В тот вторник я не должна была возвращаться домой в полдень. Жизнь аудитора расписана по минутам, и в моём графике не было места для случайных визитов.
Но уже в прихожей, едва повернув ключ в замки, я поняла — что то не так.
В воздухе стоял чужой приторно-сладкий запах. В ту секунду я ещё не знала, что через пятнадцать минут запру собственного мужа в ванной вместе с лучшей подругой, которая жила рядом с нами.
Но моё сердце уже начало свой обратный отчет.
А начиналось всё как в красивой рекламе семейного счастья.
Утро в кедровом бару было тихим.
В нашем посёлке даже птицы, казалось, щебетали по расписанию. Елена стояла у кухонного острова, сжимая в руках тёплую чашку. Кофемашина закончила своё монотонное гудение, оставив после себя густой аромат арабики и лёгкую дымку пара. За окном туман лениво переползал через аккуратно подстриженные живые изгороди. Всё здесь было правильным, ровные дорожки, одинаковые фасады таунхаусов, вежливые кивки соседей.
Но внутри этого архитектурного совершенства Елена чувствовала себя так, будто живёт в стеклянном шаре, который кто-то медленно сжимает ладонями.
Артём сидел за обеденным столом в тёмно-синем шёлковом халате. Перед ним светился экран ноутбука. Его пальцы мерно выстукивали какой-то код, и этот звук в последнее время раздражал Елену больше, чем скрип несмазанной двери.
— Твой кофе, — тихо сказала она, поставив чашку на подставку. Артём не поднял глаз, его взгляд замер на строчках кода.
— Угу, — бросил он, не меняя позу.
Елена помедлила. Она подошла ближе, надеясь на короткий взгляд, на случайное касание, которое напомнило бы, что они всё ещё муж и жена.
Она наклонилась, чтобы поцеловать его в висок, но Артём чуть заметно качнул головой, подставляя под её губы лишь край щеки.
— Не отвлекай, Лен, у меня релиз через час, всё горит.
Его голос был ровным, лишённым всякой окраски, что ранило сильнее открытой грубости.
Елена выпрямилась. В груди что-то мелко задрожало, но она привычно подавила это чувство.
Аудиторская выучка приучила её к холодному расчёту. Эмоции мешают анализу фактов.
А факты были неутешительными.
За последние три месяца Артём стал почти прозрачным для неё. Физически присутствующим, но ментально находящимся где-то в другом измерении.
Входная дверь хлопнула без предупреждения.
Елена вздрогнула. В прихожую вместе с холодным уличным воздухом Ворвался запах тех самых духов и громкий и чересчур бодрый голос Ольги.
— Доброе утро, семейство! Не заперто, значит, гостей ждете?
Ольга вошла на кухню так, словно была здесь хозяйкой, а не соседкой с дома напротив. На ней был яркий спортивный костюм, подчеркивающий фигуру, и массивные золотые серьги. В руках она держала небольшую пластиковую баночку.
— Леночка, ну что ты опять в этом сером костюме?
Ольга бесцеремонно окинула взглядом строгий наряд Елены.
— Прямо как моль офисная. Ты же женщина, дорогая. Мужчины любят, когда дома красиво, а не когда перед ними налоговая декларация на ножках.
Артём впервые за утро оторвался от экрана и коротко усмехнулся.
— Вот видишь, даже Оля замечает.
Ольга подошла к столу и поставила перед Еленой баночку с капсулами.
— Вот, принесла тебе витамины, импортные, из личных запасов. А то ты совсем бледная стала.
Артёмка вчера жаловался, говорит, ты даже не заметила, как он в ванной экран починил. Всё в своих цифрах, в отчётах.
— Опасно эта Лена, мужчины не любят пустоту в доме.
Ольга улыбнулась, и эта улыбка показалась Елене хищной.
Соседка начала хозяйничать.
Достала стакан, налила воды из фильтра и протянула Елене вместе с капсулой.
— Пей давай, тебе сейчас поддержка нужна, а то нервная стала, дёрганная.
— Артём говорит, ты вчера даже ключ в замке дважды поворачивала, хотя всегда на один раз закрываешь. Забываешь всё.
Елена молча приняла капсулу. Спорить не хотелось.
Ей действительно казалось, что в последнее время она стала рассеянной. Вещи терялись, слова вылетали из головы.
Ольга и Артём часто напоминали ей об этих мелких промахах.
Мягко, сочувственно.
Так, что Елена начинала верить, она действительно переутомилась.
Ольга повернулась к раковине и случайно задела локтем любимую кружку Елены.
Керамика со звоном ударилась о пол. В тишине кухни этот звук показался оглушительным. Синие васильки на осколках теперь казались каплями чернил на снегу. Эту кружку подарила мама на первое новоселье.
— Ой…, Ольга прижала ладонь губам, какая я неловкая, Леночка, прости…
— Но, честно говоря, она всё равно была какая-то старомодная. Я тебе новую подарю, стильную.
Елена опустилась на корточки, собирая осколки.
— Не надо, Оля, это был подарок мамы.
— Да брось ты!
Артём даже не обернулся.
— Вечно ты цепляешься за старое барахло.
Елена собрала осколки в ладони.
Один из них больно уколол кожу. Она поднялась и подошла к туалетному столику в прихожей, где лежала её сумка.
Там рядом с флаконом духов она заметила что-то яркое.
Маленькая заколка в виде золотистой бабочки. Слишком дешёвая для Елены и слишком броская для Анны Петровны.
— Это что?
Елена подняла заколку двумя пальцами.
На кухне воцарилась секундная тишина. Затем Ольга звонко рассмеялась.
