Павел Иванович замер, положил инструмент на пол и внимательно посмотрел на него. В его взгляде мелькнуло что‑то новое — не насмешка, а скорее интерес.
— Работать над этим — это хорошо. Но знаешь, что ещё важно? — он сделал шаг вперёд, понизил голос.
— Чтобы моя дочь видела: ты не просто «готов работать», а уже работаешь. Чтобы она чувствовала себя защищённой, а не как на минном поле, где в любой момент может что‑то пойти не так.
Роман кивнул. Он понимал: это не просто проверка. Это экзамен. И от того, как он его сдаст, зависит многое.
— Дайте мне пару дней, — сказал он твёрдо. — Я приведу квартиру в порядок. Починю всё, что нужно. И сделаю так, чтобы Алёна чувствовала себя здесь комфортно.
Павел Иванович задумчиво потёр подбородок, потом медленно кивнул.
— Хорошо. Посмотрим. Но помни: слова — это воздух. А дела — это фундамент. И если хочешь, чтобы твоя жизнь с Леной была крепкой, закладывай этот фундамент правильно.
Он поднял ящик с инструментами, поставил его обратно в кладовку и направился к выходу. Уже в дверях обернулся:
— И да, смазку для петель купи. Силиконовую. Она не пачкается и долго держится.
Предыдущая серия уже на канале. Скоро проставлю ссылку.
Все серии рассказа в хронологической последовательности уже на канале:
***
Павел Иванович, уже собравшийся уходить, вдруг замер на пороге, словно что‑то вспомнил. Медленно развернулся, окинул квартиру ещё одним, на этот раз особенно придирчивым взглядом — и тут его глаза вспыхнули новым недовольством.
— А это ещё что такое?! — резко бросил он, указывая на пару кроссовок Романа, небрежно брошенных у входа. На светлой подошве отчётливо виднелись тёмные разводы, а на мысах — въевшаяся грязь.
Роман невольно втянул голову в плечи. Он‑то думал, что худшее позади, но Павел Иванович явно не собирался облегчать ему жизнь.
— Ты что, не видишь, в каком состоянии твоя обувь? — продолжал тот, подходя ближе и брезгливо приподнимая один кроссовок за пятку.
— Это же не просто грязь — это рассадник бактерий! Лена — девушка аккуратная, а ты ей грязь в дом тащишь. Где твоя ответственность?!
Роман открыл рот, чтобы оправдаться («Я собирался помыть…»), но Павел Иванович перебил:
— Не надо отговорок! Если не можешь следить за собой, как ты за женой будешь следить?
Его взгляд скользнул дальше — на стул, где висели брюки Романа. Несвежие, слегка помятые, с едва заметными пятнами на коленях.
— И это тоже никуда не годится! — ткнул он пальцем. — Ты что, забыл, как выглядит опрятный мужчина? Брюки должны быть выглажены, а не напоминать гармошку. Лена заслуживает видеть рядом с собой человека, который уважает себя и её.
— Помилуйте, это же джинсы? Их не гладят? - взмолился Роман.
— А ты погладь. Что же теперь, если брючки не по уставу - их гладить не надо? Да, пусть без стрелок, но чтобы вот этих обвисших коленок я больше не видел, если хочешь жить с моей дочкой в одной квартире! — Роман почувствовал, как внутри закипает протест, но сдержался. Он понимал: сейчас важно не огрызаться, а выслушать.
Павел Иванович уже двигался дальше — к журнальному столику, где стоял ноутбук Романа. Экран был покрыт отпечатками пальцев, клавиатура — пылью, а на корпусе виднелись жирные разводы.
— Вот это вообще позор! — с явным отвращением произнёс он, проводя пальцем по грязному корпусу. — Ты за техникой как за ребёнком следить должен. А у тебя тут… — он поморщился, — будто ты его в шахте добывал.
Он обернулся к Роману, скрестив руки на груди:
— Значит, так, рядовой Рома, тебе от меня устный выговор. Чтобы все нарушения и замечания к следующему моему визиту были устранены. И с кофе завязывай, а лучше пробежки по утрам делай или отжимайся — тебе будет полезно. Руки как у бабы — дряблые!
Его голос звучал жёстко, но не зло — скорее как у командира, который видит потенциал в подчинённом и хочет его «прокачать».
Роман сжал кулаки, но промолчал. Он знал: спорить сейчас бесполезно. Павел Иванович не искал диалога — он ставил условия.
— Что молчишь? — нахмурился тот. — Или думаешь, я просто так прихожу и ворчу? Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива. А для этого рядом с ней должен быть мужчина, который умеет держать себя в руках, в форме и в порядке.
Он ещё раз недовольно покосился на Рому, раздражённо покряхтел, будто переваривая увиденное, и уже было направился к двери.
***
Роман стоял в прихожей, глядя на закрытую дверь. В ушах ещё звучали жёсткие, рубленые фразы Павла Ивановича — как команды на плацу. Он провёл рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями.
«Бди, рядовой… в любое время дня и ночи…»
Эти слова эхом отдавались в голове. Роман невольно усмехнулся:
— Ну и тесть мне светит…
Он оглядел квартиру — ту самую, где ещё утром чувствовал себя хозяином положения. Теперь же всё выглядело иначе: грязные кроссовки у входа, помятые брюки на стуле, пыльный ноутбук на столе. Каждая мелочь словно кричала: «Ты не готов».
Но в этой жёсткой критике, в этом бесцеремонном вторжении был и другой смысл — Павел Иванович не отвергал его. Он проверял. Он давал шанс доказать, что Роман достоин быть рядом с Алёной.
Решение
Весь день Роман провёл в непривычной для себя суете. Он:
- вымыл обувь до блеска, протёр каждый сантиметр подошвы;
- отгладил брюки и рубашку, аккуратно развесил в шкафу;
- тщательно протёр ноутбук, клавиатуру, экран — до зеркального блеска;
- прошёлся влажной тряпкой по всем поверхностям, включая люстры;
- составил список дел на ближайшие дни: купить смазку для петель, установить график уборки, записаться в спортзал.
К вечеру он чувствовал странную лёгкость. Не потому, что выполнил все требования Павла Ивановича, а потому, что впервые за долгое время ощутил чёткую цель.
Вечерний разговор
Когда Алёна вернулась с работы, Роман встретил её у двери — не в халате и небритый, как обычно, а в чистой рубашке, с аккуратно уложенными волосами. В квартире пахло свежезаваренным чаем и выпечкой — он успел забежать в пекарню по пути.
— Вау, что это за праздник? — удивилась Алёна, снимая туфли.
— Просто хотел сделать твой вечер чуть приятнее, — улыбнулся он, помогая ей снять пальто.
Они устроились на кухне. Алёна рассказывала о своих клиентках, о забавных случаях на работе, а Роман слушал, кивал, но мыслями был далеко.
Наконец, когда она замолчала, он глубоко вдохнул и сказал:
— Лён, я сегодня… познакомился с твоим папой.
Алёна замерла, чашка с чаем дрогнула в руке.
— С папой?! Но как… когда?!
— Он пришёл сегодня утром. Без предупреждения.
Она закрыла глаза, тихо выдохнула:
— О боже… И что он сказал?
Роман улыбнулся — чуть нервно, но искренне:
— Много всего. Про обувь, про брюки, про ноутбук… В общем, он меня проверил на прочность.
— И как? — осторожно спросила Алёна.
— Думаю, я выдержал первый этап. Но он предупредил: проверки будут внезапными. И… — Роман сделал паузу, — он сказал, что не одобряет сожительство без официального оформления отношений.
В кухне повисла тишина. Алёна смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Ром, ты… ты что, из‑за этого?
Он встал, подошёл к ней, взял её руки в свои.
— Нет, Лён. Не из‑за него. Из‑за нас. Я понял сегодня одну вещь: я хочу, чтобы ты была счастлива. Хочу, чтобы ты гордилась мной. Хочу, чтобы мы строили настоящую семью — с уважением, заботой и… — он достал из кармана небольшую бархатную коробочку, — вот этим.
Он открыл крышку. Внутри блестело кольцо — не кричащее, не вычурное, а именно такое, как он представлял: тонкое, с одним небольшим бриллиантом.
— Алёна, ты выйдешь за меня?
Она замерла на секунду, потом рассмеялась — звонко, счастливо — и бросилась ему на шею:
— Да! Конечно, да!
***
Роман сиял так, что, казалось, в комнате стало светлее. Он стоял посреди гостиной, расправив плечи, с гордым видом человека, который только что совершил маленький подвиг.
— Да, Лен, и давай жить у меня. Всё же у меня квартира более комфортабельная и, вообще… — он сделал паузу, явно наслаждаясь моментом.
— Я сменил замки на новые, которые только по биометрии работают. Так что никто посторонний теперь к нам в квартиру не попадёт!
Он произнёс это с таким торжеством, будто только что выиграл сражение. В его глазах читалась смесь гордости и облегчения — наконец‑то он смог взять ситуацию под контроль.
