1965 год
- Мотаем отсюда, Сухарь идёт! – раздался звонкий голос на всю округу, и уличная ватага мальчишек всех возрастов разбежалась в разные стороны.
Иван Матвеевич усмехнулся себе под нос. Он привык к такой реакции – местные хулиганы его боялись. Хотя это было странно, ведь худощавый немолодой мужчина, учитель физической культуры в школе, никогда никому не сделал ничего плохого.
Сколько раз он ловил мальчишек за куревом, но ни одного не оттаскал за уши. Но почему-то считалось, что если попался в его руки, то дело плохим кончится.
В школе Ивана Матвеевича уважали. В свои пятьдесят четыре года мужчина был высок, худощав, но довольно крепок. В его жилистом теле ощущалась невероятная сила, будто у молодого. Лицом он выглядел старше своего возраста – всё из-за глубоких морщин, что изрезали его лицо еще в годы войны, и белоснежных волос, "наследство" того времени. Седым мужчина стал молодым еще, в сорок втором, когда узнал, что на его дом упала немецкая бомба, и никто из его семьи не уцелел.
Вспомнив о непоседе Зоеньке и шебутном Илюхе, Иван Матвеевич набрал воздуха и медленно выдохнул. Больше двадцати лет прошло, а боль не утихала. Раньше суровому мужику, повидавшему всякое на Великой Отечественной войне, не удавалось без слёз вспоминать о своих детях. Теперь же он научился не плакать. Почти.
Ледяная рука сжимала Ивана внутри, когда он вспоминал о супруге своей Полине. Погибшая вместе с сыном и дочкой жена до сих пор снилась ему. Коллеги, соседи, что питали к нему глубокое уважение, говорили, что надо бы ему вновь жениться, что у него теперь сухарь вместо сердца, но вдовец и слышать о том не хотел.
- У меня не будет другой жены, - говорил он, отказываясь продолжать эту тему.
Иван Матвеевич не очень-то рассказывал о своей жизни до войны. И как житель Ленинграда оказался в Иркутске, тоже никто не знал. Лишь тётя Лида, соседка по коммунальной квартире, набралась смелости и задала мужчине этот вопрос.
- Ткнул пальцем в место на карте, взял билет и приехал, - ответил любопытной бабуле Иван, и, хотя мужчина улыбнулся, больше никаких вопросов она ему задавать не стала.
Он стал учителем физкультуры в местной школе и тренером спортивной секции. Иван Матвеевич казался молчаливым и необщительным, но вскоре снискал уважение соседей и коллег. Все знали, что мужчина немногословен, но добр душой – заступится за слабого, всегда поможет, даст хороший совет, выслушает, но в душу лезть не станет.
Что касается ребятишек, то особой любви к учителю физкультуры они не питали. Иван Матвеевич выглядел суровым, казался слишком строгим. Спуску никому не давал и был требовательным. Многими учителям ребятам удавалось "заговорить зубы", чтобы отвлечь от проверки домашнего задания или контрольной работы. С физруком такого не случалось, да ни у кого и не было желания пробовать его на прочность. Он всегда требовал с детей сполна, всё по школьной программе. Из-за его фамилии, черствовсти сердца и строгости Ивана Матвеевича прозвали Сухарем.
При внешней суровости и строгости, Иван Матвеевич был безупречно справедлив. Сомнений в том ни у кого не было. Он не повышал голоса на детей, казалось, даже относился к каждому с уважением. И всё же у ребят был какой-то страх перед высоким, худощавым хмурым учителем.
Иван направлялся от школы к Дому молодёжной культуры, где он работал тренером по гимнастическому многоборью. Завидев его, кучковавшиеся подростки разбежались по сторонам. Что замышляли малолетние хулиганы, он тут же понял - возле двухэтажного барака учитель увидел третьеклассника Гришку Морозова и тот был чернее тучи.
- Морозов, чего этим разбойникам нужно от тебя? – строго спросил Иван Матвеевич.
- Ничего, - буркнул парнишка.
- Врёшь ведь, - произнёс учитель.
- А если и вру, вам то что? - огрызнулся Гриша.
- А то, Морозов, что, если б я не оказался рядом, поколотили бы тебя.
