Предыдущая часть:
— Вы для меня делаете больше, чем мама, — говорила иногда Надежда, опуская глаза.
— Что ты, — возражала Елена Васильевна, поправляя волосы девочки.
— Мама тебя кормит, поит, обувает.
— А вы греете душу, — добавила Надежда.
Елена Васильевна видела, что Надежда тянется к ней, что девочка прислушивается к её мнению. И всё же она очень за неё волновалась: ну мало ли, Наденька в таком сложном и опасном возрасте, а из значимых взрослых у неё только учительница истории. Так не должно быть. А потом Надежда пропала. Накануне вечером она зашла в гости к Елене Васильевне, учительница обрадовалась, пригласила её за стол. Девочка поужинала с Еленой, они много говорили в тот вечер, смеялись, ничто не предвещало беды. И только уже перед уходом Надежда вдруг протянула Елене Васильевне медальон — недорогой, но симпатичный, бижутерия под серебро.
— Это вам, спасибо большое, — сказала Надежда, протягивая подарок.
— Чудесная вещица, только праздника же никакого нет, — удивилась Елена Васильевна, беря медальон.
— Всё равно возьмите.
Надежда ушла, и лишь после этого Елена Васильевна осознала, что медальон можно открыть: там находилась фотография Надежды, судя по всему, свежая, на ней девушка радостно улыбалась в камеру, напоминая настоящую модель, такая привлекательная. Елена Васильевна была рада подарку, она восхищалась этим знаком внимания: забота учительницы тонкая, чувствительная девочка. Благодарный подросток сегодня редкость. И всё же этот жест сразу показался Елене Васильевне странным и даже тревожным. А на следующий день Надежды уже не было: она не появилась в школе, не было её и дома. Мать глубокой ночью забеспокоилась, но в этот раз было понятно, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Надежду как несовершеннолетнюю принялись искать незамедлительно: шутка ли, пропал шестнадцатилетний подросток. По городу тогда даже ориентировки развесили.
Версий о судьбе девушки было много, в том числе говорили и о том, что она стала жертвой какого-нибудь маньяка, но Елена Васильевна была уверена: Надежда просто сбежала. Возможно, даже не одна. Девушка ещё вчера вечером знала, что уйдёт, а этот медальон с фото — это был её прощальный подарок. Елена Васильевна следователю об этой детали рассказала, да только он не принял в расчёт её слова, отмахнулся. Ведущей версией тогда было похищение. Надежда так и не нашлась, её мать через месяц примерно повстречала очередного поклонника и уехала с ним в неизвестном направлении. Она, как и Елена Васильевна, была уверена: дочь жива, просто убежала куда-то, потому что учиться не хочет, а дома заставляют. Парня себе нашла и наслаждается теперь жизнью, молодостью и свободой.
Больше Елена Васильевна никогда о своей ученице не слышала, хотя и пыталась несколько раз выяснить её судьбу. На память о девушке у неё остался тот самый медальон, он хранился теперь в шкатулке с драгоценностями. Иногда Елена Васильевна доставала его, открывала, вглядывалась в весёлое красивое лицо Надежды. Где теперь эта девочка, которая уже и не девочка вовсе, взрослая женщина? Как сложилась её судьба? Почему-то казалось, что ничем хорошим побег такая история вообще может завершиться благополучно.
Елена Васильевна винила себя, сильно винила за то, что в тот вечер не остановила Надежду, не расспросила её подробнее о планах на завтра или на ближайшие дни — ведь насторожил же женщину этот неожиданный подарок. Но девочка выглядела тогда вполне довольной жизнью, да именно довольной, это казалось странным, но в то же время обнадёживало, и Елена Васильевна подумала, что, возможно, дела у девушки наконец-то пошли в гору, ведь в её глазах сиял какой-то радостный огонёк. А оно вон как всё обернулось в итоге.
— Всех не спасёшь, — успокаивал супругу Сергей, садясь рядом с ней на диван и беря её за руку.
— Уж я-то точно знаю, в больнице и не такое бывает, беда она просто случается, даже если ты всё сделал для того, чтобы её предотвратить, тут уж ничего не поделаешь.
Елена Васильевна понимала, супруг прав, но всё равно терзала себя мыслями о Надежде, страшнее всего была неизвестность, так хотелось верить, что у этой девочки всё сложилось нормально. Но это ведь был самообман: что может случиться хорошего со сбежавшим подростком, ненужным своим родителям? Сергей — любимый муж, лучший друг, самый близкий человек, такой умный и серьёзный, такой строгий и ответственный на работе, такой нежный и добрый с ней, с Еленой Васильевной. Они вместе с двадцати лет, познакомились в парке аттракционов, будучи студентами, да так с тех пор и не расставались, пока семь лет назад смерть их не разлучила. Сергей трудился на руководящей должности, главврач областной больницы, нервная работа, ответственная, его любили и уважали за профессионализм. Сергей обожал своё дело, и Елена Васильевна его в этом понимала, сама также относилась к своей работе. Так и ушёл Сергей прямо на рабочем месте от неожиданного инфаркта, столько врачей рядом было, и не спасли. Беда просто случается — так Сергей сказал когда-то, вот и случилась она.
Елена Васильевна впала в апатию, наверное, только работа её тогда и вытащила: в школе хочешь не хочешь, а нужно держаться, ученики и коллеги отвлекали Елену Васильевну, постепенно возвращали к жизни. А потом выход на пенсию, и совсем одинокой и никому не нужной себя Елена Васильевна почувствовала, не так она себе это время представляла. Они собирались путешествовать, деньги на это имелись, супруг у Елены Васильевны был серьёзным, ответственным и открыл ещё давно накопительный счёт, там собирались средства на их спокойную старость, только вот старость Елены Васильевны оказалась не такой уж и спокойной. Два года после выхода на пенсию прошли в режиме адаптации к новой жизни: ни тетрадок, ни школьных звонков, ни отчётов, ни совещаний в кабинете директора, ни новогодних корпоративов и весёлых школьных праздников. Елена Васильевна подумывала купить себе дачу, заняться землёй, только вовремя сообразила, что не справится одна с участком, вот если бы Сергей был, тогда другое дело. Зато женщина устроила в гостиной настоящую оранжерею: цветы там теперь стояли не только на подоконнике, они были везде, в личном домашнем саду Елены Васильевны даже две берёзки в кадках имелись. Женщине нравилось ухаживать за растениями, они ведь тоже как и дети в заботе нуждаются, во внимании и любви.
Елена Васильевна остановилась, чтобы перевести дух, тяжело ей уже такие прогулки даются, коварная болезнь даёт о себе знать, а что дальше будет, ведь врачи ясно дали понять, чудес не бывает, состояние Елены Васильевны будет только ухудшаться. Как же тяжело в такой момент не иметь рядом родных и близких людей. Голова у Елены Васильевны иногда болела и раньше, поэтому поначалу и внимания она не обращала на тревожные симптомы: ну заболит голова, выпьет таблетку, и всё снова в порядке. Потом добавились головокружения и тошнота, да и мигрень давала о себе знать уже каждый день, потому пожилая женщина отправилась в больницу, ей назначили все необходимые процедуры: анализы, УЗИ, МРТ. Вердикт лечащего врача прозвучал как гром среди ясного неба: опухоль неоперабельная, быстро прогрессирующая, ничего сделать нельзя, единственное, что в силах докторов, — снимать боль.
— Сколько у меня времени? — спросила женщина, глядя врачу прямо в глаза и сжимая руки на коленях.
— Говорите честно и откровенно, у меня нет никого, мне нужно как-то самой заканчивать все свои дела, понимаете, я должна знать, сколько у меня времени.
— Ну, тут сложно сказать, это уж как болезнь себя поведёт, думаю, как минимум год, максимум ну в вашем случае не более двух лет, — ответил врач, перекладывая бумаги на столе.
