Дрон падал, но альпинист Алекс Тхикон успел разглядеть главное за секунду, как связь оборвалась: два неподвижных человека, связанных верёвкой на расстоянии в нескольких метров друг от друга. Один находился выше, возле фиксированной линии, а второй чуть ниже, скрученный и неподвижный.
«Я узнал их рюкзаки, перчатки, головы, тела», — писал Тхикон
Нанга-Парбат, начало марта 2019 года. Поиски велись уже несколько дней. Том Баллард и Даниэле Нарди исчезли 24 февраля на самом опасном маршруте восьмитысячника. Теперь стало ясно: они не спустятся.
А дальше к северо-востоку, в другом массиве Пакистана, возвышалась К2. Та самая гора, которая в 1995-м забрала мать Тома. 24 года между двумя смертями. Одна семья. И вопрос: что заставляет человека идти туда, где погибла его мать?
В горах с пеленок
Я залез на Эйгер до рождения, — любил повторять Том
И вправду, ведь Элисон Харгривз была на 6 месяце беременности, когда она поднялась на северную стену Эйгера по маршруту Хекмайра 1938 года. Спустя несколько месяцев, 15 октября, когда она страховала своего мужа Джима Балларда, у нее начались схватки. На следующий день, 16 октября 1988 года родился Том. Настоящая известность к матери Тома пришла, когда она в 1993 году в одиночку прошла шесть северных склонов Альп за один сезон: Эйгер, Маттерхорн, Пти-Дрю, Пиц Бадиле, Гранд-Жорасс и Чима-Гранде-ди-Лаваредо.
Детство мальчика прошло у подножий скал, в базовых лагерях, среди верёвок и карабинов. Когда другие дети учились кататься на велосипеде, он учился завязывать узлы. К шести годам Том побывал в базовом лагере на Эвересте. Ребенок тогда еще не понимал, что мама совершила невероятное — поднялась на Эверест без посторонней помощи и дополнительного кислорода. Для него это была просто очередная поездка, ещё одна гора в череде гор.
Том не помнил её лица отчётливо. Помнил, как она поднимала его на руки у подножия очередной стены и показывала маршрут пальцем: «Видишь? Вот здесь мы пойдём». Он кивал, не понимая. Просто кивал.
А потом она исчезла.
Последняя гора мамы
Август 1995 года, K2. Эллисон хотела закрыть свою вторую цель — покорить К2 без посторонней помощи и дополнительного кислорода.
Джим Баллард, отец Тома, стоял у телефона в их доме в Шотландии. Голос на другом конце провода был осторожным, почти извиняющимся. «Ты слышал новости?» Джим не слышал. Не хотел слышать. В последнем письме Эллисон писала, что начала спуск. Что скоро сядет на самолёт и будет дома с семьей. Почему, чёрт возьми, она оказалась на вершине?
Объяснение пришло позже. Она несколько раз пыталась подняться, были попытки в июне и в июле, но всё было напрасно, погодные условия не позволяли завершить начатое. В своем дневнике она напишет:
Я здесь уже шесть недель, и у меня было несколько попыток… погода каждый раз меня останавливала, очевидно, этому не суждено сбыться. Том скоро вернется в школу — я бы хотела провести с ним немного времени. Они еще маленькие, и время летит быстро. Я хочу, я чувствую, что должна быть с ними.
Эллисон задержалась, присоединилась к американской команде. Хотела попробовать ещё раз. Но погода испортилась мгновенно, порывы ветра достигали 160 километров в час, видимость упала до 0. Радиосвязь с группой была потеряна. Участники экспедиции пришли к выводу, что ее сдуло с горы во время бури.
Наутро Джим посадил детей перед собой. Он честно сказал детям, что случилось, что мать попала в бурю и что больше они ее не увидят.
Жизнь в фургоне, или как прятаться от мира
Том рос тихим мальчиком, много времени проводил за чтением, но еще больше времени уделял горам. Он лазил постоянно. К одиннадцати годам понял, что ему не интересны ни школа, ни друзья, ни игры. Всё его время и мысли занимали только горы.
