Дарья Десса. "Игра на повышение". Роман
Глава 160
Выйдя из офиса, я прошлась пешком, вызвала такси и лишь затем направилась в «Эволюцию». Мои нервы были напряжены, но чувствовала странное удовольствие от этой двойной игры. Пока Снежана и её куратор будут искать следы моего несуществующего романа в ресторанах, я смогу спокойно пообщаться.
Встреча с Кольцовым прошла в строгой, рабочей обстановке. Пустое помещение с панорамным видом на Москву было обставлено лишь минимально необходимым: большой стол, несколько кресел, неподключенный телевизор на стене. Виктор Эдуардович был сосредоточен и деловит. Он выслушал мою оценку ситуации с вернувшейся помощницей и одобрительно кивнул, когда я изложила план с легендой о романе.
– Умно, – отметил он. – Но не переигрывайте. Слишком много деталей могут вызвать подозрения. Держитесь общих, эмоциональных фраз. «Встреча», «ужин», «он». Этого достаточно. Ваша личная жизнь – идеальный щит, но он должен выглядеть правдоподобно, а не как театральная декорация.
Мы обсудили следующие шаги: как и когда ввести в игру нашего свидетеля, как подготовить почву для огласки компромата, чтобы удар был точен и неотразим. Кольцов набросал на листке блок-схему, показывающую взаимосвязи ключевых фигур в окружении Леднёва, отмечая, где давление может быть наиболее эффективным.
– Деньги и связи – это стены его крепости, – говорил он, водя карандашом по бумаге. – Но у каждой стены есть слабые места, трещины. Мы не будем штурмовать ворота. Мы найдём эти трещины и будем тихо, по кирпичику, расширять их, пока конструкция не станет неустойчивой. Ваш свидетель и доказательства – это не таран, а тонкое зубило. Им нужно работать точечно.
Когда мы закончили, я почувствовала не уверенность – её пока не было, – а чёткое понимание пути. Был выработан план, алгоритм действий. Я поблагодарила Виктора Эдуардовича и, уже уходя, обернулась:
– Кстати, мама спрашивала, не нужна ли вам какая-нибудь редкая книга по архитектуре из её коллекции? У неё там остались кое-какие старые фолианты. Она говорила, что вы очень любите зодчество древних мастеров.
Кольцов снова смягчился, уголки его глаз собрались в лучики мелких морщинок.
– Передайте Ольге Сергеевне, что я очень тронут. И что… я бы с большим интересом взглянул на её коллекцию лично, когда для этого представится удобный случай.
Возвращалась я в офис уже с другим чувством. Встреча с «возлюбленным» должна была, по моей легенде, поднять мне настроение, и я позволила себе выглядеть задумчиво-счастливой. Снежана, завидев меня, тут же вскочила и поспешила налить мне кофе, жадно вглядываясь в моё лицо в поисках подтверждений своей версии. Я приняла чашку с благодарной улыбкой.
– Как всё прошло? – не удержалась она, делая вид, что просто проявляет участие.
– О, прекрасно, – вздохнула я, глядя в окно с томной улыбкой. – Просто… волшебно. Иногда кажется, что ради таких моментов стоит жить.
Больше я ничего не стала говорить, оставив её додумывать детали. Пусть фантазирует. Каждая придуманная ею подробность будет работать на легенду и, следовательно, на мое реальное прикрытие. Война только начиналась, и первый, почти невидимый манёвр был совершён. Теперь у меня был не только союзник в лице Кольцова, но и слепое, но активное орудие в стане врага – моя собственная помощница.
***
Вернувшись, я погрузилась в работу, а ближе к вечеру мне отчего-то вспомнилось, что с некоторых пор у Леднёва есть только один партнёр, с которым он управляет своим бизнесом. Некто Ковальчук Т.М. Когда мы с мамой узнали об этом, то не придали данному факту особого значения. Мало ли, кто ходит у Владимира Кирилловича в приятелях. Но теперь меня будто тонкая иголочка кольнула, некое шестое чувство проснулось: вдруг это может быть важным?
Я на правах топ-менеджера, имеющего допуск к такой информации, открыла список, – довольно внушительный, несколько тысяч человек всё-таки, холдинг «Вертикаль» огромен, – всех сотрудников. Фамилия Ковальчук там встречалась трижды, но ни одной с подходящими инициалами.
