Предыдущая часть:
В последний момент она вспомнила, что кроме одежды нужно ещё и продукты для еды. Наконец, когда они подъехали к усадьбе, уже совсем стемнело. Нагружённые пакетами, они незаметно прошли к уединённому гостевому домику, скрытому густыми елями от посторонних глаз. Екатерина знала, что здесь можно жить спокойно, без риска быть обнаруженным, поскольку в эту часть сада никто не заглядывал. Прислуга обитала ближе к главному дому, а гости предпочитали домики с выходом во двор. Так что она провела Павла Николаевича внутрь, показала, где что находится, объяснила, как пользоваться бытовой техникой и системой отопления. А прежде чем уйти, обратилась к нему.
— Павел Николаевич, вы можете спокойно гулять около домика по этой части сада, но, пожалуйста, не показывайтесь во дворе, чтобы не вызвать гнев Максима, — попросила она, глядя ему в глаза. — Мне нужно время, чтобы получить его согласие на ваше проживание здесь на законных основаниях.
Павел Николаевич согласно кивнул, и только сейчас он почувствовал, как вымотан месяцами скитаний по подвалам и подворотням. И какое облегчение, что ему повстречалась эта добрая, отзывчивая женщина. Горячая ванна, сытный ужин, мягкая чистая постель сделали своё дело.
Павел Николаевич проспал почти весь следующий день, даже не услышав, как утром Екатерина тихонько заглянула к нему, принесла свежий завтрак и ароматную выпечку из ближайшей пекарни. А когда наконец проснулся ближе к полудню, перекусил тем, что нашёл на столе, и попытался выйти, чтобы осмотреться вокруг, но ноги подкосились, словно сделались ватными от долгого отдыха. В итоге он без сил свалился обратно на кровать, решив отложить прогулку на потом.
Поднялся он только вечером, зато голова прояснилась, стала свежей, и мучившая его прежде боль окончательно ушла. Павел Николаевич прошёл на кухню и принялся готовить ужин, удивляясь собственной уверенности у плиты. "Похоже, в той, забытой жизни мне часто приходилось стоять у плиты", — размышлял мужчина, ловко разделывая курицу и добавляя специи, словно это было привычным делом.
Екатерина заглянула к нему после работы, и вид учителя ей сразу понравился: выбритый, выспавшийся, в новой одежде, он ничем не напоминал вчерашнего бездомного.
— Как вы тут осваиваетесь? — поинтересовалась она с улыбкой, наблюдая, как Павел Николаевич деловито хлопочет на кухне, расставляя тарелки и проверяя, не подгорает ли еда.
— Даже не верится, что это всё происходит со мной на самом деле, — ответил он, отрываясь от плиты и вытирая руки полотенцем. — Спасибо вам огромное, Катенька, что приютили такого, как я, бездомного, без всякого прошлого и без средств к существованию.
— Да ладно вам, Павел Николаевич, было бы за что благодарить, — отмахнулась она, садясь за стол. — Просто есть возможность помочь, вот я и пригласила, не могла же бросить вас на улице. Лучше посмотрите, что я принесла сегодня.
И с этими словами она положила на стол старый альбом с фотографиями, который до этого бережно прижимала к себе, не давая ему помяться.
— Это школьный альбом, — пояснила Екатерина, раскрывая его на первой странице. — Я подумала, может, вам будет интересно полистать, вдруг что-то из прошлого всплывёт в памяти, начнёте вспоминать лица или события.
Они долго рассматривали фотокарточки, перелистывая страницы одну за другой. Екатерина рассказывала истории, связанные с каждой из них, добавляя забавные детали и воспоминания из детства. Павел Николаевич с интересом вглядывался в старые снимки, смеялся над её рассказами, задавал вопросы о людях на фото, но, к сожалению, сам ничего не вспомнил, хотя и старался сосредоточиться.
Екатерина не отчаивалась, решив не сдаваться так просто. Теперь она старалась каждый вечер приходить с очередным альбомом, благо фотографий из школьной жизни накопилось немало. Прошла неделя, за ней вторая, но всё оставалось без изменений, память не возвращалась.
Екатерина шла в домик с тревожными мыслями, неся последний альбом из своего школьного детства, и грустно размышляла о том, что план не сработал. "Похоже, нужно обращаться к врачу, — думала она. — Но как это сделать без документов? Максим, конечно, с его связями мог бы помочь, но подходящего момента, чтобы рассказать мужу о новом обитателе, так и не нашлось".
Домик встретил её непривычной тишиной: Павел Николаевич не вышел, как обычно, навстречу, телевизор молчал, из кухни не доносилось позвякивания посуды. В первый момент она подумала, что учитель вышел прогуляться в сад, но, увидев его ботинки и одежду на месте, отмела эту мысль. Павла Николаевича она нашла в просторной, уютной гостиной: он сидел в кресле, настолько погружённый в свои думы, что даже не заметил её появления. По его лицу было понятно, что-то случилось.
— Павел Николаевич, — тихо позвала Екатерина, подходя ближе. — Я пришла.
Мужчина вздрогнул, повернул голову.
— Что с вами? — ахнула она, увидев, как он осунулся: под глазами появились тёмные круги, морщины на лице резко обозначились, и казалось, их стало больше.
Особенно поразили глаза: взгляд был потухшим, безжизненным.
— Я вспомнил, всё вспомнил, — выдавил мужчина, и голос его дрогнул. — Артём и Ксюша, это они меня... Но зачем? Я бы и так им квартиру отдал, без всяких проблем.
И глаза его наполнились слезами. Екатерина подошла и, как ребёнка, погладила его по голове. Он не выдержал и заплакал. Екатерина молчала, понимая, что никакие слова не могли унять эту боль: такое предательство нужно просто пережить, дать ему время уйти.
В тот вечер они говорили долго и о многом, не торопясь, переходя от одного воспоминания к другому. Память вернулась неожиданно: в тот самый момент, когда Павел Николаевич привычно готовил завтрак, и то, что он вспомнил, поразило его до глубины души.
— Ты представляешь? — начал Павел Николаевич, немного успокоившись. — Всё началось в ту субботу, накануне Артём и Ксения пригласили меня на загородную прогулку, и я согласился с радостью, ведь выезды на природу с семьёй я всегда любил. Напиток и правда был ароматным, приятным на вкус, — продолжал он. — Вот только я не обратил внимания, что чай невестка предложила только мне, ни она сама, ни Артём даже глотка не сделали. Голова, покрытая коркой запёкшейся крови, нестерпимо болела, — вспоминал он. — С трудом поднялся и побрёл в сторону города, когда прошёл несколько первых улиц, снова потерял сознание, очнулся уже в каком-то подвале.
Как потом выяснилось, на него наткнулись местные бездомные, подобрали, перенесли в своё обиталище и долго выхаживали. Деньги, что удавалось заработать за день, тратили на его лекарства.
Катя смотрела на учителя удивлённо.
— А откуда же они знали, какое лекарство вам нужно? — спросила она. — А если бы ещё хуже стало, без врача-то?
Павел Николаевич вздохнул.
— Не все из них опустившиеся маргиналы, — ответил он. — Среди них есть очень умные, интересные люди, которые в силу разных обстоятельств оказались на улице, некоторые, как и я, просто стали жертвами своих родных.
Ему повезло: среди обитателей подвала оказался бывший военврач, он-то и сделал необходимые назначения. Когда Павел Николаевич окреп, он остался с людьми, которые его выходили: идти было некуда, прошлого не помнил, так что перебивался, как и все, разовой работой, где не требовали документов. А когда работы не было, просто просил милостыню.
— И как же вы оказались около банка? — поинтересовалась Екатерина, наливая ему чай.
— В тот день я около церкви просил, — пояснил Павел Николаевич, перехватив её удивлённый взгляд. — Да, девочка моя, церковь или храм — места, где щедро подают, а у меня закончилось лекарство от головной боли, это был единственный способ быстро собрать нужную сумму.
На лекарство насобирал, а на воду денег не хватило. Ну, а дальше она сама знала. Екатерина прикрыла глаза: ей даже думать не хотелось о том, что было бы с этим человеком, если бы они не встретились около банка.
— Павел Николаевич, ну раз вы всё вспомнили, нужно писать заявление в полицию, — сказала она твёрдо. — Ведь Артём и Ксения совершили серьёзное преступление, они должны понести наказание за такое.
Но мужчина замотал головой.
— Нет, Катенька, не буду я этого делать, — ответил он. — Пусть квартира остаётся Артёму, после смерти жены мне всё равно было там неуютно, прямо вот враз всё опостылело.
Она не стала настаивать и отнеслась к его решению с уважением, хотя сама не разделяла такой мягкости. Павел Николаевич остался жить в гостевом домике, а Екатерина погрузилась в работу и как могла старалась повышать процент кредитов. Но не потому, что ей это нравилось: просто не хотелось лишний раз конфликтовать с мужем, отношения и так были далеки от идеальных.
Она уже давно заподозрила, что Максиму она нужна только в качестве начальника отдела: муж был весьма подозрителен и такое важное подразделение постороннему доверять не хотел. А в лице Екатерины имел одновременно и преданную жену, и грамотного экономиста, и честного руководителя. В своих подозрениях она была недалека от истины: супруг действительно ценил в ней все эти качества, но как женщина она его совсем не интересовала, и без неё он вёл бурную личную жизнь.
Екатерина даже предположить не могла, что у Максима не одна, а сразу несколько любовниц, чем и объяснялась его холодность. Но больше всего её огорчало отсутствие детей: она прошла кучу обследований, даже заставила Максима посетить врача, но результаты не радовали. Доктора были единодушны: оба супруга совершенно здоровы, у них абсолютная генетическая совместимость, и препятствий для зачатия ребёнка нет.
Но не знала Екатерина, что причиной её бездетности был именно муж, который таким образом пытался подстраховаться в случае развода от алиментов. Как-то приятель, зная о его похождениях, передал Максиму мешочек с травяным сбором.
— Завариваешь и добавляешь понемногу в питьё красавицы, — напутствовал он. — Тогда о нежелательной беременности можешь забыть, даже следов никаких в организме не остаётся.
Вот эту настойку преданная ему кухарка добавляла в еду Екатерины, и результат действительно радовал Максима. И неизвестно, сколько бы она находилась в неведении, если бы не дальнейшие события.
После возвращения памяти Павел Николаевич сильно переживал по поводу предательства пасынка: он ведь даже не родным его не считал, а с первого дня относился как к своему. Но общение с Екатериной, долгие разговоры с ней помогли заглушить боль, а от мысли, что ему не придётся возвращаться в квартиру, на душе отлегло настолько, что он стал совершать прогулки по саду.
Днём Павел Николаевич далеко от домика не отходил, но когда наступала ночь, прогуливался дальше, в сторону двора. И вот в одну из таких прогулок, проходя мимо увитой плющом беседки, услышал приглушённый разговор. Мужчина прислушался и улыбнулся: там ворковали двое влюблённых.
Он решил обойти их стороной и уже сделал несколько шагов, когда кое-что привлекло его внимание: влюблённые заговорили о Екатерине.
— Вот честное слово, жалко хозяйку, — взволнованно говорила девушка. — Она такая хорошая, добрая, а хозяин с Ириной её опаивают, чтобы детей не было.
— Да глупости не выдумывай, так уж и опаивают, — рассмеялся её спутник.
— Это не глупости, — настаивала она. — Я сама видела, как хозяин отдавал Ирине пакетик с какой-то травой и велел продолжать делать отвар, понемногу добавлять в еду.
— Зачем это? — удивился он.
— Ирина сказала, что хозяин не хочет детей, а травы эти как раз от беременности, — объяснила девушка. — Как думаешь, может, рассказать ей?
— Ох, не лезла бы ты не в своё дело, — отозвался спутник. — Хозяева сами разберутся.
Что ответила девушка, учитель не услышал: он поторопился уйти. А утром, как только Екатерина вошла, поведал ей о ночном разговоре. Первым её порывом было серьёзно поговорить с Максимом, однако, хорошо зная супруга, она понимала, что ничего хорошего не выйдет, поэтому решила поступить по-другому.
Екатерина вернулась в дом и, сославшись на плохое самочувствие, предупредила мужа, что сегодня на работу не выйдет. Он неохотно согласился. И как только машина Максима выехала из ворот, Екатерина направилась на кухню. Кухарка с удивлением посмотрела на хозяйку: в доме не было принято, чтобы та с утра заходила в её владения.
— Ирина, ты уволена, — без всяких вступлений объявила Екатерина.
Кухарка усмехнулась.
— А Максим Андреевич в курсе? — спросила она, скрестив руки на груди.
— В нашем доме прислугой занимаюсь я, — холодно отчеканила хозяйка.
А когда муж попытался заступиться за Ирину, то услышал от супруги:
— Мне не нравится, как она готовит, — заявила Екатерина. — Всё какое-то со странным привкусом, неестественным.
Павел Николаевич продолжал знакомиться с территорией и настолько осмелел, что во время ночных прогулок спокойно появлялся во дворе, доделывая то, что не успевали закончить дворник и садовник. Для них это было настолько необъяснимо, что вскоре среди прислуги пошёл слух: в усадьбе завёлся домовой, который по ночам занимается хозяйственными делами.
Екатерина слушала эти рассказы прислуги, а ещё сетования горничной, что домовой помогает только мужчинам, и посмеивалась про себя. Она прекрасно знала, о ком идёт речь, и понимала, что Павлу Николаевичу просто надоело сидеть без дела. Когда эти разговоры дошли до Максима, тот решил разобраться, кто это работает по ночам.
Продолжение :