Цусима: когда сказка про великую империю кончилась
Представим себе огромную империю, которая веками разрасталась. От лесов Восточной Европы и до Калифорнии (правда, ненадолго) и Аляски. Она только-только отметила 200-летие Петра I, который открыл окно в Европу. Элита этой империи была уверена, что она особенная, богоизбранная. А потом... потом они проиграли войну. Не какой-то там сильной европейской державе, а стране, которую еще полвека назад в столицах называли варварами или макаками.
Вот в чем главная загадка. Россия и раньше проигрывала. Крымская война тому пример. Но именно Цусима (это когда уничтожили Вторую Тихоокеанскую эскадру в мае 1905 года) была не то что бы неудачей в бою, а полным, оглушительным провалом всей системы. Вера в себя правящего класса, от чиновника до великого князя, разбилась о реальность, как стекло.
Почему именно Цусима? Почему не Мукден, где погибли тысячи солдат? Все дело в том, как люди думали и верили в имперские мифы. Флот всегда был символом силы, престижа, стремления к мировому господству. Потерять армию – это тяжело. Но потерять почти весь флот за полдня далеко от дома – это тяжелый удар для всей страны, который не спрячешь и не спишешь на генеральские ошибки или суровую зиму. Это было публичное унижение перед всем миром.
В этой статье мы не будем просто рассказывать, как проходил бой. Мы попробуем понять, что творилось в головах той элиты. Как этот проигрыш "макаке" (простите за слово той эпохи) подорвал их веру в свою исключительность, компетентность и, в конце концов, в право править? Как эта общая травма, этот цусимский синдром, начал развиваться внутри страны, чтобы через двенадцать лет громко проявиться, ускорив конец империи от нервного срыва?
Готовы к такому разговору? Тогда поехали.
Основная часть.
Часть 1: Как это началось: Макаки и богатыри. Самоуверенность – дело плохое.
Чтобы понять, насколько сильным был удар, надо представить, как высоко себя ценила элита. На рубеже веков в русском образованном обществе, особенно среди богатых, к Японии относились с презрением, и это не скрывали. Страну Восходящего солнца считали дикой, отсталой, нецивилизованной нацией, которая только недавно вышла из средневековья благодаря западным штучкам.
Есть фраза, которую приписывают Плеве:
Поверьте мне, Алексей Николаевич, нам необходима маленькая победоносная война, иначе революцию удержать невозможно
И выбрали подходящую цель – слабую и отсталую. Это была огромная ошибка. К 1904 году Япония уже 30 лет активно развивалась, копируя Запад (реформы Мэйдзи). У них был современный флот, построенный в Англии, армия, обученная немцами, и они могли очень быстро перебрасывать силы на поле боя.
А что же Россия? У нее была вера. Вера в русского богатыря, который, пусть и уступает в технике, но возьмет свое силой духа, стойкостью, православным упорством. Вера в то, что русский Бог и Царь-Батюшка не дадут в обиду. Вся экономика и логистика часто заменялись эмоциями и имперским хвастовством. Строительство КВЖД и аренда Порт-Артура были частью большой игры, но без трезвого расчета рисков. Бюджет флота был огромным, но его делили между тремя океанами. А новые броненосцы типа Бородино еще только достраивались и, как потом выяснилось, имели серьезные проблемы с конструкцией.
Самое главное – элита не считала японцев равным противником. Такой подход заглушал любые разумные мнения. Генерал Куропаткин, командующий армией, писал в дневнике про легкомысленное отношение к японской армии в верхах. Сам император Николай II в личной переписке называл японцев "макаками", что здорово показывает тогдашнюю атмосферу. И когда эти макаки неожиданно напали на Порт-Артур в январе 1904 года, в Петербурге сначала было не столько возмущение, сколько недоумение. Как это они посмели? Вот с этой ядовитой смеси расизма, самоуверенности и близорукости и начался путь к Цусиме. Путь, который эскадра адмирала Рождественского проделала путь через полмира, чтобы подтвердить старую истину, что кто себя переоценивает, тот жестоко падает.
Часть 2: Ход катастрофы: Поход в ад или как система рухнула на глазах
Итак, эскадра адмирала Зиновия Рождественского проделала немыслимый для того времени поход. 18 000 морских миль – от Балтики, вокруг Африки, до берегов Японии. Семь месяцев в море.