- Меня бы поколотили? Да я бы их одной левой! Я самый высокий в классе.
- В классе-то самый высокий, верно, но на тебя-то старшие налетели. С ними не сладишь, даже если один на одного. А уж когда толпой, точно не отобьёшься.
Парнишка насупился. И чего к нему привязался физрук? Шёл бы своей дорогой.
- Не первый же раз они тебя бить собрались, - произнёс Иван Матвеевич, прищурив взгляд.
- А вы почём знаете, что не первый? – вскинул на учителя удивлённые глаза Гриша.
В это мгновение Иван потерял дар речи. Ему почудилось, будто бы это не ученик Гришка, а сынок Илюха стоит перед ним. И ведь в сорок первом, когда отец последний раз видел сынишку, ему тоже было девять лет.
Никогда раньше Ивану Матвеевичу не казалось, что Морозов похож на Илью, да и вообще не стремился он искать общие черты ребятишек со своими погибшими детьми. Но вот эти распахнутые от удивления глаза, немного выпяченная вперед губа – Илюха так часто делал, когда мать с отцом журили его за проделки.
- А как не знать? – ответил учитель. – Сколько раз видел тебя с синяками.
- Так то не ребята, а…, - начал было парень, но осёкся и замолчал.
- Не ребята, а кто? – нахмурился Иван Матвеевич, почему-то разволновавшись.
Морозов наотрез отказался отвечать. Глаза его забегали, парнишка пробормотал что-то несуразное и направился в сторону своего подъезда. Учитель было окликнул его, но потом махнул рукой. Гриша пошёл домой, а это самое главное.
Последнее занятие в Доме молодёжной культуры закончилось в восемь вечера. Пока тренер поговорил с ребятами и их родителями прошёл ещё час. Когда он вышел из здания, было совсем темно.
Обратно Иван Матвеевич шёл тем же путём, что и несколькими часами раньше. Он следовал мимо того же дома, где уличные хулиганы накинулись на Гришку Морозова. Учитель мог пойти и обходной дорогой, которая лучше освещалась, но сердце будто шептало ему убедиться, нет ли какой беды во дворе двухэтажного барака.
На скамейке у дома сидела сгорбленная детская фигурка и Иван Матвеевич сразу узнал Гришку. Долговязый парень всегда горбился, несмотря на замечания старших.
- Морозов! – окликнул его учитель, стараясь, чтобы голос его звучал как можно строже.
Мальчик, увидев физрука, тяжело вздохнул.
- Что ты здесь делаешь, Морозов? – спросил учитель, нахмурившись. – Иди немедленно домой. Время позднее, нечего тебе здесь сидеть.
- Не пойду, - буркнул парень.
- Ты сейчас же пойдёшь домой, или я поведу тебя за руку, - заявил Иван Матвеевич, - на улице темно, уже начало десятого. Ты не можешь оставаться здесь.
Парень стиснул зубы и насупился. Он исподлобья глядел на учителя. И чего к нему привязался Сухарь?
- Это мой дом! – буркнул Гришка и сделал небрежное движение головы в сторону барака. – А вон там мои окна. Ничего со мной не сделается.
- Свет в окнах горит, стало быть, ждут тебя дома, - с подозрением глядя на мальчика, сказал Иван Матвеевич.
- Не ждут, - помотал головой парень и зябко поёжился.
- А ну посмотри мне в глаза, - тихо произнёс учитель, - замёрз ведь. Скажи-ка мне, друг любезный, а ты с того раза, как мы виделись, домой заходил?
Хотел было, мальчик соврать, но почему-то не сумел и покачал головой. Вот только о причинах говорить он не хотел, это было очевидно.
Что-то тут не складывалось. Во дворе Гришке явно грозила стычка с мальчишками. Хотя и разогнал их своим появлением учитель, но в другой раз парнишке явно бы не поздоровилось. И уж сегодня ему точно следовало затаиться дома. Почему ж не идёт малец к семье?
Иван Матвеевич начал вспоминать. В школе недавно готовился список учеников, у которых не было отца. Среди них был и Морозов.
- Гриш, а ну не прячь глаза, - произнёс учитель, - смотри на меня, говорю. Твоя мама дома?
- Дома.
- Так иди к ней, она ждёт тебя.
- Не ждёт. У неё…дядя Вова.
- Тааак, а кто такой дядя Вова? Он твой дядька? Брат твоей матери?
Мальчик покачал головой и опустил взгляд. Очевидно, ему было стыдно говорить об этом. В какой-то момент учитель всё понял, и сам будто бы смутился.
- Дядя Вова сказал, чтобы я погулял немного, - нехотя сказал Гриша, - я погулял, а когда пришёл домой, мама сказала погулять ещё.
- Так, может быть, пора вернуться.
- Нет, не пора. Я точно знаю, что ещё рано. Так всегда бывает.
- Так, Морозов, поднимусь-ка я к тебе домой. А ты можешь посидеть здесь, если боишься.
- Я ничего не боюсь!
Гриша встрепенулся, поднял голову и сверкнул глазами. И снова в его взгляде учитель увидел другого мальчика, сына своего... Сердце его болезненно сжалось.
Иван Матвеевич кивнул и потрепал парня по голове. Он легко поднялся по лестнице и постучал в дверь. Гриша еле-еле плёлся за ним.
Дверь открыла молодая женщина, которая явно была нетрезва. Она с удивлением смотрел на гостя, затем нахмурилась, заметив за его спиной собственного сына.
- Как это понимать? – с гонором спросила хозяйка квартиры.
- Мам, это наш учитель Иван Матвеевич, - прошептал мальчик, - он пришёл меня проводить.
- Здравствуйте, я увидел парня на улице, - начал говорить физрук, - время позднее, а он легко одет. Да и темно, всех ребят уж загнали по домам…
Учитель подбирал слова, он не знал, что и сказать этой женщине, которая явно не желала, чтобы её сын возвращался домой. В этот момент за её спиной показался мужской силуэт.
- Это сынок твой что ли пришел? – загремел мужчина, ещё не видя, что за гость к ним пожаловал. – Сказано же, чтоб не совал свой нос, пока я не скажу. Вот я ему сейчас…
Когда он увидел, что мальчик пришёл не один, то растерялся и замолчал. Он почесал себе затылок и изобразил на лице что-то вроде улыбки.
- Владимир, - произнёс мужчина и протянул руку гостю, - вы Гришку привели? Нахулиганил малец что-ли? Вы мне только скажите, я ему быстренько голову откручу.
- Иван Матвеевич Сухарев, - ответил учитель и, мгновение помедлив, пожал руку "дяде Вове", - разрешите я войду.
Мать Гриши неохотно кивнула и отошла в сторону, впуская гостей. Она заметно нервничала и кидала на сына грозные взгляды. Будто бы незаметно от Ивана Матвеевича, Владимир показал мальчишке кулак. Тот опустил глаза и покраснел. Казалось, всё это происходило не на глазах учителя, но он замечал каждый жест и каждое полуслово.
- Не стану ходить вокруг да около, - произнёс физрук, - парень боится идти домой.
- Это он вам сказал? – возмутилась мать.
- Увы, нет, - покачал головой Иван Матвеевич, - он бы так и сидел всю ночь на скамейке под окнами, если бы я не привёл его.
- Я поговорю с этим озорником! – нахмурилась мать. – Мы его уже заждались, а он домой не идет.
- Мать бедная все глаза проглядела и всё кричала в форточку, - вмешался в разговор Владимир, - а ты всё гуляешь!
Слишком очевидно было, что оба бессовестно лгут. Выглянув в окно, мать сразу бы заметила своего сына, который всё это время сидел на скамейке. Да и по взгляду Гриши, который с удивлением поглядел на дядю Вову, учитель понял, что в семье парнишку не ждали.
Казалось бы, инцидент был исчерпан. Он доставил Гришу домой, и он уже не будет бесцельно слоняться по двору. Но душа физрука была неспокойна.
- Вы не ругайте мальчишку, - сказал он, - почему-то он решил, что домой ему пока нельзя идти. Он всё время был здесь, рядом.
- Да я уж поговорю с ним, - кивнула мать, явно желая, чтобы учитель поскорее покинул их дом.
ПРОДОЛЖЕНИЕ