- Не туда мы едем, не туда, в такую погоду немудрено заплутать.
Иван Еремеевич с тревогой смотрел по сторонам, хотя уже в паре метров ничего не видно.
- Так вот же дорога, вот она, я стою на ней. – Алексей выпрыгнул из саней и встал впереди лошади, чувствуя, что стоит на той самой дороге, что ведет в деревеньку, где живет престарелая сестра Ивана Еремеевича, родня значит им.
- Верно, эта дорога. Но не туда ведет, поторопились мы, свернули рано. – Дед кричал сквозь порывы ветра, поземка вздыбилась, бросалась колючим снегом, лицо пощипывало. Алексей вернулся к саням.
- Что же делать теперь?
- Едем, Алёшка, едем. Эта дорога вот так прямо и ведет в деревню.
- В какую?
- В другую. В Марьино ведет.
Алексей попытался вспомнить, где же это Марьино, но кроме названия не мог представить внешний облик деревни. В Сибири таких деревень, как семечек в кармане, рассыпано на большой территории, какая ближе к тайге, а какая на просторе стоит, обдуваемая всеми ветрами.
Через полчаса, как и предсказывал дед Иван, въехали в деревню, ветер к тому времени растерял свою силу и стало тише. Остановились у первого домика, в нем поблескивал огонек – видно керосинку еще не потушили, не спят значит.
Постучали в ворота, пес залаял. Вскоре хозяин вышел. Мужик невысокий, немолодой, в накинутом на плечи тулупе. Волосы чуть вздыбились от ветра, лицо гладкое, но с морщинами и волосы с проседью.
- Здоровьица вам, добрые люди! – Сказал дед Иван. Алексей тоже поздоровался. – Из района едем, в Михайловку путь держим, да непогода сбила с толку, попутали мы дорогу…. Это внук мой, Лексеем кличут, - он показал на стоявшего рядом Алексея. – Или приюти, мил человек, или подскажи, к кому заехать, переждать до утра, а то ведь не доберемся, да и лошадка умаялась.
Хозяин пытливо оглядел путников, кивнул одобрительно. – Заходите, счас ворота открою. Заводите лошадь, пусть успокоится, а потом воды дашь. Ну а сами в избу пожалуйте, хозяйка моя покормит.
Дед Иван с внуком оказались в теплой избенке, где главным обогревателем была русская печь, и несмотря на то, что ее уже протопили, она все еще дышала теплом. Хозяйка, такого же роста, как и ее муж, стояла у плиты, и узнав, что в доме будут гости, поставила чайник, прежде подкинув дров в печку.
Простое убранство избы со столом у окна, над которым в простенке красовался календарь с цифрами: 1955 год, с ситцевыми занавесками и с сундуком у двери, на который можно присесть – он как лавка у них – все это заметил Алексей. Стало спокойнее, люди простые, вроде приветливые.
- Отогревайтесь, - сказала хозяйка, - а потом к столу просим. – Она заглянула в другую комнатку, отгороженную легкой цветной занавеской. – Вера, выйди, приветь гостей, да помоги мне.
Из комнаты вышла девушка в простом платье. Две русые косы были закреплены, и тоненькие ленточки голубого цвета перехватывали их. Она поздоровалась, опустила глаза и стала молча помогать матери.
Дед Иван тем временем познакомился со всей семьей. Хозяина звали Григорий Тарасович, его жену Марией Архиповной, а дочку Верой.
За столом разговор поддерживали дед Иван и Григорий Тарасович. Иван Еремеевич время от времени поглаживал небольшую бородёнку, с которой никак не мог расстаться, хоть и поредела она.
Вера, также опустив глаза, молча помогала матери. То выходила в сенцы, приносила съестное, то подавала посуду – и все делала тихо, почти незаметно, стараясь ничем не привлекать внимание к себе.
Алексей все же заметил взгляд ее темных глаз, маленькие ямочки на щеках и нежную кожу лица. Казалось, она хотела остаться незамеченной, настолько скромной была девушка.
- Останься, дочка, - попросила хозяйка и показала на свободное место, Вера присела рядом с матерью.
- А ты никак на фронте был? – спросил разговорчивый Иван Еремеевич.
- Был, - хозяин кивнул, взял кружку с чаем и пододвинул колотый сахар в блюдце.
Дед Иван тоже кивнул. – Мой так и остался там, вон Алёшка, сынок моего Петра, эх, времечко выпало нашим деткам, да внукам.
- Да уж внукам полегче будет, - сказал Григорий Тарасович.
- Наш Петруша в сорок втором еще, а старший Ваня в сорок третьем, - сказал дед Иван.
- А я тоже думал, конец пришёл, когда под Москвой в сорок первом от взрыва присыпало, но откопался, вылез.
- Вона как, - ахнул дед Иван, - слышали, морозы там стояли, так сибирякам, говорят, нипочем.
