Алёну смутило это сообщение от молодого человека, и ведь не зря...
— Ром, ну правда, ты считаешь, что это нормально?! Твоя мама приходит в нашу квартиру в любое время дня и ночи, высказывает своё недовольство относительно меня, а после того, как ни к чему не удаётся прицепиться, улетает в свою берлогу?! Может, надо это действо как‑то прекратить?! — Алёна едва сдерживала слёзы, глядя на Романа.
— Ну, Ален, это же моя мама. Она просто так свою любовь ко мне проявляет, думает, что так заботится обо мне. Ну и тебя, по своему мнению, в тонусе держит, чтобы бардак не разводила! — Роман неловко погладил её по плечу, будто пытаясь успокоить, но в голосе не было твёрдости.
— А мне каково?! Ты не думаешь обо мне?! Твоя мама меня постоянно обижает. Она ищет во мне недостатки, допытывается до каждой пылинки на полу, до каждой не идеально помытой и высушенной тарелки. У меня есть ощущение, что Тамара Игоревна просто не хочет, чтобы мы были вместе, вот и всё! — Алёна всхлипнула, уткнувшись в ладошки.
***
Алёна в свои 25 лет давно перестала мечтать о сказочном принце на белом коне. Жизнь научила её реализму — слишком рано она столкнулась с настоящей взрослой ответственностью. Когда мама ушла из жизни, Алёне было всего десять. С тех пор её мир сузился до двух человек: она и папа.
Отец, простой слесарь с завода, делал всё, что мог. Он не умел готовить сложные блюда, не знал, как зашить порванное платье, и часто приходил домой уставшим до невозможности. Но он любил дочь безмерно — и это чувство подталкивало Алёну к самостоятельности. Уже в тринадцать она взяла на себя большую часть домашних дел.
Сначала было непросто. Первые попытки приготовить обед заканчивались то пересоленным супом, то пригоревшей кашей. Уборка превращалась в испытание: не хватало сил отмыть жирные пятна на кухне, а пыль в труднодоступных местах так и норовила остаться незамеченной. Но Алёна не сдавалась. Шаг за шагом она осваивала премудрости домашнего хозяйства.
Со временем кулинария стала её сильной стороной. Она начала с простых блюд — яичницы, макарон, котлет. Постепенно освоила семейные рецепты, научилась печь пироги, варить наваристые супы. К двадцати годам её борщ с говядиной и яблочный пирог вызывали восхищение даже у опытных хозяек.
Уборка превратилась в ритуал: каждое утро — влажная уборка, раз в неделю — генеральная. Алёна знала секреты, которые превращали рутину в результат: как оттереть пятна с линолеума, как вернуть блеск потускневшим ложкам, как заставить сиять окна без разводов.
Рукоделие тоже вошло в её жизнь незаметно. Научилась шить простые вещи, ремонтировать одежду. Если рвалась рубашка — не бежала в ателье, а брала иголку и нитку. Сама перешивала старые вещи, создавая из них что‑то новое.
Мелкий ремонт перестал быть проблемой. Починить кран, прибить полку, заменить розетку — всё это стало частью её повседневной жизни. Отец только одобрительно кивал: «Молодец, дочка, руки откуда надо растут!»
Несмотря на все умения и искреннее желание создать семью, личная жизнь не складывалась. Алёна не была ни дурнушкой, ни занудой — напротив, она умела слушать, шутить, создавать уют. Но мужчины, встречавшиеся на её пути, словно специально доказывали: идеальных кандидатов просто не существует.
В кафе, за чашкой остывшего кофе, она изливала душу подруге Светке:
— Вот скажи, где они, нормальные‑то? Я не требую олигарха, не мечтаю о звезде. Просто хочу человека, с которым можно спокойно жить, строить планы, растить детей…
Светка лишь сочувственно качала головой, зная историю каждого «неудачного» романа подруги.
Первый серьёзный роман случился у Алёны в 22 года. Максим казался идеальным: обаятельный, с чувством юмора, умел красиво говорить о будущем.
Но вскоре выяснилось: его главная страсть — ставки на спорт. Сначала это было безобидно: ставил небольшие суммы, уверял, что «просчитал» исход матча. Потом начались задержки зарплаты — «временно, вот сейчас отыграюсь». В итоге он проиграл деньги, отложенные на отпуск, а потом и вовсе занял у Алёны крупную сумму, обещая вернуть «после следующего выигрыша». Когда Алёна поняла, что её пытаются уговорить взять кредит «на верняк», она собрала его вещи и выставила за дверь.
Второй кандидат, Игорь, поначалу казался воплощением надёжности: спокойный, рассудительный, с хорошей работой. Но через месяц отношений началось нечто странное. Он требовал отчёта о каждом шаге: «Где была?», «С кем разговаривала?», «Почему так долго шла от метро?»
Он звонил по десять раз на дню, иногда приезжал к её работе «просто проверить». Устраивал сцены из‑за случайного взгляда прохожего или дружеского объятия с коллегой. Однажды он заявился к ней домой без предупреждения, потому что «почувствовал неладное». Тогда Алёна поняла: дальше будет только хуже. Она заблокировала его номер и сменила замки.
Сидя в кафе, она крутила в руках ложку и смотрела на пенку кофе, которая уже начала оседать.
— Свет, я правда не понимаю. Я не капризная, не требую бриллиантов. Умею готовить, содержать дом в порядке, поддерживать. Почему мне попадаются либо игроманы, либо ревнивцы, либо те, кому вообще ничего не нужно, кроме вечеринок?!
Светка вздохнула:
— Может, ты просто слишком серьёзно ко всему относишься? Другие девчонки встречаются ради удовольствия, а ты сразу семью планируешь.
— А что в этом плохого?! — вспыхнула Алёна. — Я хочу стабильности, тепла, детей в конце концов. Неужели это так много?!
Именно в тот момент, когда Алёна почти потеряла веру в то, что найдёт своего человека, Светка и предложила:
— Слушай, у нас в соседях парень есть…
И начала рассказывать про Романа — человека, который, казалось, воплощал всё, чего Алёна искала. Успешный, самостоятельный, с головой на плечах. Единственное, что смутило Алёну, — загадочное слово «техногик».
— Техногик? Это кто такой? Извращенец, что ли? — настороженно спросила она.
Светка рассмеялась:
— Да нет, глупенькая! Это просто человек, который обожает технику. У него в квартире всё автоматизировано: шторы сами закрываются, роботы убирают, даже чайник по команде включается.
Алёна скептически приподняла бровь, но внутри уже шевельнулась надежда. Может, этот Роман — тот самый, кто не будет проигрывать деньги в букмекерской конторе и не станет следить за каждым её шагом?
После долгих уговоров она согласилась на свидание — не потому, что поверила в сказку, а потому, что устала от одиночества и хотела хотя бы раз почувствовать: вот он, мужчина, с которым можно строить будущее.
***
Через два дня после разговора со Светкой Алёна стояла перед зеркалом в своей комнате, в десятый раз поправляя лёгкий шёлковый шарф. Сердце колотилось так, что, казалось, его слышно на другом конце города.
Свидание. Настоящее свидание с человеком, о котором она почти ничего не знала — кроме того, что его рекомендовала подруга и что он, судя по всему, не страдает игроманией и не склонен к патологической ревности.
Ресторан встретил её приглушённым светом, ароматом свежесваренного кофе и мягким джазом, плывущим над столиками. Роман уже ждал — поднялся, улыбнулся, отодвинул для неё стул. Его взгляд был спокойным, без навязчивого интереса, но в нём читалось искреннее внимание.
Они обменялись первыми дежурными фразами — «как добралась?», «не замёрзла?» — и тут же столкнулись с первой трудностью: меню. Толстая кожаная папка с перечнем блюд казалась Алёне зашифрованным посланием. Она никогда не была в заведениях такого уровня и теперь растерянно скользила взглядом по названиям, пытаясь понять, что скрывается за словами «террин из утиной печени» или «равиоли с трюфельным маслом».
— Не знаете, что заказать? — мягко улыбнулся Роман, заметив её замешательство.
— Да, я первый раз в этом ресторане, — призналась Алёна, слегка покраснев. — Всё выглядит вкусно, но я даже не представляю, с чего начать.
Он не стал иронизировать над её неопытностью. Вместо этого наклонился чуть ближе, понизил голос до доверительного полушёпота и начал рассказывать. Не просто перечислять блюда, а оживлять их словами:
— Если любите рыбу, попробуйте стейк из сёмги. Его готовят на гриле, подают с овощным пюре и лимонным соусом. Мясо получается нежным, с лёгкой корочкой.
— А если хочется чего‑то более основательного — каре ягнёнка с грушей в имбирном соусе. Мясо маринуют несколько часов, поэтому оно буквально тает во рту.
— Из салатов рекомендую классический греческий — свежий, с настоящим фетой, или цезарь с курицей, если хочется посытнее. На десерт здесь делают потрясающее мороженое с мятой и шоколадом…
Его речь лилась легко, без пафоса, с редкими шутками — то про «опасность» слишком вкусного десерта, то про то, как однажды он заказал блюдо, название которого не смог произнести. Алёна расслабилась. Впервые за долгое время она не чувствовала необходимости защищаться, оправдываться или следить за каждым словом.
Она заказала сёмгу и греческий салат, Роман — каре ягнёнка. Когда официант ушёл, разговор потек сам собой.
Роман рассказывал о работе: как ведёт переговоры с зарубежными партнёрами, как приходится иногда переводить на лету, потому что переводчик опаздывает, а контракт подписывать надо. Он вспоминал забавные случаи из командировок — то, как в Праге случайно зашёл в музей, думая, что это кафе, или как в Стамбуле торговался за сувенир, не понимая ни слова по‑турецки, но с помощью жестов и смеха добился скидки.
Алёна слушала, забывая о времени. Её удивляло, как легко он переключался с серьёзных тем на шутки, как умел не хвастаться, а делиться.
Он спросил о её работе, о хобби, о том, куда она мечтала бы поехать. И слушал. Внимательно, не перебивая, иногда кивая, иногда задавая уточняющие вопросы. Один раз она запнулась, подбирая слово, а он уже продолжил её мысль — не за неё, а словно уловив ход её рассуждений.
За два часа она узнала о нём многое: что он любит детективы Агаты Кристи, но терпеть не может современные триллеры; что в детстве мечтал стать археологом, а теперь коллекционирует старинные карты; что умеет играть на гитаре, но только для себя, «чтобы не пугать соседей». Он не хвастался доходами, не кичился связями, но по тому, как он говорил о делах, было ясно: он добился многого сам.
И всё же самым ценным было не это. А то, что рядом с ним она могла быть собой — не идеальной хозяйкой, не сильной женщиной, которая всё тянет на себе, а просто Алёной. Той, которая может признаться, что не знает, что выбрать из меню, и не бояться, что её сочтут глупой.
Когда они уже заканчивали десерт — мороженое, о котором Роман говорил с таким энтузиазмом, что Алёна не смогла устоять, — в кармане его пиджака зазвонил телефон. Он достал смартфон, взглянул на экран и, не извиняясь, ответил:
— Да, мам… Да, у меня всё хорошо. Не звонил, потому что я с девушкой в ресторане. С какой? Ты думаешь, у меня много девушек?! — он рассмеялся, не стесняясь Алёны.
— Ну ты же сама мне контакты Алены передала… Да, мам, так что у меня всё нормально! У тебя как дела? Поужинала? Ну и отлично. Ладно, целую, до связи.
Алёна улыбнулась, поддерживая его лёгкость. Но внутри что‑то сжалось. Не страх, не ревность — а смутное предчувствие. Она не видела Тамару Игоревну, но уже чувствовала её присутствие — как тень, которая пока едва заметна, но может со временем стать слишком густой.
Роман положил телефон, снова повернулся к ней, и его взгляд стал ещё теплее:
— Прости, она волнуется. Но я рад, что ты здесь.
И Алёна, глядя в его глаза, решила: пусть эта тень пока существует где‑то на периферии. Сейчас есть только этот вечер, этот ресторан, этот человек — и её право наслаждаться моментом.
Продолжение уже на канале. Ссылка ниже ⬇️
Продолжение тут: