Середина марта выдалась промозглой, и в ранний вечер из низких свинцово-серых туч сыпался снег вперемешку с дождём, превращая всё вокруг в сплошную морось. Под ногами раскинулась полужидкая грязная каша, где то и дело можно было поскользнуться. Елена Васильевна шла очень осторожно, пристально глядя под ноги, чтобы правильно поставить ступню. Ей только не хватало в довершение ко всем неприятностям растянуться на земле и сломать что-нибудь — ведь она и так не вылезает из больниц. Что поделаешь, возраст у неё уже такой, да и диагноз совсем не радует.
— Здравствуйте, Елена Васильевна!
Пожилая женщина повернулась и увидела девушку, которая ей улыбалась. Высокая, красивая, с рыжими волосами — конечно же, Елена Васильевна её узнала. Хотя возможно уже и не Басова — это была её бывшая ученица. Они постояли, поговорили немного — бывшей учительнице всегда было приятно узнавать об успехах своих учеников.
— Вот, Даша, ты теперь на финансово-экономическом факультете учишься, да ещё и подрабатываешь где-то, — заметила Елена Васильевна, кивая одобрительно.
— Молодец, умница ты у меня получилась.
— Да, стараюсь, Елена Васильевна, — ответила Дарья, поправляя шарф.
— Хочу, чтобы всё складывалось как надо, без задержек.
— А вы как? Здоровье в порядке?
Они разошлись: Даша поспешила по своим делам дальше, а Елена Васильевна направилась в магазин — картошка дома кончилась, да и свежий хлеб не помешает. Возьмёт всего понемножку, много ли ей одной требуется.
Раньше Елена Васильевна, как и все коллеги с подругами, постоянно сидела на разных диетах и следила за фигурой. А теперь она и могла бы позволить себе лишнюю булочку или конфету, но удовольствие от еды как-то ушло, пропало совсем. И вообще существование стало другим: головные боли начали мучить женщину почти сразу, как только она вышла на пенсию. Провожали её всем коллективом за накрытым в школьной столовой столом. В честь Елены Васильевны звучали благодарственные речи, каждый из коллег вспоминал что-то своё, хорошее. Было немного неловко, но трогательно до слёз. Елене Васильевне на момент ухода на пенсию всего шестьдесят исполнилось. Страшно было отрываться от коллектива и покидать школу, где она проработала без малого сорок лет учителем истории.
В общем, Елена Васильевна, когда поняла, что всё к тому идёт, не стала дожидаться, пока её попросят на выход, и сама заявление написала. Долго новоиспечённая пенсионерка привыкала к новой жизни: поначалу просыпалась в семь утра и порывалась собираться на работу, только потом вспоминала, что не нужно ей больше в школу. Ложилась обратно, но сон уже не шёл. Тогда Елена Васильевна вставала у окна и смотрела на людей: взрослые спешили на работу, дети торопились в школу, а она чувствовала себя так, будто выпала из этой жизни, оказалась где-то на её обочине.
— Ерунду не говори, — отвечала на откровения Елены Васильевны её давняя подруга Ирина, поправляя очки.
— На пенсии жизнь только начинается, наслаждайся заслуженным отдыхом.
Та уже пару лет как на пенсию вышла, но она не могла понять Елену Васильевну. Ведь у Ирины и муж имелся, и взрослые дети, и самое главное — внуки, пятилетние близнецы Петя и Маруся. Родители работали, малышей помогали воспитывать бабушка с дедушкой, так что Ирине было чем жить, было о ком заботиться. Где уж ей понять.
У Смирновых со своими как-то не сложилось: сколько женщина ни лечилась, к каким только врачам ни ходила — у её супруга Сергея была возможность устроить консультацию с любым светилом медицины, он же главным врачом в местной областной клинике трудился, так что нужные связи у него имелись. Но ничего не помогло, так и осталось без детей. Сама Елена Васильевна и муж её сколько на свете видели детей, ненужных своим родителям — уж Елена Васильевна за годы работы в школе на таких насмотрелась. И вроде бы семья благополучная, ребёночек одет-обут как куколка, а всё равно видно таких, кому заботы и внимания родительского не достаёт. Супруги Смирновы взяли бы такого ребёнка и сделали его счастливым, показали ему жизнь, вырастили из него доброго хорошего человека. Только вот так и не прилетел к ним аист. Долго Елена Васильевна сражалась с тем, что не бывать ей матерью, не сразу она сдалась, билась до последнего, пока здоровье уже не начало сыпаться. Тогда-то при первых тревожных звоночках подруга Ирина и донимала её полным комплектом жалоб.