Что из этого получается? Либо это очередная ложь, придуманная липовым «частным сыщиком» Игорем Сергеевичем Бланком по заказу Леднёва, чтобы запутать меня, либо человек, о котором идёт речь, живёт под другой фамилией. Но в таком случае, может, хотя бы инициалы у него правильные? Я оказалась в полной растерянности. Покликала «мышкой» по экрану. Если Ковальчуков было трое, то людей с инициалами Т.М. – пятьдесят три человека! Мне что же, каждому звонить и спрашивать, но о чём и как?
«Простите, а это не вы Ковальчук будете на самом деле»? Так, что ли? Во-первых, глупость. Во-вторых, Леднёву сразу же об этом доложат, и мне за такой интерес крепко достанется. Самое простое, что он сделает – лишит меня допуска к персональной информации сотрудников холдинга и будет следить за каждым шагом. И так вон уже прослушку установил, а дальше что? Прикрепит «топтуна», который станет за мной по всей Москве мотаться? Так дело не пойдёт, нужно действовать хитрее.
Под видом обсуждения срочного вопроса по финансированию нового проекта я отправилась к единственному человеку, который, хотя порой и ведёт себя абсолютно неадекватно (да и сама не без греха и изъянов), но ни разу в жизни не предавал, а те разы, когда мне это лишь казалось… всё, забыли, вычеркнули, стёрли в порошок.
Я решительно прошла через просторную, выдержанную в холодных тонах приёмную Орловского. Его помощница, молодая девушка с идеально уложенной причёской, лишь взглянула на меня и тут же опустила глаза в монитор, даже не попытавшись что-то сказать или остановить: весь офис давно уже уловил ту особенную волну между мной и Романом – если не близкие отношения, то глубокая, нервная дружба, спаянная общими тайнами и риском. Ну а коли так, мешать не следует. В голове стучала навязчивая, пугающая мысль: «Только бы Леднёв не догадался еще и у Романа прослушку установить, тогда пиши пропало. Тогда конец всем нашим планам».
– Что-то случилось? – поинтересовался Орловский, отрываясь от бумаг и сразу уловив напряжение в моей позе и в задумчивом, нахмуренном лице. В кабинете пахло дорогим парфюмом, – коллега и любовник излучал уверенность.
– И да, и нет, – уклончиво ответила я, опускаясь на стул напротив. Не стала тянуть и сразу поделилась своим новым, тревожным предположением насчёт загадочного «Ковальчук Т.М.», чья фамилия фигурирует в отчёте липового детектива. – Вот скажи, как ты думаешь, кто это может быть, а? Я пролистала все доступные списки сотрудников холдинга – с такой фамилией трое, но инициалы не те. А с нужными инициалами – 53 человека по всем дочерним компаниям! И как в этом мрачном лесу найти одно конкретное дерево?
– Может, это лишь выдумка? Ты же сама говорила, что отчёт Игоря Сергеевича – липа чистой воды.
– Возможно. Но там сплошная ложь в цифрах. Не думаю, что это касается и ключевых действующих лиц. Напротив, замысел был в том, чтобы привлечь к ним моё внимание, а когда полезу со своим разоблачением, сказать: вот, мол, пыталась опорочить честных людей.
– Хм… вероятно, ты права. Тогда скажу так: ты, Алина, не там смотрела, – тихо произнёс Роман, откинувшись в кресле и сложив пальцы домиком.
– Не поняла? – я насторожилась, чувствуя, как внутри зашевелилась надежда.
– Ты изучала общий виртуальный список, доступный топ-менеджерам. Безликая база данных. Но, насколько мне известно, и это со слов Эммы, существует ещё один, бумажный, в старомодной папке. Он содержит имена людей из самого ближайшего, теневого бизнес-окружения Леднёва. Не только сотрудников. Туда входят консультанты, поверенные из госорганов, владельцы фирм-однодневок… С подробными досье на каждого: связи, слабости, компрометирующие детали. Вот там-то, я уверен, и спрятан ответ на твой вопрос.
– И где этот чудо-список? – выдохнула я, уже мысленно примеряя роль похитителя секретов.
– У него в рабочем кабинете, в сейфе, естественно. Сам я его в глаза не видел, конечно, повторюсь: всё со слов Эммы.
– С чего бы ей тебе рассказывать такие опасные детали? – прищурилась я, поймав на себе его спокойный взгляд. Между нами на секунду повисло невысказанное – история нашей странной связи, в которой подобные откровения были и валютой, и оружием, и доказательством доверия.
