Итак, друзья, продолжаем наше путешествие по Москве. Напомню, что в прошлый раз мы прошли всю Спиридоновку, миновали храм Храм Большое Вознесение, где Пушкин венчался с Натальей Гончаровой:
Особняк Рябушинского:
И вышли к скверу у Никитских Ворот:
Память Александра Сергеевича и его любимой жены, к слову, увековечена на «стрелке» перед площадью.
Это фонтан «Наталья и Александр»:
Наши герои — под сенью ротонды, стоящей в центре фонтана:
Осмотримся вокруг.
Справа внимание привлекает доходный дом купца Давида Элькинда на углу с Большой Никитской улицей.
Роскошная эклектика 1901 года:
Дальше, через Мерзляковский переулок — один из старейших среди ныне здравствующих храмов столицы, во имя святого Феодора Студита.
Построен вместе с колокольней в 1627 году как соборный храм Федоровского «больничного» монастыря, основанного родоначальником дома Романовых патриархом Филаретом.
Прославился также тем, что был приходским для Александра Васильевича Суворова, жившего в двух шагах, в доме №42 по Большой Никитской (к сожалению, он не сохранился). Генералиссимус здесь крещен и в юности пел на клиросе. В церковной ограде похоронены его родители.
А менее чем в 10 метрах от стен храма, в доме №25 по Никитскому бульвару (их соседство видно на фото выше) в 1952 году поселилась Елена Сергеевна Булгакова. Та самая. Прообраз Маргариты из бессмертного романа Мастера. Да, гении нас сопровождают всю дорогу. И в первую очередь Михаил Афанасьевич.
Вот этот дом:
Один из первых московских кооперативов. На минуточку, 1927 год (!).
Елена Сергеевна переехала сюда из Нащокинского переулка, где была последняя квартира Булгаковых в Доме писателей. Именно она готовила «Мастер и Маргариту» к изданию.
В последний раз я был в Москве в июне 2025, и на фото выше стена дома «голая». А годом раньше она была «живой». Вот такое чудо ее украшало:
Ближе:
Вид на колокольню:
Переведем взгляд на левую сторону.
Угол Тверского бульвара и Малой Никитской венчает послевоенная «сталинка»:
В советское время на первом этаже дома располагался знаменитый магазин «Ткани». Вообще, Никитские Ворота за последний век изменились до неузнаваемости. Столько хочется рассказать, но, боюсь, это потянет на энциклопедию) Из старого облика той Москвы покажу лишь одну фотографию.
На пересечении Большой Никитской и Тверского бульвара стоял двухэтажный дом. Какое-то время после 1917 в нем жил Константин Паустовский.
Фото 1965 года:
Теперь на его месте — здание ТАСС (на фото оно слева, а справа — театр «У Никитских ворот», бывший особняк Огарева).
Ближе:
На фасаде его «чернеет» мемориальный барельеф. С 27 октября по 3 ноября 1917 года площадь стала ареной кровопролитных боев между бойцами новой власти и юнкерами Александровского военного училища.
Если же перенестись в более благословенные времена, то Никитские ворота когда-то были центром Латинского квартала Москвы (да, у нас был свой Латинский квартал). Этимология ведет к Университету, расположенному рядом. Преподавание долгое время было преимущественно на латыни, отсюда и название.
Территория Никитской студенческой слободы, где жили и учились многие поколения, простиралась от зданий университета на Моховой до Никитских Ворот, Бронных улиц, Патриарших прудов и Козихинских переулков, где недорогие доходные дома пользовались особой полярностью. Здесь можно было услышать веселые куплеты:
Есть в столице Москве,
Один шумный квартал –
Он Козихой Большой прозывается.
От зари до зари,
Лишь зажгут фонари
Вереницей студенты шатаются,
А Иван Богослов,
На них глядя без слов,
С колокольни своей улыбается.
Что за колокольня, с которой улыбается святой апостол Иоанн Богослов, мы с вами скоро узнаем (и увидим, конечно).
Последний взгляд на площадь:
Как же здесь хорошо. Однако впереди нас ждет еще столько интересного. За мной, друзья!
Огибаем Климента Аркадьевича Тимирязева:
И направляемся по Тверскому бульвару.
Успевай только крутить головой) Сперва посмотрим налево. На углу с Малой Бронной — доходный дом «Общества помощи нуждающимся студентам Императорского Московского университета». Селились в нем также учащиеся Консерватории и Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Дом прозвали «Романовка» по имени его владельца.
Дешевые меблированные комнаты по сути, а поди ж ты, каков красавец!
В глубине участка еще была построена так называемая «Романовская зала», где пел Шаляпин, читал стихи Маяковский, проходили репетиции Художественного театра Станиславского и Немировича-Данченко, а сейчас это сцена Театра на Малой Бронной.
Следом — доходный дом купца Ивана Коровина.
«Воздушный» московский модерн по проекту его тезки, Ивана Кондратенко.
А какая у него история!
Зимой 1914-1915 года в квартире № 9 на верхнем этаже у певицы Зинаиды Михайловны Синяковой (Мамоновой) поселились ее младшие сестры, приехавшие в Москву из Харькова — Мария, Надежда, Вера и Ксения. Как на подбор — «спортсменки, комсомолки, наконец, просто красавицы». Как водится, завели салон. Собирался весь «цвет» московской богемы тех лет.
На Ксении в итоге женился поэт Николай Асеев. За Надеждой ухаживал Борис Пастернак. В Марию был влюблен Давид Бурлюк. В Зинаиду — Владимир Маяковский (правда, безнадежно). И во всех сестер поочередно — Велимир Хлебников.
Некоторые историки утверждают, что именно здесь родился футуризм. И знаете, они недалеки от правды. Какая-то неведомая сила влекла сюда отчаянные сердца, которые прогремят на всю Россию. Да, что там, на весь мир.
На фото выше вы наверняка заметили трехэтажный особнячок рядом с домом Коровина. Вот он в центре:
В нем почти 40 лет прожила великая драматическая актриса Мария Николаевна Ермолова, и теперь здесь ее музей.
Буква Ш на картуше — фамильный знак ее мужа, адвоката Николая Шубинского, купившего особняк в 1889 году.
Дальше перенесемся на четную сторону бульвара, где ничуть не меньше шедевров.
Дом №6 можно спокойно принять за «новострой». Однако ажурная решетка балконов сбивает с толка.
На самом деле это доходный дом 1902 года. Вот как он тогда выглядел:
«Дом с орлиными балконами» — так его называли. Великолепный модерн с башенкой.
Куда же делась эта красота? Нет, это не реновация. Помните, я говорил о жестоких боях у Никитских ворот в октябре 1917 года? Так вот, дом попал под артобстрел и загорелся. Результат на фото:
Годы спустя дом восстановили, но уже в совершенно ином виде.
А вот с домом №14 — обратная ситуация. Он похож на модерн, в действительности же — новострой 1998 года. Весьма неплохой:
Между ними, в изящной неоклассической шестиэтажке с зеленым фасадом до 1977 года располагалось Телеграфное агентство Советского Союза, пока не построили новое здание на углу с Большой Никитской. А изначально это — доходный дом Надежды Ламановой.
Надежда Петровна — модельер, шила наряды для императрицы Александры Федоровны и проектировала костюмы для ведущих московских театров.
Дом №18 — бывший особняк «чайного короля» Петра Смирнова. Купеческий модерн, один из ранних проектов Федора Осиповича Шехтеля, с которым мы уже знакомы по предыдущим частям путешествия.
При малейшей возможности зайдите внутрь (сейчас это «культурное пространство» или, говоря проще, досуговый центр).
Интерьеры там! Шехтель, как никак. Конечно, все после капитальной реставрации, но все же.
Египетский зал:
Романская гостиная:
Камин (обратите внимание на размер):
Витражное окно:
Через 70 метров — здание МХАТа имени Горького, финальная точка нашей прогулки. Перед тем как попрощаться, покажу еще кое-что прекрасное.
За что поклон современным благоустроителям Тверского бульвара — это несколько скульптур. Прямо посреди зеленых насаждений.
Во-первых, это павлины:
А во-вторых, это Пегас. На фоне памятника Сергею Есенину он неотразим:
Откуда здесь Есенин и почему рядом с ним Пегас? А ведь не просто так.
Неподалеку, в доме №37 на Тверской с 1919 по 1922 работало литературное кафе «Стойло Пегаса». Вотчина имажинистов, чьим идейным вдохновителем и был Сергей Александрович. Нет, пожалуй, вотчина звучит неподходяще. Логово вольнодумцев и хулиганов. Так-то лучше)!
Художник Георгий Якулов выкрасил стены в ультрамариновый цвет и написал на них портреты поэтов. Под каждым красовались строчки из их стихотворений. Под портретом Есенина такие слова:
Срежет мудрый садовник – осень
Головы моей желтый лист.
На другой стене, у эстрады, еще строки из Есенина:
Плюйся, ветер, охапками листьев,
Я такой же, как ты, хулиган!
Над входом в кафе висела фанерная доска с изображением Пегаса (символ вольности и полета фантазии), окруженного облаками.
Творческие вечера обычно строились так: вначале на разогреве выступают начинающие поэты. Обычно их никто не слушает, так что громко разговаривать, смеяться и обедать разрешается.
Ближе к концу вечера выходят сами имажинисты — Есенин, Мариенгоф, Шершеневич, Ивнев — и зал должен замереть. Некоторые даже переставали жевать, чтобы не мешать выступающему. Но поступали так, разумеется не все.
Кто-то был первый раз, а кто-то просто не хотел резко замолкать и тогда начинался скандал.
«Однажды один такой посетитель громко говорил что-то своей рыжеволосой спутнице, заглушая выступавшего тогда со своими стихами Рюрика Ивнева. Тогда Сергей Есенин подошел к говорившему и со словами: «Милости прошу со мной!» – взял того за нос и цепко держа его в двух пальцах неторопливо повел к выходу через весь зал.
Посетители замерли от восторга, дамочка истерически визжала, а швейцар шикарно распахнул дверь. После этого от «недорезанных буржуев» в кафе отбоя не было, вероятно, и они мечтали о таком триумфальном шествии через зал».
Так описывает обстановку в «Стойле» Анатолий Мариенгоф.
На этой мажорной ноте мы с вами сегодня остановимся. В следующий раз начнем от МХАТа, пойдем до Патриарших.
До встречи и хороших вам прогулок!
P.S. Также приглашаю вас в Telegram-канал — выкладываю то, что не вошло в статьи на Дзен + анонсирую экскурсии по самым чудесным местам Петербурга и области.