Малино началась уборка, потому что Вере хотелось, чтобы в доме даже малейшего следа не осталось от её неудавшегося брака.
Потому как супруг там обжился и похоже, что не один. В супружеской спальне нашли женские вещи «несоответствующие приличной женщине», как сказала Домна Афанасьевна, которая и взяла на себя руководство этим процессом, оживая на глазах.
Вера пока осталась в городском доме, ей надо было встретиться с несколькими купцами, и съездить в инженерное училище.
Вслух не говорила, но пообещала и себе и отцу, что этот миллион окупится меньше, чем за год.
От банкира Воробьёва вестей не было, наверно разбирался с потерей большого количеств наличности.
Но сделать ничего не мог, потому что для перевода всех денег, которые были на счету в банке Воробьёва, Вера выбрала такой банк, против которого у Воробьёва не было аргументов.
У этого банка были самые высокие проценты, но и надёжность была соответствующей. Это был Московский купеческий банк, созданный на паевой основе самыми крупными купцами Стоглавой империи. Большой пай там принадлежал и отцу, а Вера добавила средств, увеличив размер пая.
И договорилась с директором правления банка, статским советником, что он выделит кого-то, чтобы проконтролировать Воробьёва. Вот не доверяла ему Вера.
И всё было бы хорошо, да только к вечеру второго дня в особняк к Вере приехал граф Морозов. Злой.