Представьте: десятки кораблей, многие из которых только вчера были на верфях, идут, обложенные мешками с углем (топливо хранили прямо на палубах, что делало корабли неустойчивыми и плохо готовыми к бою). Экипажи измотаны, боевой дух на нуле еще до первого выстрела. Сам поход был авантюрой, попыткой спасти тонущий корабль имперского престижа. Главная проблема – надежда на чудо вместо реальной оценки.
А потом был известный Гулльский инцидент. В Северном море, в тумане, нервные русские моряки приняли британские рыболовные суда за японские миноносцы (!) и открыли огонь. Утопили одно судно, несколько рыбаков погибли. Весь мир смеялся, а Британия едва не начала войну. Психика экипажа, накрученная пропагандой о коварном и вездесущем враге, уже была на пределе. Истерия вместо хладнокровия.
И вот 27 мая 1905 года, Корейский пролив. Японский флот адмирала Того, хорошо обученный, с опытными артиллеристами и новейшими британскими бронебойными снарядами шимоза, против измученной русской армады. Рожественский совершил главную ошибку: попробовал перестроить эскадру уже перед противником, что создало неразбериху. А дальше началось планомерное уничтожение.
Цифры говорят сами за себя:
- Потери русского флота: из 38 кораблей эскадры 21 был потоплен (включая 6 из 8 новых броненосцев), 7 захвачены, 6 ушли в нейтральные порты. Погибло больше 5 тысяч русских моряков, около 6 тысяч попали в плен.
- Потери японского флота: потоплено 3 миноносца, несколько кораблей серьезно повреждены. Погибло около 117 человек.
Это была катастрофа с разницей в десятки раз. Почему? Техническое отставание – да. Японские снаряды взрывались, наши часто нет. Но причина была глубже: в общей некомпетентности. Младшие офицеры, по воспоминаниям выживших, проявляли героизм, пытаясь спасти тонущие корабли. Но высшее командование было парализовано. Флагман Князь Суворов был подбит уже через 30 минут боя, адмирал Рожественский ранен. Управление эскадрой было полностью потеряно. Каждый корабль сражался (или погибал) в одиночку.
Система, где ценили чины, знакомства и надеялись на авось, дала сбой на элементарном уровне. Это был признак общего разложения не флота, а всей государственной машины, которая могла строить дорогие железки, но не могла создать живой, думающий, инициативный механизм. Другой выход? Его не было в тот день. Только гибель. Эскадра была обречена еще в тот момент, когда ее, неготовую, отправили в этот безумный поход на помощь. Это была жертва, принесенная на алтарь имперского самодовольства.
Часть 3: Как на это отреагировали общество и элита: Шок, позор и рождение мифа о гниющем режиме.
Представьте себе тишину после боя. Телеграф сначала принес скупые, противоречивые новости, а потом – гробовое молчание. Столица ждала. Ждала неделю, пока в Петербург не пришли первые подробности разгрома от иностранных агентств и спасенных моряков. И тогда грянул шок, сравнимый с землетрясением.
Реакция была бурной и повсеместной. Газеты, еще недавно писавшие о скорой победе, метались между паникой и гневом.
Для простого народа – это была трагедия тысяч сыновей и мужей, гибель богатырей из-за чужой глупости. Для интеллигенции это стало явным доказательством недееспособности верхов и нравственное потрясение, которое разбило веру в непогрешимость и силу власти.
Но самое главное – реакция самой элиты, правящего класса. Вот где корни будущей катастрофы. Они не сплотились вокруг трона в час поражения. Они начали тихо, а потом все громче, отрекаться от власти, которую сами же и представляли. Мол, мы здесь ни при чем.
Как писал будущий лидер октябристов Александр Гучков (сам из купеческой элиты), поражение показало полную неспособность бюрократии. Элита, теряя веру в свое право править, начала подсознательно готовить почву для своего смещения. Они перестали верить в свою священную миссию управлять. А когда правящий класс стыдится своей роли, то долго ли продержится государство?
Результатом стал не просто всплеск недовольства, а фундаментальная потеря доверия, которую уже не смогли восстановить ни подавление революции 1905 года, ни временные экономические успехи. Трещина прошла по самому основанию.
