Трамп заявил о «самой большой армаде у берегов Южной Америки» и явно рассчитывает на эффект шока. Его заявление — это не просто угроза Венесуэле, а демонстрация силы для всех сразу: флот, нефть и ультиматум в одном флаконе.
Президент США объявил, что отныне ни один нефтяной танкер не должен беспрепятственно заходить в венесуэльские порты или выходить из них.
Формулировка была предельно ясной: нефть — это экономика Венесуэлы, а значит, перекрыв нефть, можно перекрыть всё остальное.
Трамп не стал скрывать мотивацию.
В своём заявлении он прямо назвал венесуэльские власти «иностранной террористической организацией», перечислив стандартный набор обвинений: от наркотрафика до торговли людьми.
Однако за этим дипломатическим шумом легко читается куда более приземлённая мысль: ресурсы Венесуэлы, по мнению американского президента, изначально должны принадлежать США.
Нефть, земля, активы — всё это в его риторике выглядит как «украденное», подлежащее возврату законному владельцу.
Именно здесь исчезают последние иллюзии.
Речь идёт не о борьбе за демократию и не о защите прав человека. Это откровенный ультиматум в стиле XIX века: либо страна добровольно отдаёт ресурсы, либо её экономику медленно и методично душат.
Трамп даже не пытается прикрыться сложными формулами — он повторяет одну и ту же мысль дважды, словно опасаясь, что его не так поймут: «никому не позволено грабить Америку».
«Шок будет беспрецедентным — до тех пор, пока они не вернут Соединенным Штатам Америки всю нефть, землю и другие активы, которые они ранее у нас украли», — написал Трамп в социальной сети Truth Social.
Венесуэла ответила предсказуемо.
Каракас отверг американские претензии и заявил о готовности действовать в рамках Устава ООН. Это звучит почти формально, но за ним стоит понимание реального баланса сил: объявлять войну США Венесуэла, разумеется, не будет. И Трамп это прекрасно знает.
Выбор именно морской блокады выглядит не случайным. Вашингтон уже имеет опыт силовых операций в регионе и хорошо понимает риски. Венесуэльцы ранее демонстрировали готовность сбивать американские самолёты и уходить в затяжное сопротивление.
Партизанская война в джунглях — не тот формат, который легко продаётся американскому избирателю. Быстрой победы «малой кровью» никто гарантировать не может.
Поэтому ставка сделана на удушение без формального вторжения. Флот у берегов Южной Америки, давление на страховые компании, угрозы третьим странам и корпорациям — всё это инструменты экономической войны, которая глазами Трампа может выглядеть как «принуждение к порядку».
С точки зрения международного права блокада — это акт агрессии и прямой повод для войны. Даже в самих США это понимают: демократы уже указывают, что Конгресс подобные действия не санкционировал.
Но для Трампа право — величина гибкая.
История с Венесуэлой — это не про Трампа и даже не про Мадуро.
Это про старую модель мира, в которой сильный перекрывает кислород слабому и называет это борьбой с терроризмом.
И чем громче звучат слова о «краже активов», тем очевиднее становится: речь идёт не о защите Америки, а о попытке вернуть себе право решать, кому можно владеть своими ресурсами, а кому — нет.
Понравилось? Поставь лайк и подпишись. В следующих публикациях ещё больше интересного!