Автобус долго не хотел заводиться. В салоне повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь сухими, бесплодными попытками стартера схватить. Вжжж-вжжж-клац-клац. Потом тишина, густая и тревожная. Водитель, красный от натуги, матерился под нос, лихорадочно крутя ключ и дёргая рычаги. Сначала это вызвало лишь ленивое ворчание и шутки.
– Опять этот ушатанный гроб накрылся!
– Да встряхни его хорошенько, дядя Коля!
Но минута растянулась на две, потом на пять. Шутки смолкли. На смену им пришло беспокойство, а затем – отчётливая, липкая тревога. Второй автобус давно уже ушел, не дожидаясь их. Они застряли посреди глухого леса, в сумерках, которые с каждой минутой сгущались, превращаясь в ночь. И лес вокруг из просто тёмного стал враждебным.
Дядя Коля выскочил из автобуса и полез под капот. Еще пара мужичков вышли ему помогать, может, советами, а может, делом.
Сопровождающий кинулся кому-то звонить. Лика сидела, сжавшись в комок на своём сиденье. Её внутренний радар выл сиреной, и с каждой неудачной попыткой завестись этот вой становился всё громче. Не просто тревога. Паника. Чистый, животный инстинкт, кричащий: «Беги!»
Она видела, как сопровождающий, тот самый Витя, лихорадочно тыкал пальцем в экран телефона, поднося его к уху. Его лицо исказилось сначала недоумением, потом страхом.
– Не ловит… ничего не ловит… – пробормотал он.
Тишина снаружи была не природной, не мирной. Она была гнетущей, искусственной. Даже сверчки замолчали. Лика посмотрела в окно. Лес стоял как тёмная, непроницаемая стена. И из этой стены, прямо напротив автобуса, медленно выплыли два силуэта.
Не двое из тех, кто вышел помогать Коле. Эти были другими. Они вышли не из-за поворота дороги, а из самой чащи, словно деревья раздвинулись, чтобы их пропустить. Одетые в тёмное, безликие. В руках у одного – продолговатый прибор, экран которого отбрасывал на его лицо слабый зеленоватый свет.
Соседка Лики, та самая усталая женщина, резко втянула воздух и схватила её за руку, сжимая до боли.
– Матерь Божья… – выдохнула она. – Это кто?
«Охотники», – пронеслось в голове у Лики. Именно это слово пришло само, холодное и точное.
Мужики у капота тоже их заметили. Дядя Коля выпрямился, размазывая по лбу машинное масло.
– А вы кто такие? – крикнул он с неуверенностью в голосе.
Силуэты не ответили. Они приближались к автобусу размеренным, неспешным шагом. Тот, что с прибором, поднял его, навёл на автобус. Зелёный луч скользнул по стёклам, слепя и выхватывая из темноты испуганные лица.
В салоне началась тихая паника. Кто-то заёрзал, кто-то сполз ниже к сиденью, стараясь спрятаться.
– Всем сидеть! Никуда не выходить! – заорал Витя, но его голос сорвался на визг. – Там дикие звери, болота, овраги и непроходимый лес. Сейчас я со всем разберусь!
Он отступил к кабине водителя, загородив собой проход, но сам дрожал как осиновый лист. Лика поняла – это ловушка. Поломка, глушилка связи, эти двое… Всё было подготовлено. Автобус – удобная консервная банка с живой начинкой.
Её дар, обычно такой ненадёжный, вдруг сфокусировался с пугающей чёткостью. Она не просто чувствовала угрозу. Она увидела слабое место. Задняя аварийная дверь. Пневматика её держала, но механический фиксатор, судя по ржавым пятнам вокруг, был давно сломан. Если нажать с силой изнутри…
Она рванула с места, толкая сидящих рядом.
– Открываем заднюю дверь! Быстро! – крикнула она, но её голос потонул в общем гуле.
Не объясняя ничего, она протиснулась к задней части автобуса, где уже столпились несколько перепуганных пассажиров.
– Помогите! – она упёрлась руками в створку двери рядом с резиновым уплотнителем. – Давим сюда! Все вместе!
На неё посмотрели как на сумасшедшую. Но в её глазах горела такая нечеловеческая решимость, что двое мужчин, поколебавшись секунду, присоединились. Они упёрлись плечами. Кто-то ещё поддал ногой по месту фиксации.
Снаружи «охотники» были уже в десяти шагах. Один из них что-то сказал другому, и тот опустил прибор, высвобождая руку.
– Раз! – прошипела Лика.
Они напряглись.
– Два!
С треском и шипением сорванного воздуха дверь поддалась, отъехав на сантиметр.
– Три!
Рывок. Хриплый скрежет металла. Дверь распахнулась, ударившись о борт с оглушительным грохотом.
Холодный ночной воздух ворвался внутрь.
– Бежим! В лес! – закричала Лика и, не оглядываясь, прыгнула в темноту.
За ней, подгоняемые слепым ужасом, хлынули и другие. В салоне поднялась неразбериха, крики, давка. Витя пытался перекрыть проход, но его сбили с ног.
Лика не бежала по дороге. Она метнулась в первую же щель между деревьями, под низко нависшие еловые лапы, в колючий кустарник. Она бежала, не разбирая дороги, глухо стуча сердцем, подгоняемая одним-единственным инстинктом: спрятаться. Исчезнуть в этой тёмной, бесконечной утробе леса. Пусть он страшный. Пусть в нём водятся медведи и болота. Но там не было тех двоих с зелёным фонарём. И это было единственной надеждой.
Она бежала, не оглядываясь, спотыкаясь о корни и хватая воздух ртом. Крики и гул позади быстро стихли, заглушённые плотной стеной леса. Оставались только её собственное тяжёлое дыхание, стук сердца и навязчивый, всепроникающий шёпот леса. Она бежала, пока в боку не закололо, а в лёгких не стало жечь. Споткнулась о скрытый мхом бурелом и рухнула в папоротник, больно ударившись коленом. Боль на секунду прояснила сознание. Что я делаю? Куда бегу?
Лика замерла, прислушиваясь. Ничего. Ни криков, ни шагов. Только ветер в верхушках сосен да далёкий, одинокий крик ночной птицы. Тревога, заглушённая адреналином, вернулась, холодной и липкой. Она была одна. В незнакомом, глухом лесу.
Она попыталась вспомнить карту, но в голове была лишь смутная каша из панических образов. Север. Они ехали на север. Значит, на юг – обратно к дороге, к людям. Но дорога – это ловушка. Туда вернутся «охотники». Если они ещё не там.
Лика прикрыла глаза, а потом снова побежала, перепрыгивая через валежник, обходя густые заросли чащи, уворачиваясь от низкого лапника. Через какое-то время она выскочила на открытый участок и остановилась. Лика оказалась около железной дороги, на заброшенной станции.
Вдалеке послышался гул, и замелькали огни – приближалась электричка.
– Интересно, она тут остановится или нет? – подумала Лика.
Сердце забилось чаще, смешивая надежду и страх. Электричка была спасением, быстрым путём из этой лесной ловушки обратно к людям, к какой-никакой безопасности. Но она же могла быть новой ловушкой. Кто знает, куда она идёт? И главное – остановится ли на этом заброшенном разъезде?
Огни росли, гул перерастал в грохот. Лика внимательно всматривалась в слепящие свет. Ей нужно было решить в считанные секунды.
Электричка была старой, потрёпанной, состоящей всего из трёх вагонов. Она замедляла ход, приближаясь к платформе. Судя по скрипу тормозов, она собиралась остановиться.
Лика вынырнула из тени, готовая сделать рывок к ближайшей двери. Электричка с громким шипением пневматики остановилась. Двери раскрылись. На пустой платформе это выглядело почти нереально. Из головного вагона вышел единственный пассажир – пожилой мужчина с сумками, он даже не взглянул по сторонам, уверенно зашагав по тропинке в сторону леса, видимо, к какой-то дальней деревне.
Лика замерла в нерешительности. Раздался резкий, нетерпеливый гудок. Кондуктор из средней двери крикнул: «Есть посадка?» Решение надо было принимать сейчас. Лика рванула вперёд. Она впрыгнула в вагон как раз в момент, когда двери начали сходиться.
Вагон был почти пуст. Кроме мужчины у окна, в дальнем углу дремала старушка с авоськой, а у выхода в тамбур курил бледный подросток в наушниках. Лика прошла вперёд, села на сиденье, уставившись в своё отражение в тёмном окне. Электричка тронулась, набирая скорость. Заброшенная станция осталась позади, поглощённая лесом.
Автор Потапова Евгения