Часть 4: Что было потом: Цусимский синдром – как травма стала планом действий.
Итак, рана была нанесена. Но общая травма – это не просто шрам, это программа для будущего поведения. Цусимский синдром начал управлять империей на уровне подсознания, проявляясь в двух главных областях: внешней и внутренней политике.
Внешнеполитическая паника и уступчивость. После 1905 года Россия, по сути, сдалась воле Антанты (особенно Англии и Франции). Страх новой изоляции и конфликтов стал главным. Яркий пример – Боснийский кризис 1908–1909 годов. Когда Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину, грубо нарушив предыдущие договоренности, Россия, несмотря на возмущение, вынуждена была молча отойти. Министр иностранных дел Александр Извольский был публично унижен. Почему не дали отпор? Потому что в воздухе висел вопрос: "А не будет ли как при Цусиме?". Вера в свои силы в международных делах была подорвана. Элита предпочитала не раскачивать лодку, держась за союзников, что в итоге привело ее в ловушку обязательств перед Сербией в 1914 году.
Внутриполитический нервоз: уступки революции и паралич власти. Революцию 1905 года удалось подавить, но власть извлекла из нее урок искаженно. Манифест 17 октября 1905 года, даровавший гражданские свободы и Думу, был не продуманным реформаторским шагом, а срочной уступкой под страхом. Премьер Петр Столыпин, пытавшийся залечить травму реформами и умиротворением, боролся не только с революцией, но и с параличом власти в верхах. Его знаменитое "Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия" – был крик в пустоту. Правящий класс все больше впадал в фатализм.
К 1914 году этот синдром проявился полностью. Страх перед внешним вызовом сочетался с иррациональным желанием восстановить честь, что толкало к необдуманной мобилизации. А когда начались первые серьезные поражения в Первой мировой (катастрофа Самсонова, Великое отступление), реакция элит и общества была мгновенной и истеричной: "Опять Цусима!", "Опять предательство и некомпетентность наверху!". Либеральная оппозиция в Думе в 1916–1917 годах использовала этот рассказ как главный козырь, обвиняя власть в цусимской беспомощности. Февраль 1917-го был во многом актом отказа элит, которые, травмированные десятилетие назад, подсознательно уже не верили, что имеют право и возможность управлять в кризис. Империя пала не столько от штыков, сколько от паралича власти, корни которого отчетливо видны в туманном проливе между Кореей и Японией.
Заключение. Тень в проливе: травма, пережившая империю.
Цусима сломала не флот – флот можно было собрать заново, что, в общем, и пробовали делать. Она сломала саму внутреннюю силу имперской элиты – их веру в свою особенность и умение. После 1905 года власть, образно говоря, боялась своей тени. Каждый кризис начинали воспринимать через призму того позорного провала, что вело либо к паническим уступкам, либо к запоздалой, истеричной жесткости. Появился фатальный для страны рефлекс: любая большая проблема тут же воспринималась как признак полного краха системы, а не как что-то, что надо решать.
Могло ли быть иначе? В теории – да. Если бы поражение восприняли как суровый, но конкретный урок, который требует полной перестройки не только техники, но и методов управления, работы с кадрами, связи власти с обществом. Япония, проигравшая потом Вторую мировую, так и поступила. Но для этого нужна была элита, способная к честному самоанализу и настоящему, а не показушному обновлению. Увы, та правящая верхушка оказалась на это не способна. Их моральные силы иссякли от шока, что макаки оказались мастерами современного боя.
Тень Цусимского пролива легла на всю последующую историю. Она маячит за важными решениями 1914–1917 годов, став одной из глубоких, не всегда осознаваемых причин того, что историк Марк Ферро назвал смертью империи от нервного срыва. Как общие травмы нации влияют на ее политический выбор? И можно ли их полностью преодолеть? Это тема для отдельного, еще более сложного разговора. Оставайтесь с нами – впереди много нового.
Если труд пришелся вам по душе – ставьте лайк! А если хотите развить мысль, поделиться фактом или просто высказать мнение – комментарии в вашем распоряжении! Огромное спасибо всем, кто помогает каналу расти по кнопке "Поддержать автора"!
Также на канале можете ознакомиться с другими статьями, которые вам могут быть интересны: