Мы разделились. Николай быстрым шагом направился в церковь, уже доставая телефон. Я видела, как он, переступив порог, сначала перекрестился на иконы, а затем поднёс трубку к уху, его лицо стало сосредоточенным и серьёзным.
Мы с Матреной и Коловершей сели на ее мотоцикл. Двигатель заурчал.
— Адрес Елены помнишь? — спросила Матрена, вставляя ключ зажигания.
Я порадовалась, что заранее узнала у Шелби адрес Елены. Вот она удивится, когда мы к ней явимся всей развеселой компанией.
— Помню. Поморская, 14. Квартира 32.
— Тогда едем. И по дороге думаем, как к ней подступиться. Если её уже опутали, простое «здравствуйте, мы от магии» не прокатит. Нужен ключик.
Начало тут...
Предыдущая глава здесь...
— Ключик… — протянула я. — У меня есть её номер. Мы с ней созванивались. Может, стоит позвонить снова? Спросить, как она, предложить помощь типа проверить, все ли прошло удачно, например. А ты, — я кивнула на Коловершу, который устроился на плече Матрены, — сможешь по голосу определить, насколько сильно она уже зацеплена?
Матрена одобрительно хмыкнула.
— Умно. Дистанционная диагностика. Давай звони. Только не пугай. Скажи, что вспомнила про неё, беспокоишься.
Я набрала номер. Долгие гудки. Потом щелчок, и на том конце воцарилась не тишина, а какое-то густое, тяжёлое молчание.
— Алло? Елена? Это Агнета, мы вчера разговаривали…
— Я… слушаю, — голос был тихим, прерывистым, будто ей трудно было дышать. Но в нём не было той полной опустошённости, как у Сергея. Была борьба. И страх.
— Как вы себя чувствуете? Выполнили те рекомендации, о которых мы говорили?
— Пыталась… — она с трудом выдохнула. — Но стало… стало ещё хуже. Как будто… как будто за мной теперь следят. Из каждого угла. Даже по телефону. Мне страшно.
Коловерша, приложив ухо к моей спине, закрыл глаза. Потом быстро показал Матрене два жеста: один — нить тонкая, но тугая, тянется к говорящей; второй — вокруг много «ушей», будто статики.
— Елена, слушайте внимательно, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал максимально спокойно и уверенно. — Вы не представляете ничего. То, что вы чувствуете — реально. Но вы не одна. Мы едем к вам. Сейчас. Не открывайте никому дверь, кроме нас. Постарайтесь просто дышать и ни о чём не думать. Можно включить свет во всех комнатах, если ещё не включен. Мы будем через двадцать минут.
Я положила трубку.
— Как?
— Зацеплена, но держится, — отчеканила Матрена, глядя на дорогу. — Нить уже наброшена, но не затянута до конца. И вокруг канала — прослушка. Она не просто жертва, она уже точка наблюдения. Как только мы переступим её порог, она нас сразу сдаст.
— Тогда не будем переступать, — сказала я. — Встретим её на нейтральной территории. Скажем, выйти в магазин или на лестничную клетку. Или… мы сами можем создать помехи для прослушки. Коловерша, ты можешь устроить на её частотах «белый шум»? Ненадолго, минут на десять?
Бесёнок задумчиво потёр подбородок, потом энергично закивал и полез в свой рюкзак, извлекая оттуда странное устройство, похожее на старый транзисторный приёмник с приделанной к нему медной спиралью.
— Отлично, — удовлетворённо произнесла Матрена. — Значит, план такой: подъезжаем, Коловерша глушит эфир, мы вызываем Елену в подъезд, быстренько проводим обряд экстренной защиты — ставим блок на канал, даём ей амулет-глушилку и отправляем куда-нибудь подальше от дома, к тем же монашкам, например. А сами, пока она дезориентирована и не может отследить, делаем следующее: идём в её квартиру и по оставленному там следу пытаемся выйти на саму хозяйку. Она же считает, что мы полезем в ловушку к Елене. А мы вместо этого возьмём её квартиру как плацдарм для контратаки.
План был дерзким, многоходовым и отчаянным. Но иного выхода не было. Нужно было бить быстро, неожиданно и по нескольким целям сразу. И пока Николай собирал «хор прощения», мы готовились к диверсии на передовой.
– А теперь, дорогая, погнали. Держись крепко, бабушка любит скорость, - хохотнула Матрена, нажала на газ, и мы рванули с ней по дороге.
Мотоцикл Матрены ревел, несясь по трассе. Я вцепилась в её жилетку, Коловерша вцепился в меня. Ветер свистел в ушах, смывая остатки утренней вялости и оставляя только холодную, острую ясность. Адреналин бил в виски. Солнце слепило, отражаясь от стёкол машин.
Через двадцать пять безумных минут мы резко затормозили у пятиэтажки на Поморской. Дом казался обычным в ярком дневном свете. Только странно было, что в одном окне на третьем этаже горел свет — в квартире 32.
— Начнём, — прошипела Матрена, заглушив двигатель.
Коловерша спрыгнул с плеча и, присев на корточки у колеса, возился со своим устройством. Он покрутил ручки, нажал на какую-то кнопку, и медная спираль замерцала тусклым синим светом, почти невидимым при солнце. Он показал нам большой палец вверх.
— Десять минут тишины, — перевела Матрена. — Быстро.
Мы вбежали в подъезд. Прохлада и полумрак после яркой улицы оглушили. Я набрала номер Елены.
— Выходите. Сейчас. В подъезд. Быстро и тихо, — отрывисто сказала я в трубку, не давая ей опомниться.
Через минуту дверь лифта на третьем этаже открылась, и на площадку вышла Елена. Она была бледна как полотно, в помятой домашней одежде, глаза огромные, полные какого-то первобытного ужаса. Увидев нас троих — меня, старуху в кожанке и маленькое существо со светящимся прибором — она попятилась, прижавшись к стене.
— Это... это кто? — прошептала она, и её голос дрожал.
— Помощники. Доверься, — коротко бросила я, хватая её за ледяную, влажную руку. — Слушай. Ты сейчас в опасности. Твой дом прослушивают. Мы это заглушили, но ненадолго. Тебе нужно уехать. Сейчас же.
— Куда? Я не могу... — она метнула безумный взгляд на дверь своей квартиры.
— Ко мне домой. Дочери скажешь, что тебя Агнета послала. Вот адрес и защитный оберег, — я сунула ей в карман один из своих запасных мешочков. — Держи это при себе. Не вынимай. Езжай на автобусе, не на такси. Постарайся ни с кем не общаться. Поняла?
Она кивнула, судорожно сглотнув. Чёткие инструкции, кажется, немного вернули её к реальности.
— А вы? — спросила она растерянно.
— Мы останемся здесь, чтобы решить проблему раз и навсегда, — сказала Матрена. — Иди. И не оглядывайся.
Елена кивнула ещё раз и, кутаясь в свою кофту, пустилась бежать вниз по лестнице. Мы подождали, пока хлопнет дверь подъезда.
— Восемь минут, — сообщила Матрена, глядя на Коловершу. Тот показывал семь пальцев, потом шесть.
— В квартиру, — приказала я.
Мы поднялись на третий этаж. Дверь в квартиру 32 была приоткрыта. Елена в панике не закрыла её. Мы вошли.
В квартире пахло сладковатым, приторным химическим запахом, как в доме Сергея Владимировича, но слабее, будто здесь недавно проветривали. Яркий дневной свет из окон делал обстановку одновременно обыденной и зловещей.
— Ищем центр, — сказала Матрена, щурясь. — Где она сидела больше всего? Где лежит телефон?
Мы прошли в гостиную. На журнальном столике лежал мобильный телефон. Коловерша сразу же насторожился, тыча пальцем в своё устройство. Синий свет на спирали стал пульсировать быстрее.
— Вот он, передатчик, — буркнула Матрена. — В сам телефон вшит, что ли... Неважно. Коловерша, можешь сделать обратную засечку? Определить, откуда идёт сигнал управления?
Бесёнок энергично закивал и, достав из рюкзака ещё одну железяку с антенной, начал настраивать её, ворча что-то себе под нос. Мы с Матреной тем временем обыскивали комнату.
И тут я увидела его. На подоконнике в кухне, заставленном цветами, стоял маленький глиняный горшочек. В нём — та самая земля, «особый грунт». Но теперь в земле не было сухого стебля фикуса. Там проросло нечто другое — тонкий, чёрный, скрюченный побег, больше похожий на обгоревшую лучину. И от него тянулся еле видимый, сероватый туманчик, тонкой струйкой уходящий в стену. На солнце он почти не был заметен, но если присмотреться...
— Матрена, смотри, — позвала я.
Она подошла, сузила глаза, заслонившись ладонью от света.
— Канал. Физическое воплощение. Он ещё слабый, но уже работает. Выкачивает из этого места остатки жизни. Надо его оборвать.
Она полезла в свою объёмную сумку и достала маленький молоточек и медный гвоздь.
– Сейчас мы с ним разберемся, - пробормотала она.
Матрена приставила гвоздь к основанию чёрного ростка, прицелилась...
В этот момент Коловерша испуганно запищал и показал на своё устройство. Синий свет погас. На спирали замигал тревожный красный.
— Помехи сняли! — выругалась Матрена. — Нас засекли!
Она со всей силы ударила молотком по гвоздю. Раздался негромкий, сухой хруст, словно ломалась сухая ветка. Чёрный росток рассыпался в чёрный же порошок. Струйка тумана оборвалась, словно перерезанная.
Но было уже поздно. Из угла комнаты, из самой тени, которую отбрасывал шкаф, послышался тот самый, ненавистный шелест. Он был громче, настойчивее, чем в доме Сергея. И шёл не из коридора.
Он шёл прямо из стены, залитой ярким дневным светом. Как будто сама стена начала медленно осыпаться сухой, мёртвой трухой.
Автор Потапова Евгения