– Она в минуты особого… кхм… расположения и расслабленности бывает невероятно болтлива, – усмехнулся уголками губ Орловский. – Её после… скажем так, интенсивных физических упражнений отчего-то сильно тянет поговорить по душам. Вот ты, например, обожаешь эти свои немыслимые бутерброды с докторской колбаской и плавленым сырком, а её – выложить что-нибудь этакое, что щекочет нервишки и греет самолюбие.
– Ну ты сравнил… – нахмурилась я, но без настоящей злости. Мы давно перешли ту грань, где подобные сравнения могли всерьёз задеть.
– Прости, прости, больше не буду, – улыбнулся Роман, и в его глазах мелькнула знакомая, смущающая меня тёплая искорка. – Шучу.
– Ладно. А как она сама-то узнала про этот список или досье, уж не знаю, как правильно? – вернула я разговор в практическое русло.
– Мне тоже стало интересно. Она ответила, что однажды зашла в кабинет без стука – на правах законной жены, когда Леднёв ненадолго отлучился. И увидела на столе, прямо рядом с клавиатурой, стопку документов в яркой красной картонной папке. Подошла из любопытства, прочла пару фамилий на верхних листах… Трогать не стала – испугалась, но сразу поняла, что это нечто очень особенное и строго конфиденциальное.
– Мне нужна эта красная папка, Ром. Она – ключ, отмычка ко многим тёмным вещам, которые наконец-то раскроют нам всю подноготную финансовых схем Леднёва, – решительно, почти жёстко заявила я, вжимаясь в спинку стула.
Орловский медленно, с явной неохотой отрицательно покачал головой.
– Это из области фантастики, Алина. Сейф ультрасовременный, бронированный. Открывается комбинацией: отпечаток пальца самого Владимира Кирилловича плюс цифровой код. Есть в этом мире вещи, до которых при всём нашем с тобой желании и авантюризме не добраться.
– Но ведь попробовать всё-таки стоит, как думаешь? – не сдавалась я, чувствуя, как азарт начинает перевешивать осторожность. – Стены тоже бывают с потайными дверцами.
– Ну… теоретически возможно всё, – он вздохнул. – Но это очень, очень опасная затея.
– Скажи, а в кабинете Леднёва есть камера видеонаблюдения? Я что-то ни разу не замечала.
– Нет, абсолютно точно нет, – уверенно ответил Роман.
– Откуда такая уверенность?
– Иначе, – он усмехнулся сухо, без веселья, – у Владимира Кирилловича давно имелась бы видеозапись того, как мы с его дорогой супругой… на его же огромном дубовом столе… ну, ты понимаешь. Притом с самого первого раза. А он раскрыл наш миленький адюльтер лишь спустя месяцы, когда застал всё своими глазами, вернувшись с незапланированного совещания.
Слушать это мне было неприятно, в горле вставал комок ревности и брезгливости, но никуда не денешься – прошлое не перепишешь. Такой вот неоднозначный, рискованный «мужчина моей мечты» достался – с богатым, пёстрым прошлым, которое по одному лишь желанию из архива памяти не удалишь.
– Что ж, уже хорошо, – пробормотала я, отгоняя ненужные образы.
– Но там стоит система сигнализации. Серьёзная. Объёмный датчик движения, температурный и так далее. Стоит кому-то оказаться внутри в неположенное время – а «положенное» это только рабочие часы при дежурном охраннике на пульте – и всё, тревога мгновенно уйдёт в службу безопасности и на мобильник Леднёву.
– И ты хочешь сказать, что он всякий раз, выходя попить кофе или в туалет, ставит кабинет на сигнализацию? Это же дико неудобно: постоянно нужно вводить код, когда возвращаешься.
– Нет, он активирует систему только вечером, окончательно отправляясь домой. Днём кабинет считается «открытой зоной», но под неусыпным контролем.
– То есть днём электронная охрана отключена, так? – уточнила я, мысленно уже выстраивая план.
– Да, и кабинет под присмотром Гиены, которая торчит в его приёмной, ты её знаешь, – усмехнулся Орловский. – Сидит, как цепной Цербер, и сквозь тебя насквозь видит. Ни мухи не проскочит.
– Значит, нужно будет как-то её миновать. Или отвлечь, – сказала я, глядя в окно на серый городской пейзаж.
– Воспользоваться статусом дочери Владимира Кирилловича? – предположил Роман, и в его голосе прозвучала нотка сомнения. – Рискованно.
– Именно, – кивнула я, уже чувствуя холодок предвкушения и страха в груди. – Но другого шанса может и не быть. Нужно придумать железный повод для внепланового визита.