Года, всего два года, два новых года, два дня рождения — это в лучшем случае. Только тогда Елена Васильевна поняла, как она, оказывается, любит свою жизнь, пусть и такую, бездетную, одинокую, ей стало страшно, по-настоящему страшно. Первое время она даже засыпала с трудом, всё думала, думала о приближающемся конце. И вот прошёл год, потекли последние месяцы пребывания Елены Васильевны на этой земле, женщина привыкла к этой мысли, она уж не так её пугала. Елена Васильевна знала, когда станет совсем плохо, она отправится в хоспис под присмотр к врачам, там о ней позаботятся. Только хотелось, чтобы этот момент наступил как можно позже, потому что у Елены Васильевны растения — кто о них позаботится в её отсутствие? Да и вообще в последнее время женщина особенно ценила жизнь, её восхищали белые облака, радовало тёплое солнышко, даже в этих серых свинцовых тучах, что сейчас закрывали небо, ей чудилась какая-то особая красота, сдержанная и холодная.
Елена Васильевна отдышалась и пошла дальше, путь её лежал в супермаркет подальше от дома, она выбрала его специально, чтобы до него добраться, нужно пройти через парк. Погода конечно не располагает к прогулкам, да и тяжело Елена Васильевна уже передвигается, но без этой физической активности организм может сдаться раньше, чем это возможно, врачи рекомендовали Елене Васильевне ежедневные прогулки, вот она и гуляла. Время Елена Васильевна выбрала такое — час пик, вокруг неё быстрым шагом шли люди, возвращавшиеся с работы: кто-то ещё должен был в магазин забежать, кто-то в детский садик за ребёнком, они все будто бы жили в каком-то другом ритме, торопились, суетились. Елена Васильевна же могла себе позволить идти неспешным шагом и любоваться окружающими пейзажами. А ведь когда-то так же, как и вся эта молодёжь, торопилась, бежала, спешила. И вдруг внимание Елены Васильевны привлекла сгорбленная фигурка на парковой скамейке, чуткая женщина сразу поняла, этот человек явно в беде. Подошла ближе, пригляделась: на скамейке сидела совсем ещё молодая женщина, смуглая, черноглазая, одежда на ней была старая, дешёвенькая, а в руках она держала свёрток, в каких обычно выписывают малышей из роддома. Она баюкала свёрток и плакала, да, плакала, по щекам её текли самые настоящие слёзы.
Никто не замечал этих слёз, люди бежали мимо по своим делам, они даже внимания не обращали на девушку на скамейке, а если бы и скользнул кто по ней взглядом, всё равно бы слёз не разглядел. Незнакомка с малышом в руках сидела в пол-оборота, спиной к главной дорожке парка, наверное, она не хотела, чтобы её видели в таком состоянии. Елена Васильевна поняла, что теперь точно не сможет уйти, девушке было на вид чуть за двадцать, и малыш на руках — не бросать же её в беде. Пожилая женщина долго не решалась заговорить с незнакомкой, как-то неудобно приставать к людям с вопросами, мало ли как воспримет её внимание эта девушка, но иного выхода Елена Васильевна для себя не видела.
— Здравствуйте, — произнесла пожилая женщина, присев рядом с девушкой на скамейку и поправляя сумку на плече.
— Уж простите моё любопытство, но что с вами стряслось, могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Девушка повернула к Елене Васильевне заплаканное лицо, в её жгучих чёрных глазах читалось удивление, она явно не ожидала, что кто-то проявит сочувствие.
— Спасибо, — вежливо ответила девушка, вытирая слёзы рукавом.
— Только вряд ли вы мне хоть чем-то поможете, у меня вообще ситуация безвыходная.
— Такого не бывает, всегда можно найти выход, это я вам говорю с высоты своих лет, такого не бывает, чтоб выхода не было, — тепло улыбнулась собеседнице Елена Васильевна.
— Бывает, — вздохнула девушка, качая свёрток.
— Я бы рассказала вам, но история длинная очень и не слишком красивая, вы наверное спешите.
— Уж чего-чего, свободного времени у меня в достатке, — возразила Елена Васильевна, устраиваясь поудобнее.
— И истории я всякие жизненные ох как люблю.
— А сколько времени сейчас? — вдруг встрепенулась девушка, оглядываясь по сторонам.
— Почти шесть, — ответила Елена Васильевна.
— Садик до семи работает, значит, у меня ещё час, если у вас есть время, то слушайте, — добавила Валерия.
Продолжение :