В доме учителя их встретила старушка с добрым лицом. Она с удивлением поглядела на мальчишку.
- Тётя Лида, это Гришка Морозов, я рассказывал вам о нём, - произнёс физрук.
Старушка всплеснула руками. Она сочувственно посмотрела на Гришу и сказала ему немедленно мыть руки.
- Покормлю мальчишку, он небось голодный, - сказала тётя Лида.
- Да уж, точно голодный, - согласился Иван Матвеевич.
- Да и ты, Иван, небось, не перекусил нигде.
- Да обойдусь, тёть Лид, не беспокойтесь. Мальчонку накормите, благодарен буду.
- Ничего слышать не хочу. У меня борщ сегодня! Не одна ж я его есть буду. Вот и поужинаете.
Гришка, хотя и был смущён, но навернул две тарелки. Он бы и третью съел, но очень уж стеснялся. А когда старушка налила ему чаю со сладким пирогом, то даже порадовался, что оставил местечко в животе.
- Гриша, послушай меня, - сказала тётя Лида, - ты сегодня останешься у меня ночевать. У твоего учителя комнатушка совсем маленькая, а у меня она просторная и от внука кровать осталась.
Мальчик хотел что-то возразить, но Иван Матвеевич взглядом показал, что никаких возражений не потерпит. И хотя Грише было очень неловко, он с большим удовольствием улёгся в тёплую кровать.
- Спасибо вам, тётя Лида, - с теплом в голосе произнёс учитель, - сердце моё неспокойно за этого мальчишку. Погубят ведь. Он уже по кривой дорожке пошёл.
- Но ты ж не допустишь этого, Вань? - нахмурилась старушка-соседка, - возьмись за мальчонку.
- Да кто я ему? – с горечью спросил Иван Матвеевич.
- Ты учитель, - важно ответила тётя Лида, - а это многое значит. Вот моя сестра была учительницей. И знаешь, как говорили про неё? Что она вторая мать своим ученикам. И ты при всей своей строгости знаешь прекрасно, что врут люди - не черствое у тебя сердце, не из сухаря.
- А я, стало быть, раз учитель, то второй отец? - усмехнулся физрук.
- Ты можешь им стать этому мальчонке, - кивнула старушка.
Рано утром Гришка уже был на ногах. Он хотел незаметно выбраться из квартиры, но учитель перехватил его.
- Ты куда это? Вместе в школу пойдём.
- Да у меня портфель дома остался!
- Вот и зайдём к тебе домой, заберём твой портфель. Ты ведь и уроки, наверное, не выучил. Эх, двойку схлопочешь сегодня.
- Схлопочу, это уж точно.
- Ну ничего, бывает, я поговорю с учительницей. А уроками сегодня займёшься.
Парнишка уныло поглядел на физрука и вздохнул. Он и сам не знал, от чего грустил больше – то ли от перспективы делать уроки, то ли от того, что придётся сейчас идти домой, ещё и в сопровождении Ивана Матвеевича.
- Сам портфель заберёшь или мне с тобой пойти? – спросил учитель, когда они подошли к дому.
- Сам, - храбро ответил мальчик.
Гриша поднялся к себе, но через пять минут расстроенный спустился к учителю. Как оказалось, ему никто не открыл дверь. Она была заперта изнутри.
Несмотря на возражения парнишки, Иван Матвеевич пошёл к нему домой сам. Он стучал в квартиру очень долго, но никто не открывал. И только после нескольких мощных пинков ногой, дверь открыла Елена Сергеевна. Она была очень пьяна.
- Гришенька, сынок, ты слишком рано пришёл, - пробормотала женщина, - иди ещё погуляй, а то дядя Слава ругаться будет.
- Нет, он не уйдёт, - прогремел учитель, оттолкнул женщину и вошёл в квартиру, - Григорий, немедленно собирай портфель и одежду. Иди-иди, ничего не бойся.
Мать Гриши явно что-то хотела сказать гостю, но у неё это плохо получалось. Физрук взял её за плечи, тихонько встряхнул и попытался поймать взгляд.
- Послушайте, я не стану разбираться с вашими мужиками, - процедил он сквозь зубы, - и с вами разговаривать, вижу, бесполезно. Вы же советская женщина, отчего ведете себя так? Вы чего позорите себя и сына? Но если вам всё равно, что Гришка катится по наклонной, то мне нет. Поэтому он будет жить в другом месте, и не вернётся к вам, пока вы сами за ним не придёте. Понимаете?
Возможно, случилось чудо, и женщина, действительно, поняла, что сказал ей учитель. Она кивнула и расплакалась.
- Бедный, бедный мой Гришенька, - запричитала она.
- Не лейте слёзы при сыне, тем более, такие лживые, - сердито пробурчал Иван Матвеевич, - парень пожалеет вас, и будет только хуже. Отпустите его, если хотите, чтобы у него была нормальная жизнь.
Парнишка появился с портфелем и сумкой, в которой были какие-то вещи. Он растерянно повертел головой, думая, что мать хотя бы проводит его. Но когда понял, что нет, опустил голову и вышел из квартиры.
***
Несколько дней подряд Гриша ночевал в комнате тёти Лиды. Трудно сказать, скучал ли он по матери. Возможно, он переживал за неё, и даже грустил по той маме, которую он знал когда-то давно. Тогда мужчины в её жизни ещё не менялись с такой частотой. Без них она не чувствовала себя безмерно несчастной, потому не заливала одиночество алкоголем.
Но по той матери, что лила пьяные слёзы и позволяла своим сожителям выгонять, а то и бить Гришку, мальчик не скучал. У него начала новая жизнь – нельзя сказать, что лёгкая, но все же интересная.
Мать никогда не проверяла, чтобы у сына были сделаны уроки. Теперь же выполнение домашнего задания строго контролировал Иван Матвеевич. Увильнуть от этого неприятного занятия было невозможно. Впрочем, если у Гриши что-то не получалось, учитель охотно помогал ему.
- Вань, ну какие уроки? – укоризненно говорила тётя Лида. – Дай парнишке пообедать.
- Уроки сделает и пообедает, - строго говорил учитель.
- Да как же так? – причитала старушка. – Вы же потом на свой баскетбол! Нельзя же с полным желудком по залу скакать.
- Пусть ест, но меру знает, - ворчал Иван Матвеевич, но признавал правоту соседки.
Он порой думал, что без тёти Лиды не сумел бы позаботиться о мальчишке. И вряд ли решился бы забрать его из дома матери.
Учитель видел, что Грише очень нравился баскетбол. У него просто горели глаза во время тренировок. А то, что ребята постарше в секции относились к своему младшему товарищу с уважением, очень нравилось мальчику. Теперь у него появились новые друзья – спортсмены. Об уличной братве, что не давала Гришке житья, он вроде, как и забыл. Хотя, возможно, дело было в том, что он теперь всегда находился под пристальным вниманием учителя.
Однажды они вдвоём шли мимо Гришкиного дома. Мальчик даже замедлил шаг, увидев впереди своих старых "друзей".
- Ничего не бойся, сынок, - вдруг сказал ему учитель, - тебе никто ничего не сделает.
- Иван Матвеевич, я…боюсь, - признался парень, - я очень боюсь.
- Спокойно, идём дальше, я же с тобой, - произнёс физрук, - когда мы пройдём мимо них, скажи мне что-нибудь, и назови отцом.
- Чего-чего?
- Назови меня отцом, говорю.
Ноги у Гришки были ватные, он уговаривал себя, что при учителе ребята ни за что не кинутся на него. И всё же ему было неимоверно страшно.
- Папа! – сам не ожидая от себя, громко произнёс мальчик и подёргал учителя за рукав. – Пап, а мы на соревнования на поезде поедем?
Учитель крепко схватил парня за руку. Он и сам не ожидал от себя, что слова мальчика так подействуют на него. На какой-то миг ему показалось, что рядом с ним идёт Илья. Его родной сын, наверняка, бы заинтересовался баскетболом, будь он жив. Вот так они и ходили бы вместе на тренировки – возможно, даже иногда держались бы за руки.
Ребята, конечно же, узнали Гришку. Они во все глаза смотрели как он шёл за руку с Иваном Матвеевичем. Они слышали, как мальчик называл физрука отцом, и были этим крайне обескуражены. Может быть, Гришка что-то напутал? Но потом каждый из них услышал ответ учителя.
- Да, сынок, на поезде, - ответил он и слегка кивнул, - но это будет нескоро. Тебе ещё нужно немало потрудиться, чтобы тебя взяли на соревнования.
В тот самый момент мальчик поймал какое-то странное чувство. Он ещё никогда не ощущал ничего подобного. Ему показалось, что он ничего не боится – абсолютно ничего. И причина тому – горячая ладонь учителя, что сжимала его руку. И то самое "папа", что вырвалось из его, Гришиного, рта. И ласковое, тёплое, родное "сынок", которое произнёс Иван Матвеевич.
***
Много раз учитель заводил разговор в Гришей по поводу его возвращения к матери и как это будет. Они договорились, что мальчик обязательно вернётся домой, если мама сама придёт за сыном. Но этого не случилось.
Всё это время Гриша жил в коммунальной квартире, где одна комната принадлежала учителю, а другую занимала Лидия Алексеевна. Казалось, старушка радовалась появлению в доме ребёнка. Она заботилась о нём, кормила, стирала и гладила его одежду, несмотря на ворчание Ивана Матвеевича. Учитель считал, что обслуживать себя десятилетний ребёнок вполне способен сам.
Чем дальше, тем больше их общение напоминало отношения отца и сына, а, может быть, отчима и пасынка. Иногда они могли долго что-то обсуждать, чаще всего спорт, и особенно баскетбол. Случались между ними и недопонимания. Иван Матвеевич ругал мальчишку за невыученное стихотворение, проявления лени и трусости. В целом же в их "семье" всё складывалось вполне благополучно.
В школе и ребята, и учителя знали, что Гриша живёт в доме учителя. Физрук ходил на родительские собрания, и никого это не удивляло. И всё же он понимал, что эта ситуация ненормальная. Несколько раз учитель предпринимал попытки поговорить с матерью мальчика. Но увы, картина в доме Морозовых становилась всё хуже. Не было ни разу, чтобы Елена Сергеевна встретила гостя, будучи трезвой. А в последний раз женщина даже не узнала Ивана Матвеевича. Казалось, о сыне она и не вспоминает.
А потом Елена Сергеевна умерла. У неё остановилось сердце после очередной разгульной ночи. Учитель знал, что эта утрата будет тяжёлой для мальчика. Гришка постоянно плакал и много говорил. А Иван Матвеевич его слушал. Он во всём поддерживал осиротевшего ребёнка, даже соглашался на долгие ночные прогулки по улице, когда мальчику не спалось.
Во время одной таких прогулок они нашли площадку с баскетбольным кольцом. В следующую ночь они пришли сюда уже с мячом. Несколько недель они ходили сюда каждую бессонную Гришкину ночь, и кидали мяч. Вскоре мальчик признался, что ему стало легче, и эти прогулки прекратились.
Через два месяца после смерти Елены Сергеевны учитель заговорил с мальчиком об одном важном деле. На это намекнула ему тётя Лида.
- Вы хотите усыновить меня? – широко распахнув глаза, спросил Гришка.
- Да, Илюш, - ответил Иван Матвеевич и тут же понял, какую совершил оплошность. Господи, он так часто думает о том, чтор Гриша похож на Илью, что оговорился!
- Как вы меня назвали? Ильёй? – нахмурился мальчик.
- Нет, сынок, тебе показалось, - улыбнулся учитель. Он знал, что однажды расскажет приёмному сыну о своём прошлом, но не сейчас. Пока не время.
- Я бы хотел стать вам сыном, - с серьёзным лицом произнёс Гриша.
- Тогда зови меня отцом, - кивнул Иван Матвеевич и отвернулся, чтобы смахнуть слезу.
ЭПИЛОГ
Иван Матвеевич Сухарев усыновил Гришу. Несмотря на значительный возраст усыновителя, никаких проблем эта процедура не вызвала, кроме некоторых жилищных нюансов. Тут на помощь пришла тётя Лида. Она заявила о готовности поменяться комнатами - у Ивана Матвеевича она была маленькая, а у старушки большая. Если поставить перегородку, то вовсе можно две сделать. Казалось, она больше всех была рада тому, что у её соседа появился сын, а у "бедного сироты" теперь есть отец. Когда тётя Лида умерла семье Сухаревых отошла и её комната, так как у нее не было никого, кроме внука, который уехал на Дальний Восток, там получил квартиру с семьёй и по воле бабушки, которая успела перед уходом из жизни сообщить своё пожелание, не претендовал на неё. Да он и не собирался переезжать в Иркутск. К тому же он был благодарен соседям за то, что были с ней последние годы и ухаживали за старушкой.
Гриша достиг больших успехов в баскетболе. Он ездил со своей командой по разным городам и занимал призовые места. После школы мальчик по настоянию отца поступил в техникум. Он продолжал играть в баскетбол, а потом стал тренером.
Всю жизнь отношения отца и сына были очень тёплые. Вот только называл Гриша Ивана Матвеевича то папой, то по имени-отчеству. Но никого это не смущало.
Учитель умер в возрасте 90 лет, можно сказать, у сына на руках. Его очень любили внуки, особенно внучка Танечка, которая родилась в 1992 году. Именно Таня и поведала эту историю.
И никто после того, как Иван Матвеевич усыновил Гришу, не называл его Сухарем или человеком с черствым сердцем.
Спасибо за прочтение.