Алёна, сидевшая на диване с чашкой чая, подняла взгляд. Сначала она просто улыбнулась, но потом, вглядевшись в его лицо, рассмеялась:
— Что это с тобой сегодня, Ром? Весеннее солнце на тебя так подействовало?
Её смех был лёгким, почти звенящим, и Роман невольно улыбнулся в ответ.
— Нет, — он подошёл ближе, сел рядом, взял её за руку. — Просто я понял: мы заслуживаем своего пространства. Настоящего дома, где будем только мы. И где никто не будет вмешиваться.
Алёна сжала его пальцы:
— Ты серьёзно? Сменил замки?
— Серьёзно. И поговорил с мамой. Она… — он замялся, подбирая слова, — приняла это. Не сразу, конечно. Но я объяснил, что это не про неё, а про нас. Про наше будущее.
Алёна смотрела на него с теплотой и удивлением. Перед ней был не тот слегка рассеянный, вечно опаздывающий Роман, которого она знала. Это был мужчина, который взял ответственность за свою жизнь.
Подготовка к свадьбе
Следующие месяцы пролетели в вихре подготовки. Роман действительно изменился: он стал более собранным, внимательным к мелочам. Теперь он не забывал про мелкие бытовые дела, следил за порядком, даже начал бегать по утрам — отчасти из‑за наставлений Павла Ивановича, отчасти потому, что сам хотел быть лучше.
Алёна тоже чувствовала себя по‑новому. Она больше не оглядывалась на дверь в ожидании внезапного визита Тамары Игоревны. Их дом стал именно их домом — местом, где можно расслабиться, смеяться, мечтать.
Однажды вечером, когда они сидели на балконе, любуясь закатом, Роман вдруг сказал:
— Знаешь, я благодарен твоему папе.
— За что? — удивилась Алёна.
— За то, что он меня встряхнул. Без его «внезапных проверок» я бы, наверное, так и жил в полусне. А теперь… — он улыбнулся, — теперь я понимаю, что значит быть мужчиной.
Алёна прижалась к нему, чувствуя, как сердце наполняется теплом.
Свадьба
Летом они поженились. Церемония была скромной, но тёплой — только самые близкие люди, те, кто искренне радовался за них.
Среди гостей была и Светка — та самая подруга, которая когда‑то познакомила их. Она сидела за столом, сияя, и то и дело подталкивала Алёну локтем:
— Ну что, говорила я тебе, что Ромка — твой вариант?
Алёна смеялась, кивала, а в глазах её стояли слёзы счастья.
Павел Иванович, в парадном кителе, выглядел особенно внушительно. Он поднял рюмку, обвёл взглядом присутствующих и произнёс:
— Ну, за суверенитет! И за мирное небо!
Его взгляд на мгновение задержался на Тамаре Игоревне.
В этом взгляде читалось всё: и предупреждение, и твёрдость, и негласное обещание, что он не позволит никому нарушать покой его дочери.
Тамара Игоревна, обычно такая решительная и говорливая, лишь слегка кивнула. Она уважала суровых военных мужчин — особенно таких, как Павел Иванович. Его харизма, его спокойная уверенность действовали на неё сильнее любых слов. Она не смела перечить.
Роман, заметив этот молчаливый диалог, почувствовал, как внутри разливается гордость. Он понял: теперь всё будет иначе.
Новая жизнь
После свадьбы всё действительно изменилось. Гости приходили только по предварительному звонку, с чёткой договорённостью о времени. Молодые сами составляли график визитов — никаких внезапных появлений, никаких «а я тут мимо проходила».
Роман больше не чувствовал себя «рядовым» в собственном доме. Он научился говорить «нет», когда это было нужно, и «да» — когда это было важно. Алёна, в свою очередь, наслаждалась тем, что их жизнь наконец‑то стала их собственной.
На свадьбе Павел Иванович произнёс ещё один тост — короткий, но ёмкий:
— Ну, за взаимопонимание!
Все одобрительно закивали. Кто‑то улыбнулся, кто‑то тихо прошептал: «Золотые слова».
А Роман и Алёна, стоя рядом, смотрели друг на друга и понимали: это только начало. Их история — история о том, как любовь и уважение смогли превратить хаос в порядок, а сомнения — в уверенность.
Конец истории.
Ставьте 👍Также, чтобы не пропустить выход новых публикаций, вы можете отслеживать новые статьи либо в канале в Телеграмме, https://t.me/samostroishik, либо в Максе: https://max.ru/samostroishik