Хозяин дома тихо рассмеялся. – То-то и оно, что сибиряки к морозам привычные, вот нас туда и перебросили.
- Да-аа, герой ты знать...
- Там все герои, и твои сыновья герои, - согласился хозяин.
Алексей уже отслужил в армии, и недавно вернулся домой, буквально полтора месяца назад, но по молодости лет в разговор не вступал, стараясь даже отвечать тихо, если спрашивали о чем. Женщины сидели, почти не переговариваясь, только хозяйка иногда просила дочку подать чистую посуду, или отнести лишнее.
Вера также тихо вставала и, не глядя на Алексея, выходила из комнаты. Ему тоже совестно было разглядывать девушку, ведь первый раз ее видит, да и хозяев не хотел обидеть. А то ведь что они могут плохо подумать, когда чужой человек станет откровенно их дочь разглядывать.
И все же девушка ему запомнилась.
Ночь за окном, поэтому хозяева оставили внезапных гостей у себя, бросив на печь еще один овчинный тулуп.
- Тут еще тепло, - сказала хозяйка, - взбирайтесь, отдыхайте, а утром Гриша покажет вам дорогу.
- Благодарствую, добрые люди, - ответил дед Иван.
- Я пойду лошадь нашу посмотрю, как она там, - сказал Алексей и вышел.
Когда он вернулся, дед уже забрался на печь и лежал на спине, посапывая. Алексей прилег рядом. Уснуть бы… но не спалось. В горнице легли хозяйка с дочкой, сам хозяин здесь же, неподалеку от печи.
Ветер за окном почти утих, только иногда его порывы ощущались, как будто в трубу кто-то дул. Алексей осторожно ворочался, все ему вспоминалась тихая Вера, девушка, вроде скромная… и не сказать, что красавица, а такая она… Алексей впервые не мог придумать, какая же она. Но думать о ней хотелось.
Утром хозяйка встала очень рано, а вскоре и дочка поднялась, вместе растопили печь, накрыли на стол. И вот уже рассвет пробрался сквозь морозную пелену.
Дед Иван благодарил хозяев, даже кланялся за то, что приветили, дали отдых им и их лошадке. Григорий Тарасович проводил за ворота, указал в какую сторону ехать, чтобы в Михайловку попасть и сколько до их деревеньки. – Ну к обеду будете, - сказал он, - это, если не гнать лошадь.
- А куда нам теперь торопиться, авось доедем. - Согласился Иван Еремеевич,
Алексей тоже поблагодарил, и потом все оборачивался на маленький домик, вглядываясь в его окна, будто хотел кого-то в них увидеть.
Вернулись дед и внук домой через два дня. Жили они в районном центре, далековато по тем временам от той деревни, где пришлось заночевать. Алексей уже давно в леспромхоз просился, а он в другом районе, думал на заготовке леса поработать, там и платят хорошо.
И вот приехал домой, а тут мать подает письмо, в котором сообщили, что ждут его с документами. – Неужто поедешь в такой холод? – спросила Анна, мать Алексея.
- Пущай едет, сам напросился, - сказал Иван Еремеевич. Он ведь с ними жил, потому как его сыновья на фронте остались, и отец Алексея тоже не вернулся. А жена деда Ивана померла еще три года назад. Анна, вдова его сына Петра, ваяла старика к себе, хотя он еще и сам крепкий, но вместе легче. К тому же старшая дочь Анны пять лет как замужем, а вот Алешка еще дома, слава Богу отслужил, теперь надо в жизни устраиваться.
Алексей сначала обрадовался, он ведь просился, и вот берут его. На следующий день собрали его в дорогу, тёплой одеждой снабдили, наказали смотреть в оба, там ведь деревья валят, так что надо осторожничать.
Алексей обнял деда, обнял мать и уехал.
***
Первую неделю осваивался, слушал, что бригадир говорил, а потом быстро втянулся. Вжикали пилы, стучали топоры, кряхтела надрывно техника. Из деревянной постройки, если открыть дверь, пар шел. Тут же неподалеку столовая, а там дальше – поселок, в котором стоят сколоченные наспех бараки. Там и ночевал рабочий люд.
После трудового дня мужики валились с ног и засыпали сразу. И только Алексей не мог угомонить свою кудрявую голову. Волосы у него темно-русые, немного волнистые, это у его отца такие волосы были. Мать иногда ласково называла сына: «кудрявушка моя».
И в этой кудрявой голове прочно засели воспоминания о той ночи в Марьино, куда случайно заехали они с дедом. Ни одним словом не перекинулся Алексей с хозяйской дочкой, только один раз услышал ее тихий голос, когда откликнулась Вера на просьбу матери: «Хорошо, мама». – Сказала она.
И этот голос теперь звенел у него в ушах. А еще помнит ее темные глаза, как вишни, ее русые волосы, заплетённые в две косы. Вспомнит все это и улыбается, лежит в темноте и будто разговаривает с ней.
