Он начинал как нервный гимназист-революционер из польской семьи, сидел в тюрьме за митинги и спорил в камере с человеком по кличке Коба. Позже стал образцовым семьянином, уважаемым юристом и ректором университета. Но историю он вошёл как главный организатор сталинских чисток, человек, чьи обвинительные речи стоили жизни тысячам людей. И именно один подписанный в 1917 году документ сделал его навсегда зависимым от воли вождя.
Революционер из «неправильного» лагеря
Андрей Вышинский родился в Одессе в 1883 году в семье польских католиков, но своим городом считал Баку, куда переехали родители. Там он окончил гимназию, поступил на юрфак Киевского университета — и быстро вылетел оттуда за участие в студенческих выступлениях.
Вернувшись в Баку, Вышинский ушёл в меньшевики: забастовки, демонстрации, аресты, Баиловская тюрьма. В камере он быстро стал центром политических споров — среди оппонентов был арестант по прозвищу Коба. Так состоялось знакомство будущего прокурора и будущего вождя.
После освобождения Вышинский женился, доучился в Киеве, вернулся в Баку преподавателем гимназии, потом перебрался в Москву и стал помощником присяжного поверенного. К февралю 1917 года он по-прежнему оставался меньшевиком и сделал шаг, который будет преследовать его всю жизнь: став комиссаром полиции Якиманского района, он подписал приказ об аресте Ленина по подозрению в связях с Германией. Через несколько месяцев власть поменялась, а эта подпись — нет.
Карьерный поводок из-за молодости
После Октября Вышинский быстро перестроился: устроился в наркомат, занимавшийся снабжением Москвы, а к 1920-му вступил в партию большевиков. Формально его прошлое можно было забыть, но Сталин забывать не собирался.
Этнический поляк, бывший меньшевик и человек, подписавший ордер на Ленина, в любой момент мог оказаться «врагом народа». Иосиф Виссарионович поступил иначе: приблизил Вышинского, открыл ему путь в советскую правовую систему, дал пост прокурора, а затем — ректора Московского университета.
Вышинский прекрасно понимал цену этого доверия. Любое напоминание о 1917 годе могло обернуться уголовным делом уже против него. Ответом стала демонстративная лояльность: жёсткая чистка университета от «ненадёжных», готовность поддерживать политические процессы, отсутствие сомнений там, где у других они ещё оставались.
Голос «Большого террора»
С конца 1920-х Вышинский превращается в главного режиссёра и одновременно главного актёра показательных процессов. Шахтинское дело против инженеров Донбасса, процесс Промышленной партии, затем «дело инженеров» компании «Метро-Виккерс» — везде звучит его голос, а приговоры часто заканчиваются расстрелами.
К середине 1930-х он уже первый заместитель генпрокурора СССР и один из архитекторов «больших чисток». Именно при такой модели суда доказательства становятся формальностью, а признания «выбиваются» любой ценой. Вышинский требовал от следователей результатов, а обвинительные заключения нередко составлялись ещё до окончания следствия.
На процессах Зиновьева и Каменева, других бывших революционеров, он выступает как публичный палач: обезличивает обвиняемых, превращая их в «вредителей» и «отбросы», демонстрирует миру новый тип советского правосудия, где роль прокурора важнее самой истины. Попытка военного прокурора Михаила Ишова остановить вал необоснованных арестов заканчивается предсказуемо: после доклада Вышинского его самого отправляют в лагеря.
От репрессий — к дипломатии
Во второй половине 1930-х Вышинский постепенно переходит в сферу внешней политики. Он участвует в переговорах с США, затем отправляется в Латвию сопровождать её включение в состав СССР, чистит местную компартию от «троцкистов и агентов». Во время войны Вышинский курирует итальянское направление, занимается репатриацией советских военнопленных, присутствует на Ялтинской и Потсдамской конференциях, готовит СССР к Нюрнбергскому процессу. После войны его карьера достигает пика: в 1949 году он становится министром иностранных дел.
Но смерть Сталина в 1953-м мгновенно меняет расстановку сил. Вышинского снимают с поста министра, оставляя первым заместителем и отправляя постоянным представителем СССР при ООН в Нью-Йорк. Там, в чужом городе, где его уже знают не как прокурора «большого террора», а как жёсткого советского дипломата, он внезапно умирает в ноябре 1954 года. Прах Вышинского спецрейсом везут в Москву и хоронят у Кремлёвской стены — почти рядом с человеком, на арест которого он когда-то подписал тот самый ордер, ставший его главным грехом и лучшим инструментом чужой власти над его судьбой.
Больше о событиях из истории СССР вы можете узнать из следующих книг:
Похожие материалы: