Дарья Десса. "Игра на повышение". Роман
Глава 156
Пока ехала домой, вдруг стало страшно. Не просто тревожно – а по-настоящему, леденяще, как будто кто-то в темноте зашуршал книгой моей жизни, листая страницы, которые не имел права трогать. Что, если всё-таки Орловский работает на Леднёва? Что, если мой липовый папаша – этот хладнокровный манипулятор с лицом доброго солидного мужчины – так удачно внедрил Романа в моё ближайшее окружение, что я даже ничего не заметила? Ни странностей в его поведении, ни слишком удачных совпадений, ни того, как он всегда оказывался рядом именно тогда, когда я теряла опору под ногами.
Да, было много моментов, когда наши с ним отношения оказывались на грани. Шеф предлагал уволить любовника своей жены? Я уговорила его этого не делать, приводя разные аргументы. Орловский бросил работу, чтобы помчаться за мной в Китай, когда я улетела от всего и всех, и пытался наладить то, что казалось навсегда разрушенным? Да, было такое, и тогда я поверила, что он готов на всё ради меня. А ещё он меня похитил. Продержал почти сутки в подвале, окутанном сыростью и тишиной, напугав до полусмерти – но не из жестокости, а чтобы спасти наши отношения.
Потом вытащил из логова «отца», где я чуть не стала жертвой чужого расчёта… Мы вместе стали свидетелями гибели Леонида, и в тот момент я искренне верила, что теперь между нами нет и не может быть лжи.
Но неужели вся эта череда событий – не стечение обстоятельств, а тщательно спланированная игра? Неужели Леднёв издалека дёргал за ниточки, наблюдая, как его «агент» постепенно завоёвывает моё доверие, чтобы в решающий момент вырвать у меня ключи к тому, что для него имеет огромную ценность – к деньгам на Кайманах? Возможно, сам Орловский и не знал истинной цели, но разве это меняет суть? А может, он гениален сам по себе – настолько, что умеет оказываться в нужном месте в нужное время, даже если это место – подвал или аэропорт Пекина, а цель – не любовь, а возвращение миллиардов Владимира Кирилловича, запертых в оффшорах?
Хотя теперь уже, конечно, эти деньги наверняка, благодаря стараниям предателя Павла Ароновича, выведены и спрятаны так надёжно, что найти их сможет разве что он сам. Но это уже детали. Главное – сомнение, которое теперь гнездилось во мне, как заноза под кожей.
Я подумала: надо проверить Орловского. Не поверхностно, а основательно. Так, чтобы больше не осталось ни единого вопроса. Чтобы раз и навсегда убедиться – он мой или нет. Но как это сделать? Просто спросить? Он, конечно, скажет «нет», посмотрит прямо в глаза, и я снова поведусь на эту искренность, которая, возможно, – лишь мастерски сыгранная роль. Нет, нужен план. Требуется для консультации тот, чьё мнение я ценю, но кто при этом не слишком вовлечён в эту кипящую кашу из интриг, алчности и предательств.
Единственным человеком, кто показался мне подходящим, стала Маришка. Она – как островок здравого смысла посреди моего бушующего океана. Не стану посвящать её во все перипетии своей насыщенной, почти кинематографичной жизни – она ведь любит лёгкие, красивые истории с намёком на романтику и без излишнего мрака. Просто придумаю что-нибудь в её вкусе.
Позвонила ей и попросила о встрече. Недолго думая, подруга пригласила меня к себе домой. Я согласилась, накупила вкусняшек для её дочек, пива с солёной рыбкой для мужа – Гена у них, как все пожарные, обожает такие «мужские закуски», – и нам – две бутылки вина. Маришка, как всегда, предпочитает красное полусладкое: «Горькое – для мужчин и несчастной любви, а я за радость!»
Время было вечернее, половина девятого, и прежде чем мы устроились за кухонным столом в стандартной «двушке» на окраине Москвы – той самой, где каждая стена помнит детские карандашные каракули и запах борща по воскресеньям, – Маришке пришлось повозиться с её двумя дочками: Алиной (да, мне всегда приятно, что свою старшую она назвала в мою честь и пригласила стать крёстной мамой) и Ариной. Выбор имён вышел, конечно, забавный – почти зеркальный, но девчонки всё равно оказались разными, как день и ночь: Алине четыре года, она вся в меня – бойкая, смелая, с огнём в глазах и способностью убеждать взрослых в своей правоте; Арина – в папу, серьёзная, обстоятельная, уже умеет складывать паззлы из трёхсот деталей и задаёт неожиданные вопросы типа: «А почему небо синее?» – не просто так, а чтобы услышать настоящий ответ.
Малышня, как только увидела меня, кинулась обниматься и целовать с визгом:
– Тетя Лина пришла!
Еще бы им меня не любить! Всякий раз, как прихожу, заваливаю обеих подарками. Так и на этот раз: помимо вкусняшек, заехала в «Детский мир» и накупила им кукол с гардеробами, домиками, даже лошадками на колёсиках. Хотела было по два телефона новейшей модели – ведь они же современные девочки! – но Маришка мне пригрозила, стоило лишь заикнуться: «На порог с этой ерундой не пущу, не порть мне дочек!» Пришлось повиноваться. В самом деле, они с Геной придерживаются старомодных, но, как мне кажется, мудрых правил: интернет – по часу в день для каждой, никаких смартфонов до поступления в первый класс, а вместо социальных сетей – книжки с картинками, прогулки в парке и вечерние сказки на ночь.
Строго? Возможно. Но справедливо. Может, и не стала бы я талантливым рекламщиком, если бы с детства сидела в интернете и смотрела мемчики с видосиками, не развивая ни память, ни фантазию, ни воображение. Зачем, когда за тебя это сделают другие люди? Инфлюэнсеры, законодатели мод и распространители влияния – они же не дают думать, предлагая готовые эмоции и выводы.
Получив игрушки, девчонки уговорили маму Марину, чтобы та дала им возможность отодвинуть отбой на час, и, визжа от восторга, умчались в детскую.
– А где твой огнеборец? – спросила я, раскупоривая бутылку вина.
– На дежурстве, – ответила подруга, ставя бокалы. – Кухня в нашем полном распоряжении.
Мы сели, и сначала обменивались простенькими новостями – кто в садике подрался, как в метро подняли тарифы, что нового в сериале, который подруга смотрит по вечерам. Но потом, наконец собравшись с силой духа, я решилась. Глубоко вдохнула и начала рассказывать Маришке о своих сложных, почти шекспировских отношениях с коллегой по работе – Романом Орловским. Поведала, как вместе ездили в Захлюстинск в служебную командировку, и он там вёл себя, как отчаянный Казанова: флиртовал с местными, пил водку с тамошним директором, а ночью приставал ко мне с предложением «погрузиться в настоящее блаженство». Но после возвращения, вопреки всему, между нами вспыхнуло настоящее чувство – неожиданное, болезненное, но настоящее. Или… так мне казалось?
– Мариша, у меня сложные отношения с главой нашей компании. Он настоящий деспот, привык всё и вся жёстко контролировать – каждую подписку, отчёт, даже то, с кем обедаю в столовой. А теперь ещё и Орловский… Мне нужно понять: он действительно искренне меня любит – или просто играет роль, назначенную шефом? На кону не только моя репутация, но и высокая должность, которую мне предложили только что. И я должна принять решение: либо довериться Роману до конца, либо идти дальше одна. Но для этого сначала нужно выяснить правду. А вдруг я просто глуплю, и всё это – плод моей тревожности?
Подруга откинулась на стул, задумчиво покрутила в пальцах бокал вина, потом заговорила медленно, взвешивая каждое слово, будто сортируя:
– Давай по порядку. Прежде чем что-то проверять, тебе стоит честно спросить себя: откуда вообще взялось это подозрение? Оно основано на чём-то конкретном – например, он знал детали, которые знать не мог без связи с шефом? Или это просто тревога, накопившаяся от усталости, от прошлого опыта, от того, что в твоей жизни, Алина, слишком много тайн? Если подозрение эмоциональное… может, ты просто устала и всё это надумала?
Я вздохнула, опустила взгляд на ладони, сжатые вокруг бокала.
– Фактов у меня нет. Ни единого. Так что… будем считать – просто волнуюсь. Притом очень сильно, понимаешь? Это не просто «а вдруг он не тот». Это ощущение, что за каждым его взглядом – расчёт, а за каждым «я тебя люблю» – чей-то замысел. И это сводит с ума.
– Ну хорошо, – кивнула Маришка, наливая себе ещё вина. – Тогда вот что. Можно ненамеренно «упустить» ложную информацию и посмотреть, дойдёт ли она до шефа. Это как ловушка для предателей. Например, расскажи Роману якобы важную, но вымышленную деталь. Скажи, что ты тайно договорилась с конкурентами – нарочно провалишь сделку с какой-нибудь фирмой и за это получишь крупную сумму. И что всё уже почти готово. А потом жди.
– И что дальше?
– Если на следующий день тебя вызовет шеф, начнёт допрашивать, угрожать увольнением или, наоборот, предложит «поговорить по-семейному» – значит, информация ушла либо через Орловского, либо через кого-то из его ближайшего круга. Возможно, он делится с другом, братом, даже бывшей – а тот уже пересказывает начальнику.
– Ого, вот это уже интересно… – прошептала я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. – Почти как в шпионском романе.
– Но важно не обвинять его сразу, – предупредила Маришка, подняв палец. – Возможно, он вообще ни при чём. Утечка могла произойти и другим путём: кто-то подслушал, или ты сама проговорилась в другом месте. Не спеши делать выводы – иначе можешь потерять человека, который тебе действительно дорог.
– Умна ты, подруга, ничего не скажешь! – искренне восхитилась я.
– Такой метод использовался даже в разведке, – сказала она с видом загадочной дамы, хотя в глазах уже плясали винные искорки. – Не проверяют лояльность напрямую – это глупо. Смотрят, куда уходит информация. Как вода – найдёт трещину.
Я улыбнулась – впервые за вечер по-настоящему легко. Мне показалось, этого достаточно. Но Маришка, выпив ещё глоток, продолжила, будто включив внутреннего детектива:
– Идём дальше. С завтрашнего дня начинаешь наблюдать. Внимательно. Если он правда работает на шефа, то ему выгодно манипулировать тобой. Собирать сведения, сбивать с толку, сеять сомнения… даже вешать лапшу на уши, как говорится. Вот на что смотри: меняет ли он тему, когда речь заходит о начальнике? Защищает ли его слишком резко – будто боится, что ты что-то заподозришь? Или, наоборот, злобно очерняет, будто провоцирует тебя на конфликт? Спрашивает ли о деталях, которые ему не нужны в рамках ваших отношений? Например: «Ты точно завтра в 19:00 будешь на совещании?» – хотя раньше никогда не интересовался твоим графиком. Или вдруг начнёт советовать тебе «не лезть» в определённые дела, «не трогать» определённые файлы…
Я смотрела на неё с широко раскрытыми глазами, будто впервые видела эту женщину, которая до этого только рассказывала мне про распродажи и капризы старшей дочки.
– Да ты настоящая Мата Хари, ядрён батон! – вырвалось у меня. – Откуда ты всё это знаешь?
– Сериалы смотреть люблю, – усмехнулась Маришка, подмигнув. – Особенно про спецслужбы. Там всё как в жизни, только гораздо интереснее.
Потом она добавила серьёзнее:
– Ладно, а как насчёт просто поговорить с ним начистоту?
– Ничего не скажет, – покачала я головой. – Ставки слишком высоки. Если Роман предатель – будет всё отрицать до конца. А если нет… боюсь, что одним вопросом могу разрушить то, что у нас есть. Доверие слишком хрупкое, Мариша…
– Хм… – задумалась подруга. – Тогда последний вариант. Проверь косвенные связи. Может, он работает на шефа не потому, что предан ему, а потому что оказался под давлением. Например, у него крупный кредит, а платить нечем. Или шеф держит его на крючке: знает что-то компрометирующее – прошлый суд, долг, даже болезнь в семье. Или, возможно, Орловский просто боится потерять работу – и готов на всё, чтобы остаться в фаворе.
Я задумалась. Всё это звучало убедительно. Даже слишком.
Мы просидели на кухне до полуночи. В соседней комнате, хитренько воспользовавшись тем, что мама погрузилась во «взрослые тайны», а тётя Алина – добрая душа, которая никогда не выдаст, – девчонки устроили вечер непослушания: включили мультики на планшете, съели почти весь купленный мной шоколад и, судя по шорохам, пытались соорудить из подушек и одеял «тайную штаб-квартиру». Не знаю, что было после моего ухода – наверное, Маришка всё равно уложила их спать, хоть и с опозданием, – но без десяти двенадцать я тепло поблагодарила лучшую подругу, обняла её крепко и села в вызванное такси.
По дороге домой, глядя в тёмное окно, где мелькали огни спящих домов и редкие фонари, я думала: теперь у меня есть план. И пусть он не идеален, но зато поможет разобраться с Орловским.