Скриншот пришёл в час ночи. Номер незнакомый, без подписи, без объяснений. Просто картинка.
Я открыла — и сон как рукой сняло.
«Ленка опять приползёт со своими проблемами. Достала уже. Сидит на шее, а сама ничего не делает».
Это писала Ира. Моя лучшая подруга. В нашем общем чате, из которого меня, видимо, исключили.
Ниже — ответ Маринки: «Да ладно тебе. Пусть повоет, мы покиваем. Главное — она всегда готова посидеть с нашими детьми, когда надо».
***
Чат назывался «Клуб взаимопомощи». Красиво, правда? Четыре подруги со школы — Ира, Марина, Света и я. Тридцать лет вместе, через всё прошли: свадьбы, разводы, роды, похороны родителей.
Три года назад Ирка предложила создать группу для координации. Удобно же — кому что нужно, кто чем может помочь. Сегодня ты подвозишь детей, завтра тебе помогают с переездом.
Идея казалась отличной. На бумаге.
В реальности я почему-то всегда оказывалась на подхвате. То с Маринкиными близнецами посидеть — муж в командировке, а ей на курсы. То Светке помочь квартиру прибрать перед приездом свекрови. То Ирку выслушать три часа по телефону, когда у неё очередной кризис среднего возраста.
А когда помощь нужна была мне? Всегда находились причины.
— Лен, извини, не могу. У меня йога.
— Ой, сегодня никак! Давай на следующей неделе?
Следующая неделя не наступала никогда.
Но я списывала на обстоятельства. У всех жизнь сложная. У всех дела. Нельзя же требовать от подруг невозможного.
А потом пришёл этот скриншот.
***
Утром я перечитала сообщение раз десять. Может, вырвано из контекста? Может, шутка такая, неудачная?
Полезла в наш общий чат — тот, где я ещё была. Пролистала переписку за последний месяц. И увидела то, чего раньше не замечала.
Они договаривались о встречах — без меня. «Давайте в субботу в новый ресторан?» — писала Ира. Маринка отвечала: «Отлично, бронирую столик на троих». На троих. Нас четверо, а столик на троих.
Я тогда написала: «Девочки, а меня позовёте?» Ира ответила: «Ой, Лен, это мы так, спонтанно. В следующий раз обязательно!»
Следующего раза не было. А я не настаивала — неудобно напрашиваться.
Ещё глубже. Месяц назад я просила помочь — отвезти маму в больницу на обследование, сама не могла отпроситься с работы. Три сообщения, три ответа:
Ира: «Лен, у меня массаж записан, никак!»
Марина: «Извини, близнецы болеют».
Света: «Ой, я сегодня не в городе».
Маму в итоге отвёз сосед Петрович. За пятьсот рублей и коробку конфет.
А через неделю Ира попросила посидеть с её котом, пока она на три дня в Питер уедет. И я согласилась. Потому что подруга же. Потому что «клуб взаимопомощи».
***
Скриншот прислала Оля — новенькая в чате, добавили её полгода назад. Жена Иркиного коллеги, толком никто не знал. Но она видела ту переписку. И почему-то решила показать мне.
Я позвонила ей вечером.
— Оль, это ты прислала?
— Я. Извини, если сделала хуже.
— Почему прислала?
Она помолчала.
— Потому что это неправильно. Они тебя обсуждают постоянно, а ты не знаешь. Ты им помогаешь, а они за спиной смеются. Мне было противно это читать.
— Постоянно?
— Лена, там целая история. Они тебя из основного чата исключили ещё год назад. Сделали новый, «только для своих». И там... ну, сама понимаешь.
Не понимала. Точнее, не хотела понимать.
— А почему ты мне это показала? Тебе же с ними общаться.
— Уже нет. Я из чата вышла. Не хочу быть частью этого.
Положила трубку. Село на кровати, обхватив колени руками. За окном темнело, муж ещё не вернулся с работы, в квартире тихо.
Тридцать лет. Тридцать лет я считала их подругами. Лучшими. Единственными.
А они...
***
Следующие три дня я молчала. Не писала в чат, не звонила. Ждала — заметят? Спросят, что случилось?
Не заметили. Не спросили.
Зато Ира написала в воскресенье: «Ленок, выручи! Нужно забрать платье из ателье, а я на ногтях сижу. Ателье до шести, успеешь?»
Я смотрела на экран и не верила своим глазам. Три дня тишины — и первое сообщение с просьбой.
Раньше бы я побежала. Конечно, Ирочка, без проблем. Ты же подруга. Тебе нужно — я помогу.
Сейчас написала: «Не могу».
Через минуту — звонок.
— Лен, ты чего? Это же на полчаса!
— Ир, у меня дела.
— Какие дела? В воскресенье?
— Личные.
Пауза. Потом — голос, полный недоумения:
— Лен, ты чего такая? Случилось что?
Хотела сказать: да, случилось. Я узнала, что ты обсуждаешь меня за спиной. Что для тебя я — удобная дура, которая всегда готова помочь.
Но не сказала. Не была готова.
— Просто устала. Извини.
— Ну ладно, — голос стал прохладнее. — Разберусь сама.
Отключилась. Даже не спросила, от чего устала. Даже не предложила помощь.
Впрочем, чему удивляться.
***
Прорвало через неделю. Ира позвонила с новой просьбой — на этот раз посидеть с её дочкой в субботу. Она с мужем на корпоратив собралась, а няня заболела.
— Ир, не смогу.
— Почему?
— Потому что не хочу.
Тишина. Такая густая, что можно было потрогать.
— В смысле — не хочешь?
— В прямом. Не хочу сидеть с твоим ребёнком в субботу вечером. У меня своя жизнь.
— Лена, ты что?! Мы же подруги! Тридцать лет!
— Подруги? Серьёзно?
— Конечно серьёзно! Что с тобой происходит?!
И тут я сказала:
— Ир, я видела скриншот. Из вашего чата. Того, куда меня не добавили.
Молчание. Долгое, звенящее.
— Какой скриншот?
— Тот, где ты пишешь, что я «сижу на шее». И Маринка отвечает, что главное — я с детьми сижу, когда вам надо.
— Кто тебе это прислал?!
— Неважно. Важно, что это правда.
— Лена, это вырвано из контекста! Мы просто болтали, ничего такого не имели в виду!
— А столик на троих в ресторан — тоже из контекста?
Пауза.
— И то, что меня исключили из основного чата год назад — тоже просто так?
Ира молчала. Слышала, как она дышит — тяжело, прерывисто.
Потом выдавила:
— Лен, ты всё не так поняла...
— Что именно я не так поняла, Ир? Что для вас я — бесплатная прислуга? Посидеть с детьми, съездить за платьем, выслушать нытьё? А когда мне нужна помощь — у всех йога и массаж?
— Мы помогали тебе!
— Когда? Назови хоть один раз за последний год.
Тишина.
— Вот именно.
— Лена, ты несправедлива! У всех свои проблемы!
— Проблемы — да. Но время на ресторан без меня у вас находится. И на отдельный чат, где можно посмеяться над дурочкой Ленкой.
— Мы не смеялись!
— Ир, хватит. Я устала от вранья. Тридцать лет — и оказалось, что всё это время я была удобной подружкой. Которая не откажет, не обидится, всё стерпит. Удобно, да?
— Лена, ты преувеличиваешь! Из-за одного дурацкого сообщения...
— Не одного. Там была целая переписка. На год. Оля мне всё переслала.
Ира охнула.
— Эта стерва...
— Она единственная, кто поступил честно. В отличие от вас.
Положила трубку. Руки тряслись, но внутри было странное спокойствие. Будто камень с души упал.
***
Дальше — лавина. Ира позвонила Маринке, та — Свете. Через час мой телефон разрывался.
Маринка писала: «Лен, давай встретимся, поговорим нормально. Это недоразумение!»
Света — голосовое на пять минут, сплошные оправдания: «Лен, ну ты же понимаешь, мы не хотели тебя обидеть, просто иногда вырывается, это же не всерьёз...»
Я не отвечала. Смотрела на экран и думала — зачем? Что они могут сказать? Что не имели в виду? Что это шутка? Что я должна простить и забыть?
Муж пришёл вечером, увидел моё лицо.
— Лен, что случилось?
Рассказала. Всё, с самого начала. Про чат, про скриншот, про тридцать лет «дружбы», которая оказалась использованием.
Серёжа слушал молча. Потом обнял.
— Ты давно это подозревала. Просто не хотела видеть.
— Откуда знаешь?
— Потому что я видел. Как ты бегаешь по первому звонку. Как они отказывают, когда тебе надо. Как ты расстраиваешься, а потом убеждаешь себя, что всё нормально.
— Почему не сказал?
— Потому что ты бы не услышала. Ты должна была сама понять.
Он был прав. Двадцать лет замужем — и он знал меня лучше, чем эти «подруги».
— Серёж, а если я неправа? Если это действительно недоразумение?
Он посмотрел мне в глаза.
— Лен, вспомни последний год. Сколько раз ты помогла им — и сколько они тебе. Посчитай.
Я посчитала. Мысленно, загибая пальцы.
Я им: восемнадцать раз. С детьми посидеть, отвезти-привезти, выслушать, помочь с уборкой, с готовкой, с чем угодно.
Они мне: ноль. Ни одного раза.
— Вот видишь, — Серёжа погладил меня по голове. — Это не дружба. Это эксплуатация.
***
Прошёл месяц. Звонки прекратились — видимо, поняли, что я не отвечу. В чате «Клуб взаимопомощи» меня удалили окончательно. Видела через Олю — она всё ещё следила за происходящим.
— Они тебя обсуждают, — рассказывала она. — Говорят, что ты предательница. Что из-за одного недоразумения разрушила тридцатилетнюю дружбу.
— Предательница — это я?
— Ну да. По их версии.
Я засмеялась. Грустно, но искренне.
— Оль, спасибо тебе. За тот скриншот.
— Лен, я боялась, что ты обидишься. Что убьёшь гонца, принёсшего плохую весть.
— Сначала хотела. А потом поняла — ты сделала мне подарок. Горький, но честный.
Мы с ней теперь иногда пьём кофе вместе. Странно — почти незнакомый человек оказался порядочнее тех, кого я знала полжизни.
***
В декабре столкнулась с Маринкой в торговом центре. Она шла навстречу с близнецами — те уже большие, школьники.
Маринка увидела меня, замерла. Я тоже остановилась.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Потом она сказала:
— Привет.
— Привет.
— Лен, может, поговорим? Как взрослые люди?
— О чём?
— Обо всём. Мы же столько лет... — она запнулась. — Неужели из-за глупой переписки...
— Марин, дело не в переписке. Дело в том, что стояло за ней.
— Что стояло?
— То, что вы меня не уважали. Использовали. Считали удобной дурочкой, которая всё стерпит.
— Это неправда!
— Правда. Посчитай, сколько раз я помогла тебе за последний год. И сколько ты — мне.
Маринка открыла рот. Закрыла. Близнецы дёргали её за руку, им было скучно.
— Вот видишь, — я улыбнулась. — Даже возразить нечего.
— Лен, ну мы же могли... если бы ты сказала...
— Я говорила. Просила помочь с мамой — все были заняты. Просила подвезти, когда машина сломалась — у всех дела. Но когда вам надо — я всегда была свободна. Странное совпадение, да?
Маринка молчала. Близнецы уже ныли в голос.
— Мне пора, — она кивнула на детей. — Лен, подумай ещё. Мы правда скучаем.
— По мне или по бесплатной няньке?
Она вздрогнула. Ничего не ответила. Ушла, таща за собой близнецов.
Я смотрела ей вслед и думала — странно. Раньше от таких разговоров болела душа. А сейчас — пусто. Спокойно. Будто речь о посторонних людях.
Может, так и есть. Может, они всегда были посторонними. Просто я не хотела этого видеть.
***
Полгода прошло с того ночного скриншота. Жизнь изменилась — и к лучшему.
У меня теперь есть время. То самое, которое раньше уходило на чужих детей, чужие проблемы, чужие капризы. Записалась на курсы живописи — всегда мечтала, но «некогда было». Начала ходить в бассейн по утрам. Стала чаще видеться с мамой — не потому что надо, а потому что хочу.
Серёжа говорит — ты расцвела. Может, правда. Может, это так выглядит человек, который перестал тащить на себе чужой груз.
Оля познакомила меня со своими подругами. Нормальными. Такими, которые помнят про день рождения без напоминаний. Которые спрашивают «как ты?» и слушают ответ. Которые не ведут параллельные чаты для обсуждения.
Ира недавно написала. Коротко: «Лен, у меня день рождения. Приходи. Хочу, чтобы ты была».
Я не ответила. Не из мести — просто не хочу. Не хочу делать вид, что ничего не было. Не хочу «начинать с чистого листа». Не хочу снова быть удобной.
Мама спросила:
— Леночка, а что с девочками твоими? Давно про них не слышала.
— Мы больше не общаемся, мам.
— Поссорились?
— Нет. Просто оказалось, что мы не подруги. Никогда ими не были.
Мама помолчала. Потом сказала:
— Знаешь, я всегда удивлялась. Ты им — всё, а они тебе — ничего. Думала, может, так и надо. Может, это я чего-то не понимаю.
— Не надо так, мам. Я двадцать лет понимала неправильно.
— Лучше поздно, чем никогда.
Лучше поздно. Это точно.
Вчера разбирала старые фотографии. Нашла нашу четвёрку — выпускной, девяносто третий год. Молодые, счастливые, обнимаемся.
Долго смотрела на эти лица. На Иру с её ямочками на щеках. На Маринку с косой до пояса. На тихую Свету, которая всегда стояла с краю.
Тридцать лет. Целая жизнь.
А потом убрала фото обратно в коробку. Без сожаления, без слёз.
Прошлое — это прошлое. А я живу сейчас.
И сейчас мне хорошо. Впервые за много лет — по-настоящему хорошо.
Один скриншот развалил то, что и так было трухлявым. Подлый поступок? Может быть. Но иногда подлость — это правда, которую боятся сказать в лицо.
А правда, какой бы горькой ни была, освобождает.
А вы узнавали когда-нибудь, что близкие подруги обсуждают вас за спиной? Как поступили — простили или ушли? ПИШИТЕ ваше мнение — ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ!