Глава 11. Выбор
Олег не спал всю ночь.
Сидел на кухне, пил кофе, смотрел на телефон. Думал.
Марат дал ему выбор. Простой и страшный: отступить или потерять дочь.
Любой нормальный человек отступил бы. Любой отец выбрал бы ребёнка. Это естественно, это правильно, это единственно верно.
Но Олег думал о другом.
О Павле Рогове, который умер через пять дней после свадьбы. О Ларисе, которая каждый день ходит на кладбище. О пяти — нет, шести — людях, которых убили, а мир не заметил.
О Геннадии Лапине, который получил конверт и сейчас живёт последние дни.
Если Олег отступит — Лапин умрёт. И будут другие. Десятки, может, сотни. Пока система работает — смерти продолжатся.
А если не отступит?
Тогда — Настя.
Олег смотрел на фотографию дочери на экране телефона. Улыбающееся лицо, яркие глаза. Его девочка. Его жизнь.
Он не мог рисковать ею. Не имел права.
Но и молчать — не мог.
К утру он принял решение.
Марина приехала в девять.
Олег открыл дверь, впустил её. Она сразу заметила: что-то не так.
— Что случилось?
Он рассказал. Про визит Марата. Про угрозы. Про Настю.
Марина слушала молча. Лицо становилось всё бледнее.
— Господи, — сказала она, когда он закончил. — Они знают про неё.
— Знают всё. Адрес, школу, расписание.
— Что ты решил?
Олег посмотрел ей в глаза.
— Я не могу отступить.
— Олег...
— Не могу, — повторил он. — Если отступлю — они продолжат убивать. И я буду знать. Каждый раз, когда кто-то умрёт «от сердца» — я буду знать, что мог остановить. И не остановил.
— А Настя?
— Настю я защищу. — Он сжал кулаки. — Но не отступлением. Отступление ничего не гарантирует. Марат сказал правду: я уже видел слишком много. Даже если сдамся — они будут знать, что я знаю. Это риск. Для них.
Марина молчала. Смотрела на него — с тревогой, с уважением.
— Что ты предлагаешь?
— Публикацию. Сегодня. Сейчас.
— Но Седов...
— Седов не успеет. — Олег покачал головой. — Прошла неделя с юбилея. Если схема работает — Лапин умрёт в ближайшие дни. Мы не можем ждать.
— Публикация — это война. Шустов ответит.
— Я знаю. Но когда информация станет публичной — убивать нас будет бессмысленно. Это привлечёт внимание. Расследование начнётся независимо от Седова.
Марина думала. Долго, мучительно.
— Риск огромный, — сказала она наконец.
— Я знаю.
— Они могут успеть. До публикации.
— Могут. Поэтому действовать нужно быстро.
Она посмотрела на него — прямо, без уловок.
— Ты уверен?
— Да.
— Тогда начинаем.
Следующие шесть часов они работали.
Марина писала текст. Олег готовил фотографии — обрабатывал, подписывал, создавал галерею.
История получалась длинной. Шесть жертв — имена, даты, обстоятельства. Фотографии передач. Лицо исполнителя. Связь с «Волжским берегом». Имя Шустова.
И — предупреждение о Лапине. Новой потенциальной жертве.
К трём часам дня материал был готов.
Марина перечитала в последний раз.
— Это бомба, — сказала она. — Если опубликуем — назад дороги нет.
— Знаю.
— У тебя есть план? На случай, если они придут?
Олег кивнул.
— Настя сейчас у бабушки. В Балахне. Я отправил её вчера ночью.
— Твоя мать?
— Да. Сказал, что срочная командировка. — Он усмехнулся. — Впервые соврал матери во благо.
— А ты?
— Я буду здесь. — Олег посмотрел в окно. — Если придут — пусть приходят. Но публикация уже выйдет. Остановить будет поздно.
Марина встала, подошла к нему.
— Олег. Ты храбрый человек. Глупый, но храбрый.
— Спасибо. Кажется.
Она улыбнулась. Первая улыбка за этот бесконечный день.
— Публикуем?
— Публикуем.
Марина села за ноутбук. Открыла Telegram, свой канал. Восемь тысяч подписчиков. Немного — но достаточно, чтобы начать волну.
Она нажала «Отправить».
Первый час — тишина.
Олег сидел, смотрел на экран. Просмотры росли медленно: сто, двести, пятьсот.
Потом — первые комментарии. Недоверие, скепсис.
«Очередная теория заговора»
«Где доказательства?»
«Фотошоп»
Олег сжимал кулаки. Не верят. Не хотят верить.
Но потом — перелом.
Кто-то узнал Шустова на фотографиях. Кто-то вспомнил смерть Кудрина — «а ведь странно было, он же спортом занимался». Кто-то нашёл некролог Комаровой.
Просмотры взлетели: тысяча, три тысячи, десять тысяч.
Репосты. Комментарии. Ссылки в других каналах.
К вечеру материал прочитали пятьдесят тысяч человек.
Телефон Марины разрывался — журналисты, блогеры, даже кто-то из телевидения.
— Это работает, — сказала она. — Господи, это работает.
Олег смотрел на экран. Цифры росли. Люди читали, обсуждали, делились.
Правда выходила наружу.
Но радости не было. Только усталость и тревога.
Потому что где-то в городе Шустов тоже читал этот материал.
И решал, что делать.
Звонок раздался в десять вечера.
Олег вздрогнул. Посмотрел на экран — Седов.
— Да?
— Вы идиоты, — голос майора был хриплым от злости. — Идиоты и самоубийцы.
— Мы не могли ждать.
— Могли! Должны были! Я почти договорился о санкциях! Ещё два дня — и мы бы взяли Шустова официально!
— А Лапин?
Пауза.
— Лапин мёртв, — сказал Седов. — Сегодня утром. Сердечная недостаточность.
Олег закрыл глаза. Опоздали. Всё равно опоздали.
— Вы слышите? — голос Седова. — Мёртв. Как и остальные.
— Тогда тем более правильно, что мы опубликовали.
— Правильно?! — Седов выругался. — Теперь они знают, что мы знаем! Уходят в тень! Заметают следы!
— Или попадутся. Под давлением общественности.
Долгое молчание.
— Может быть, — сказал Седов наконец. — Может быть. Завтра утром будет обыск в «Волжском береге». Официальный, по решению суда. Ваша публикация... ускорила процесс.
— Это хорошо?
— Не знаю. — Голос усталый. — Посмотрим. Но вам лучше исчезнуть на пару дней. Пока всё не уляжется.
— Понял.
— И Олег... — Седов помолчал. — Вы сделали то, что считали правильным. Может, глупо. Но правильно.
Он отключился.
Олег сидел в тишине.
Лапин мёртв. Седьмая жертва. Но может быть — последняя.
Если всё получится — последняя.