В четырнадцать лет он почти бросил школу. Ходил только когда погода была плохой. В хорошие дни исчезал в горах. Открыл для себя боулдеринг — лазание без верёвок, без страховки. Только ты, скала и мат под ногами на случай падения. За пять лет Том прошёл более тысячи новых боулдеринговых маршрутов только в Шотландии. Написал путеводитель.
В 2009 году, через четырнадцать лет после смерти матери, Том вернулся на Айгер (Эйгер). Ту самую северную стену, которую Эллисон штурмовала беременной им. Теперь ему был двадцать один год. Он прошёл маршрут. Соло.
К 2015 году Том и Джим полностью перешли на кочевую жизнь. Жили в фургоне Volkswagen, колесили по Альпам. Кейт к тому времени ушла своей дорогой — работала инструктором по сноуборду. Отец и сын остались вдвоём. Готовили вместе, пили чай, чинили снаряжение, читали, играли в карты. И лазили. Лазили постоянно.
Друзья Тома были шокированы его достижениями. Один раз его спросили, сколько маршрутов он прошёл за лето. «Шестьдесят шесть», — ответил Том. Человек покачал головой: «Том, твоё лето — это чья-то целая жизнь».
Жили на пенсию Джима. Денег хватало на еду, газ и минимальное снаряжение. Они даже переплавляли металлолом, когда не было денег на новое.
Эмоциональной близости между отцом и сыном не было. Холодностью это тоже не назовешь, но они определенно держали дистанцию. Их жизнь больше напоминала жизнь напарников, а не семьи. И всё же, когда Том решил бросить себе новый вызов, Джим был рядом.
В конце 2014 года Том принял решение. Он повторит достижение матери: пройдёт шесть великих северных стен Альп. Но сделает это зимой. Никто никогда этого не делал.
Шесть северных стен Альп зимой
Джим считал это невозможным, но если сын хочет попробовать — отец поможет. Вдохновением для Тома стал француз Гастон Ребюффа — первый, кто прошёл все шесть стен. И, конечно, мать.
«Она была и остаётся величайшей женщиной-альпинисткой всех времён, — говорил Том. — Этот вызов был задуман ещё до моего рождения. Когда она лазила Айгер беременной мной, часть её энергии и страсти передалась мне».
21 декабря 2014 года Том начал. Первая стена — Чима-Гранде-ди-Лаваредо. Почти 900 метров отвесного известняка, нависающего, технически сложного. Том поднимался медленно, начал позже, чем планировал. Когда солнце село, он всё ещё лез. Достиг вершины в темноте. И тут он понял: забыл налобный фонарь.
Спускаться в кромешной тьме смертельно опасно, пришлось ночевать на скале. Под небольшим навесом, свернувшись калачиком, лёжа на верёвке. Температура упала до минусовых значений. Утром пальцы ног были белыми. Джим, взглянув, понял — обморожение. Врачи с трудом спасли пальцы.
Первая стена из шести — и она чуть не убила его. Но останавливаться Том не собирался.
Следующей была Пиц Бадиле. В 1937 году команда альпинистов попала там в бурю. Половина погибла.
Том шёл одиннадцать часов. Поднимался сквозь глубокий снег, мимо ледяных плит и открытых гребней. Достиг вершины. Заночевал в холоде. Ещё одна ночь на морозе. Ещё одна победа.
Третьей была Маттерхорн. Самая известная вершина Альп. Северная стена — совсем другая история. Лавины, обрушивающийся лёд, камнепады. Эта стена убивала лучших. Но для Тома она оказалась самой лёгкой. Большинству альпинистов нужно шесть часов. Том дошёл за три.
Четвёртой стала Гранд-Жорас. Массивная ледово-скальная стена. Том прошёл новым для себя маршрутом. Три часа двадцать минут.
Пятая — Пти-Дрю. Не такая высокая, как Маттерхорн, но куда опаснее. Стена постоянно разрушается. Огромные камнепады стирают целые участки. Чтобы добраться до начала маршрута, нужно несколько часов идти в гору на лыжах с тяжёлым рюкзаком.
14 марта Том прошёл стену за восемь часов. Ещё одна вершина.
Оставалась последняя. Самая страшная. Эйгер (Айгер).
Том знал эту гору хорошо. Был тут в каждый сезон, открывал новые маршруты. Но зимнее соло — другой уровень. Через пять часов тридцать восемь минут Том стоял на вершине. Он завершил то, что никто никогда не делал: прошёл шесть великих северных стен Альп в одиночку и зимой.
Но облегчения не было.
«Вместо чувства достижения я ощущаю лёгкую пустоту. Осознание успеха придёт через несколько дней, когда я отдохну и снова почувствую себя человеком. И, надеюсь, тогда на лице медленно появится улыбка — мечта исполнена.»
Новые цели в Каракоруме
После испытаний, на пике карьеры, Том поступил неожиданно. Он перебрался из фургона в собственное жилье, расположенное недалеко от девушки. Это был шаг к независимости. Он хотел освободиться от влияния отца и попробовать жить по-новому. Но суть не изменилась, восхождения не прекратились.
У Тома были твёрдые убеждения. Он не уважал эверестскую индустрию — туристов с деньгами, кислородом и шерпами, тащившими их снаряжение. Он верил, что нужно «отслужить ученичество», заработать право подняться. Он ненавидел слово «покорить» применительно к горам.
В 2017 году Том и Кейт вернулись в Пакистан вместе — впервые с детского путешествия после гибели матери. Но на этот раз это была уже другая история: не K2, а новые цели в Каракоруме.
Кейт планировала треккинг и сноуборд. Том — альпинизм вместе с итальянцем Даниэле Нарди и его командой.
В конце августа 2017 года Том вместе с Даниэле предпринял попытку пройти северо-восточную стену Линк Сар (7041 м) в пакистанском Каракоруме. Погода почти сразу начала нарушать все планы: плотный снегопад, нестабильные склоны, постоянная угроза лавин. Несмотря на упорство, после трёх суток работы на высоте около 5700 метров связка была вынуждена развернуться и начать спуск: условия не оставляли безопасного окна для продолжения восхождения.
Тем не менее Том и Даниэле подружились. Даниэле уже поднимался на пять восьмитысячников. Пытался взойти на Нанга-Парбат зимой четыре раза. Том его уважал. Учился у него.
Через год Даниэле снова позвонил.
Он возвращался на Нанга-Парбат зимой и хотел, чтобы Том пошёл с ним.
Нанга-Парбат
Нанга-Парбат и K2 разделяет не только долины и хребты, но и около трёхсот километров горных просторов. Однако их объединяет одно — непредсказуемость.
Джим позже скажет, что удивился выбору сына:
«Я думал, он пойдёт на K2. Но он сопротивлялся этому дольше, чем следовало. Боялся, что все подумают: он идёт туда только потому, что там умерла мать».
Но у Тома был план. K2 была конечная цель. Нанга-Парбат — шаг к ней.
Они выбрали не классический маршрут.
Ребро Мумми — легендарная линия на Диамирской стороне Нанга-Парбат, с репутацией крайне опасной и «незакрытой». В 1970 году Райнхольд и Гюнтер Месснер, не сумев безопасно спуститься по Рупальской стене, ушли на вынужденный спуск по Диамирской стороне, проходя в районе нижних склонов хребта Маммери. Из-за истощения и ухудшения состояния Гюнтера они фактически импровизировали. Гюнтер погиб во время этого спуска.
Симоне Моро, совершивший первое зимнее восхождение на Нанга-Парбат в 2016 году, называл хребте Маммери линией с экстремальным уровнем риска. И для Тома, который шёл на свой первый восьмитысячник зимой, это действительно было сверхжёсткое начало высотной истории. Но Том согласился.
