Он говорил на 29 языках, в совершенстве владел искусством мимикрии и стал живой легендой ещё при жизни. Ричард Фрэнсис Бёртон — солдат, шпион, дипломат и учёный — бросил вызов не только опасным землям Азии и Африки, но и ханжеским условностям викторианской Англии.
Скиталец и лингвист: становление авантюриста
Рождённый в 1821 году, Бёртон детство провёл в скитаниях по Европе, впитывая языки и культуру. Скучная карьера джентльмена была не для него.
Выгнанный из Оксфорда за бунтарство, он бежал в Индию, поступив на службу в Ост-Индскую компанию. Там он не стал типичным колониальным офицером, а погрузился в изучение местных обычаев, языков и религий, заслужив от сослуживцев прозвище «белый негр». Этот опыт стал его главным оружием.
Великая мистификация: паломничество в Мекку
В 1853 году, переодевшись афганским врачом-мусульманином, Бёртон совершил невероятно опасный хадж в Мекку и Медину. Одна ошибка в ритуале или акценте означала бы смерть. Его книга об этом путешествии принесла ему первую славу и доказала: он — непревзойдённый мастер проникновения в чужие миры.
Роковая экспедиция и война за Нил
В 1856 году Бёртон возглавил экспедицию в поисках истоков Нила. Его спутником был Джон Хеннинг Спик. Измученные болезнями, они достигли озера Танганьика. Пока Бёртон выздоравливал, Спик обнаружил огромное озеро Виктория и поспешно объявил его истоком Нила.
Вернувшись в Англию, Спик присвоил себе всю славу, и бывшие союзники стали лютыми врагами. Их публичный спор должен был разрешиться на научном диспуте в 1864 году.
За день до него Спик погиб на охоте при загадочных обстоятельствах, выстрелив в себя из собственного ружья.
Дипломат-изгой и литературный скандал
Будучи британским консулом, Бёртон из-за своего бескомпромиссного характера постоянно попадал в немилость. Его последней должностью стала ссылка в Триест.
Зато там расцвел его литературный талант, шокировавший современников. Через основанное им «Общество Камасутры» Бёртон опубликовал первые полные переводы «Камасутры» и «Тысячи и одной ночи» с подробными, откровенными комментариями. Для викторианского общества это была пор*ография, для него — научный труд, срывающий покровы с запретных культур.
Сожжённое наследие
Бёртон умер в Триесте в 1890 году. Его верная, но фанатично религиозная жена Изабель, по слухам, настояла на последнем католическом причастии для умирающего атеиста. Желая «очистить» его репутацию, она затем совершила невосполнимую акцию вандализма: сожгла почти все его дневники и неопубликованные рукописи. Уникальные записи пяти десятилетий путешествий и наблюдений обратились в пепел.
Ричард Фрэнсис Бёртон был последним человеком эпохи Возрождения, затерявшимся в викторианской эпохе. Его истинным наследием стали не только открытые географические точки, но и пробитые им бреши в стенах культурного непонимания.
Он был гением, которому всегда было тесно — в чужих одеждах, в рамках должности и, в конечном счёте, в предрассудках своего собственного времени.