А та не ценила своего счастья сполна, как это часто бывает со счастливыми людьми, и воспринимала подарок небес как должное. Она ещё и жаловалась Елене Васильевне периодически то на сына-лентяя, то на дочку-модницу. И друзьям с детьми захотелось — поехали в путешествие, захотели — целый день лежат, телевизор смотрят. После тяжелой рабочей недели нет ни уроков, ни детских поликлиник, ни бесконечных кружков и секций. И всё равно Елена Васильевна страдала: ей хотелось дарить любовь и ласку родному человеку, который в ней нуждается. Да и за старость одинокую страшно было — ведь придёт она когда-то, и даже стакан воды некому будет подать. А потом как-то пришло осознание: у каждого человека своя судьба. У Елены Васильевны вот такая, не самая плохая, честно говоря: у неё любящий муж, достаток в семье, работа любимая.
Вот работе-то женщина и отдавала сердце своё и душу. В школе всегда хватало детей, которым нужна была её помощь. Она видела таких, старалась замечать проблемы ребят, поддерживать их в сложных ситуациях. Некоторым кроме неё и вовсе не на кого было опереться в этой жизни, а они ведь такие уязвимые ещё, такие беззащитные. Истории учеников до сих пор вспоминались Елене Васильевне в мельчайших подробностях.
Вот, например, Миша Петров: его все списали со счетов, сам директор про парня тюрьму в скором будущем пророчил, учителя отказывались проводить уроки, если парнишка находился в классе, гнобили Мишу со всех сторон. А всего-то и нужно было ему, что разговор по душам с кем-то, кто его поймёт, пожалеет. Елена Васильевна и оказалась таким человеком. У Миши были проблемы дома: отец выпивал, срывался на детях, бил жену. Елена Васильевна поняла, что в такой семье Миша Петров погибнет, подключила все свои связи и устроила трудного, но очень даже умного паренька в кадетское училище — обучение с проживанием, строгая дисциплина, всё это сделало своё дело. Теперь Миша, которого в школе считали будущим уголовником, занимает руководящую должность в МВД, женат, счастлив вполне благополучно и до сих пор не забывает позвонить любимой учительнице хотя бы раз в год и поблагодарить за то, что она сыграла такую важную роль в его судьбе.
Или Юлия Соловьёва: тихая, забитая девочка, которая и рта у доски открыть не могла, училась на слабенькие троечки, их ей рисовали за тихое беспроблемное поведение. Юлечка страдала ДЦП, так что девочка выделялась на фоне сверстников, ходила немного неуклюже, её периодически сводило судорогой. Елене Васильевне жаль было Юлию, и она стала оказывать ей внимание. Как-то разговорились, и выяснилось, что Юлия не по годам глубокий и понимающий человек, маленький мудрец. Юлия доверила Елене Васильевне свой секрет: оказывается, девочка в тайне от всех писала стихи, но никому их не показывала, стеснялась, не верила в себя. А ещё Елена Васильевна познакомила её с местными поэтами, те оценили талант девочки с профессиональной точки зрения, взяли её под своё крыло и опеку. Теперь Юлия — автор нескольких книг и руководитель литературного кружка при местном вузе, она нашла себя и больше уже не кажется такой тихой и забитой девочкой, как раньше. Юлия — настоящая звезда.
Были такие счастливые истории в жизни Елены Васильевны, но не всегда удавалось помочь ребёнку. Вот Надежда, например, Надежда Иванова: худенькая, высокая девочка с длинными волосами оттенка спелой ржи, настоящая русская красавица. Светлая кожа, бездонные синие глаза, правильные приятные черты лица. У этой маленькой девочки были серьёзные проблемы в семье: отец Надежды то ли умер, то ли сбежал много лет назад, девочка его и не помнила. Мать с тех пор только и мечтала устроить личную жизнь — это была молодая ещё и весьма эффектная женщина, кавалеров меняла как перчатки. И ладно бы просто меняла, она же вслед за ними моталась по всей стране, и ребёнка, конечно, за собой таскала. Надежда пришла в школу Елены Васильевны в середине учебного года, в этом городе не задерживалась дольше полутора лет — и всё из-за тяги матери к приключениям. Мать Надежды работала парикмахером, профессия такая, что место найти легко в любом городе.