Конец декабря 2018 года. Том и Даниэле в базовом лагере Нанга-Парбат. Недели непогоды, глубокий снег, минимальный прогресс.
К середине января два пакистанских альпиниста покинули команду. Один сказал прямо: «Я не хочу умереть. Это слишком опасно».
В блоге Том описывал, как даже простейшие действия становились невозможными: он едва успевал прочитать главу книги, прежде чем пальцы мёрзли настолько, что страницы уже не перевернуть. Дни метелей они пережидали в базовом лагере, а чтобы не терять форму, часами тренировались на валунах рядом с палатками.
В редкие окна погоды они поднимались выше: лагерь 1, лагерь 2, лагерь 3 примерно на 5700 метрах. Лагерь 3 стоял в расщелине, но даже там ветер превращал стоянку в мучение. До лагеря 4 они пытались добраться не раз, и каждый раз гора отбрасывала их назад лавинной обстановкой и снегопадом с сильнейшим ветром.
19 февраля 2019 года Том ещё писал, что жизнь в базе стала почти «как отпуск», пока они ждут погодного окна: новые боулдеры, обед на солнце и лыжи после обеда.
24 февраля связь ещё была: по сообщениям команды, их последняя подтверждённая позиция — около 6300 метров. Они передавали, что начинают спуск к нижним лагерям, пытаясь уйти от надвигающейся непогоды. В тот же день Нардий выходил на связь по спутниковому телефону с женой и с базовым лагерем. Последнее, что прозвучало: попробуют продолжить спуск к лагерю 3 (около 5700 м). После этого тишина.
Сначала в базовом лагере подумали, что радиосвязь просто не работает. Мёртвая зона. Такое бывает. Но дни шли. Связи не было.
Наконец погода прояснилась. Впервые с 24 февраля из базового лагеря открылся вид на маршрут.
Никаких признаков движения
3 марта альпинист Алекс Тхикон и его команда, пытавшиеся зимой взойти на K2, прилетели на вертолёте. Присоединились к поискам. Условия были нестабильными. Маленькие лавины грохотали по склонам.
5 марта Алекс запустил дрон. Он завис над последней известной позицией. Камера дёрнулась от ветра. Опустилась ниже. И вот они.
Две неподвижные фигуры в снегу. На высоте около 5900 метров. Связаны верёвкой. Алекс узнал их.
Том Баллард и Даниэле Нарди. Мёртвые.
Кейт работала в Южной Африке, когда ей позвонили. Она была безутешна. Это случилось снова. Она потеряла мать, теперь брат. Оба в горах.
Джим был сломлен.
«Чтобы это случилось второй раз... Это почти больше, чем я могу вынести. Неправильно, когда родители переживают своих детей».
Что пошло не так?
Заблудились в непогоде? Закончились припасы? Или случилось что-то худшее?
Том всегда был внимательным, аккуратным, не рисковал напрасно.
За два дня до трагедии девушка Тома написала ему. У неё было плохое предчувствие. Она умоляла его вернуться домой. Его ответ был окончательным:
«Если тебе это не нравится — оставь меня».
Последние слова, которые он ей сказал.
Настоящая причина их смерти была неясной. Сначала думали, что лед обрушился на них. Но когда спасатели изучили положение, картина изменилась.
Кейт сказали: возможно, Том запутался в верёвках. Даниэле полез назад, чтобы перерезать верёвку и освободить его, но они уже были в безвыходной ситуации.
Их тела остались там, на высоте. Семьи решили, что это будет правильнее и безопаснее для всех.
Том хотел, чтобы его помнили отдельно от матери. Чтобы его имя стояло само по себе. Но нравилось ему это или нет, он следовал по пути матери прямо к горе, которая её забрала.
Двадцать четыре года между двумя смертями. Одна семья. Одни и те же пакистанские горы.
Подписывайтесь на мой Telegram, там я публикую то, что не входит в статьи.