— Лена, ну ты даёшь, это же заколка твоей мамы, она же заходила к вам на прошлой неделе, вот она её и оставила.
Артём подошёл сзади и положил руки Елене на плечи. Его ладони были тяжёлыми и холодными.
— Лена, ну правда, у тебя стресс, память дырявая стала.
— Тебе точно нужно пропить эти витамины, что Оля принесла.
Елена смотрела на золотистую бабочку в своей руке. Она отчетливо помнила тот день, мама не заходила. Она звонила и говорила, что плохо себя чувствует и весь день пролежала в постели.
Но Ольга улыбалась так искренне, а Артём так заботливо сжимал её плечи, что Елена почувствовала, как почва уходит у неё из-под ног.
— Наверное, ты права, — тихо ответила Елена, опуская заколку обратно на столик. Наверное, я просто забыла.
Она ещё не знала, что этот забытый день станет началом её новой жизни.
Через два часа она вернётся за папкой и обнаружит, что витамины Ольги были лишь частью ядовитой паутины, сплетённой за её спиной.
Но сейчас она просто поправила жакет и вышла за дверь, навстречу своему последнему мирному утру.
Стены офиса были цвета слоновой кости, нейтральные, не требующие эмоций. Идеально подходящие для того, чтобы сосредоточиться на колонках цифр. Елена любила свою работу именно за эту предсказуемость. В мире аудита дважды два всегда равнялось четырем, а любая попытка скрыть недостачу оставляла за собой след, который рано или поздно выплывал на поверхность.
Но сегодня буквы в отчетах расплывались, превращаясь в причудливые узоры, напоминающие ту самую золотистую бабочку-заколку.
Елена сидела за своим столом, чувствуя во рту странный металлический привкус.
Витамины, которые дала Ольга, она так и не выпила. Капсула лежала в дальнем углу ящика стола, как маленькая улика. Внутренний аудитор внутри неё, тот самый холодный голос, который помогал ей находить ошибки в многомиллионных контрактах, сейчас настойчиво требовал проверки.
Мама не выходила из дома две недели. Ольга утверждает обратное. Артём подтверждает слова Ольги.
Ошибка в системе, кто-то лжёт.
Она потянулась за папкой с аудиторским заключением по холдингу «Северный путь», которую должна была представить совету директоров через два часа.
Пальцы наткнулись на пустоту, полка была чиста.
Елена нахмурилась, перебирая стопки бумаг, но синяя папка с тисненным логотипом исчезла.
— Не может быть, — прошептала она. Она отчетливо помнила, как вчера вечером дорабатывала заключение дома в своем маленьком кабинете, положила его на край стола, чтобы утром не забыть.
Утром она пила кофе, слушала Ольгу, собирала осколки кружки. И папка осталась там, на краю стола.
Это была не просто забытая вещь, это был провал. Без этого заключения встреча теряла смысл. Но вместе с досадой в груди Елены вспыхнуло странное, почти болезненное облегчение.
Ей нужен был повод вернуться. Ей нужно было проверить свои расчеты реальности.
— Марина Александровна, я отъеду на час, — сказала она начальнице, стараясь, чтобы голос звучал привычно сухо.
— Забыла итоговое заключение дома. Успею обернуться к совещанию.
Начальница, строгая женщина в роговых очках, лишь коротко кивнула.
В их компании ценили точность, и такая оплошность со стороны Елены была первой за семь лет.
Дорога до Кедрового Бора обычно занимала 20 минут, но сегодня светофоры словно сговорились против неё. Елена вела машину механически, не замечая привычных пейзажей Подмосковья.
Её мозг анализировал утреннюю сцену.
Почему Артем так настойчиво убеждал её в потере памяти. Почему Ольга была так словоохотлива?
На перекрёстке у самого въезда в посёлок Елена увидела ядовито красную машину Ольги. Соседка должна была быть дома, кормить своего мужа Виктора обедом, но машина стояла не у их дома напротив, а прямо у крыльца Елены.
Елена припарковалась чуть поодаль, в тени разросшихся туй. Она вышла из машины, и тёплый полуденный воздух показался ей душным.
В посёлке царила та самая гулкая тишина, когда каждый шаг по гравию звучит как раскат грома.
Она открыла входную дверь своим ключом. Механизм сработал мягко, без скрипа. Артём действительно смазывал петли на прошлой неделе. Елена шагнула в прихожую и замерла. Дом встретил её не тишиной, а запахом. Притерно-сладкий, удушливый аромат духов Ольги стоял в коридоре плотной стеной.
Елена поморщилась. Этот запах не мог остаться здесь после утреннего визита. Он был свежим, живым, пропитавшим воздух всего несколько минут назад.
Она прошла вглубь первого этажа. На кухне всё было так же, как утром, за исключением одной детали.
На столе стояла та самая чашка Артёма, из которой он пил кофе, но рядом с ней лежала надкушенная шоколадка, та, которую Елена покупала для мамы.
Елена посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Сердце в груди не колотилось, оно словно превратилось в кусок льда, который медленно и неуклонно давил на диафрагму. Она начала подниматься. Лестница отозвалась коротким скрипом под левой ногой на пятой ступеньке. Елена знала все особенности своего дома. Она знала, что вторая ступенька сверху всегда вздыхает, если на неё наступить слишком резко.
Она шла осторожно, прижимаясь к перилам. Дверь в их спальню была приоткрыта. Прямо на ворсистом ковре, который Елена выбирала в Икее три года назад, лежало яркое пятно. Шёлковый халат Ольги, тот самый, изумрудно-зелёный, в котором она любила дефилировать по своему двору, поливая цветы.
Он был брошен небрежно, скомканным узлом, словно его сорвали в спешке.
Елена прошла мимо, не касаясь ткани.