А можно и не устраиваться официально, на дому подрабатывать, чем собственно женщина часто и занималась. В этот город Надежде пришлось переехать из-за нового ухажёра своей матери, очередного отчима: он работал дальнобойщиком, случайно познакомился с матерью Надежды в баре, ну и забрал её к себе. То, что Надежде в семье живётся плохо, Елена Васильевна заметила сразу: глаза на мокром месте видела она таких детей, чуяла их беду. Стала учительница внимательнее присматриваться к девочке. Надежда держалась особняком: никто её не травил, не дразнил, но и не общалась она особенно ни с кем, избегала разговоров с девчонками, старалась не участвовать в общешкольных мероприятиях. Девочка задерживалась в школе допоздна, сидела в библиотеке, читала что-то, делала уроки — явно оттягивала момент возвращения домой.
Однажды Елена Васильевна задержалась в школе: родительское собрание неожиданно затянулось, когда разошлись, уже стемнело. Елена Васильевна заметила в школьном дворе одинокую сгорбленную фигуру — неспроста ребёнок в одиночестве поздним вечером на улице оказался, явно что-то произошло. А вдруг это кто-то из учеников? Женщина подошла ближе: на скамейке в школьном саду сидела Надежда. Увидев Елену Васильевну, она сначала растерялась, смутилась. Учительница смогла её разговорить — она понимала, что хочет услышать и почувствовать девочка, видела, в чём-то нуждается в участии и сочувствии взрослого сильного человека. Надежда сначала говорила мало, стеснялась, а потом как-то потихоньку открылась, рассказала Елене Васильевне о своей жизни. Учительница, видевшая всякое, многое терпеть не могла: эта женщина, оказывается, не раз винила дочь в своих неудачах на личном фронте, потому что якобы с ребёнком тяжело найти хорошего мужчину.
А мужчины матери Надежды попадались разные: бывали равнодушные, которые вообще девочку не замечали, бывали и агрессивные, раздражительные. Нынешний отчим постоянно придирался к Надежде, всё она по его мнению не так делала, он и на мать её кричал, иногда даже руки распускал, особенно когда выпивал. Елена Васильевна выяснила страшную вещь: Надежда не хочет возвращаться домой, потому и задерживается постоянно в библиотеке, а когда тепло — до ночи по улицам бродит или сидит где-нибудь до последнего, а потом уж возвращается в квартиру от отчаяния, потому что деваться некуда, с агрессивно настроенным мужчиной и вечно раздражённой матерью. Надежда считала, что никому в своей семье не нужна, что она только всем мешает, что без неё всем было бы намного лучше. Девочка открывала учительнице душу, а по щекам у неё в этот момент текли слёзы. Елена Васильевна обнимала Надежду, говорила что-то успокаивающее и злилась, злилась на мать Надежды. Эта женщина совсем не ценила того подарка, что ей сделала судьба: такая девочка замечательная, красивая, тонкая, способная. Учится правда не очень, но и немудрено — когда ей уроками заниматься, если она домой старается попадать к тому времени, когда все уже спят, чтобы не мешать, чтобы не нарываться на грубость, а то и на наказание.
И стала Елена Васильевна внимательнее к Надежде, между ними установились тёплые доверительные отношения. Иногда девочка теперь шла после уроков домой к учительнице: там было тихо, спокойно, там можно было готовиться к занятиям. Надежда даже по учёбе подтянулась. Сергей, супруг Елены Васильевны, был потрясён этой историей, он думал, может хотя бы эта инстанция призовёт взрослых к ответственности, заставит их начать заботиться о ребёнке. Но по итогам проверки выяснилось, что семья вполне благополучная: в квартире ремонт, у ребёнка есть отдельное спальное место, холодильник полон еды.
Елена Васильевна отвлекалась от печальной действительности, размышляя, чем помочь Надежде. Стихов Надежда не писала, петь не умела, танцевать не хотела, рукоделие её не привлекало. Елена Васильевна всё никак не могла нащупать то, что поможет Надежде выстоять: девочке ведь нужны силы, чтобы вырасти нормальным человеком, окрепнуть, стать самостоятельной, независимой. Надежда из угловатой девчонки превращалась в симпатичную девушку, друзей среди одноклассников у неё по-прежнему не было, но она начала общаться с девушками и парнями из училища, расположенного неподалёку от школы. Елена Васильевна пристально следила за своей ученицей, она опасалась, что жизненные обстоятельства вынудят её встать на скользкую дорожку. Женщина много разговаривала с девочкой, рассказывала ей о разных опасностях, которые сегодня подстерегают подростков, в сущности выполняла важную работу за её мать. Наденька кивала головой, обещала, что не натворит глупостей, и каждый раз благодарила Елену Васильевну за участие.
Продолжение :