Так прошел месяц. По-прежнему зима, порой метель да мороз. Алексей мыслями все в той же избенке, где живет Вера. Спросил как-то у начальства, выбраться бы ему домой, но в ответ – отказ, до весны и не мысли.
Расстроился Алексей, узнав, что до весны не выбраться. Нет, выбраться можно, но это же нарушение будет, как же работу бросишь. Но и от Веры отказываться не хотел, думал о ней каждый день.
***
Тем временем молодого, кудрявого парня заметила в поселке одна солдатская вдова. В сорок третьем ее муж ушел на фронт, а ей тогда всего восемнадцать было. Думала, дождется, деток родят, жить будут… не получилось, не вернулся муж.
Глафира в тридцать лет не пойми кто, то ли баба, то ли девка. Но еще статная, чернобровая, такую взглядом не пропустят. Эх, да было бы кому пропускать. Из всех мужиков в поселке нашелся ей только один – вдовец Николай, на десять лет ее старше. Он готов жениться на Глафире, уже намекал, а она все тянет.
И тут как-то принесла в барак чистое белье, там и увидела Алексея, тронул он ее сердце. Сразу зарделась, запылало все внутри. Ну да, моложе ее, да ненамного… вот такого бы мужа, - подумалось ей. И стала она часто на глаза ему попадаться. А поскольку мужики до вечера на работе, а потом пока вернутся в барак, то почти ночь.
Но Глафира и по темноте приходила, причину всегда найдет.
- Дай рубашку, постираю, - попросила она Алексея.
- Сам постираю, - он взял из ее рук рубаху и убрал. – Не маленький я, все умею делать.
Смотрит на него ласково, так и тянется к нему взглядом и телом. – Разве плохо, если женские руки позаботятся о тебе, умаялся ведь на работе…. А у меня дома и печка натоплена, и чугунок с картошкой тебя дожидается… да и рубашку заодно выстираем.
Алексею Глафира все равно что любая другая женщина. Иной мужик засмотрелся бы, да хотя бы воспользоваться пожелал, а Алексея она не волнует.
- Спасибо, Глафира Федоровна, я уж сам справлюсь, так что напрасно вы беспокоитесь.
- Ну что же сразу отказ, экий ты… недотрога… да и звать мог бы попросту Глашей.
Расстроилась она, уже не знала, как к нему подойти, как внимание на себя обратить. Тут вдовец Николай кругами ходит, замуж зовет. Мать Глашина намекает, чтобы не упустила жениха, а она всё про Алексея думает. Ростом ей под стать, молодой, да видно, крепкий, а волосы… ну как шелк, а глаза – туман сизый, так бы и смотрела в его глаза, от такого и деток не грех нарожать.
Алексей тем временем еще больше обеспокоился, что не может домой вырваться, да и не только домой, в ту деревеньку ему срочно надо. Маялся он так, да потом додумался письмо домой написать.
***
Дед Иван грамоте не был обучен, по слогам если только прочитать мог. Но на помощь Анна пришла, сели напротив друг друга, стала письмо от сына читать, испугалась, не случилось ли чего. А в этом письме Алексей всем кланялся, привет передавал, а дальше просил деда посватать за него Веру, что из деревни Марьино.
- Это что же за Вера такая? – спросила Анна, не зная подробностей.
Дед Иван тоже сначала задумался, сидит, козью ножку из газеты крутит, бороденка дёргается. Пытается вспомнить… наконец вспомнилось ему. Удивился. Ведь ни слова не сказал внук про хозяйскую дочку, да ее и не заметишь сразу, тихая такая девушка, неприметная почти, а вон как вышло, посватать просит.
Анна давай выспрашивать, при этом ахает от удивления, ведь не знают они друг друга.
- Весной вернётся, поедет и разузнает, пойдет ли за него девушка, - решила Анна.
- Э-эээ, не понимаешь ты, Алёшка боится, как бы не увели девку… это чтобы в невесты ее записать… во как.
- Да как же это мы сделаем без него? Не царские времена, чтобы невесту за глазами жениха сватать… да и что родители скажут...
- То-то и оно, что скажут. Там хозяин мужик суровый, фронтовик, обрадуется ли он такой новости.
- Ну и что делать?
- А что делать? Ехать надо. – Сказал свое веское слово дед Иван.
Дорогие читатели, это рассказ из двух глав, заключительная завтра 19 декабря.
На Литрес у меня есть электронный сборник моих рассказов. В сборнике тридцать историй - интересных, теплых, иногда с юмором. Если вам удобно читать в сборнике в любое время и в удобном месте, то его можно скачать. Книга платная, и в нее включено самое интересное, на мой взгляд, из городских историй. Вот ссылка, которая сразу ведет к сборнику под названием "Бедные родственники" (это название одного из моих рассказов).
Бедные родственники, Татьяна Викторова – купить и скачать книгу в fb2, epub, pdf на Литрес
А также мой канал "Ясный день" в мессенджере МАХ: