Ольга смотрела на экран телефона так, словно он мог взорваться. Фотография мужа в итальянском ресторане, с бокалом вина, с улыбкой — той самой, которую она не видела дома уже полгода. Рядом размытый силуэт в красном платье.
— Задержался на работе, — повторила она вслух его вчерашние слова, и голос прозвучал странно в пустой квартире.
Часы на стене показывали половину девятого утра. Игорь так и не появился с позавчерашнего вечера. Телефон недоступен, сообщения не прочитаны. А фотографию прислала Лена, подруга с работы, с коротким: "Извини, но ты должна знать. Видела вчера, около десяти".
Ольга налила себе третью чашку кофе, хотя руки и так дрожали. Двенадцать лет брака. Двенадцать лет она верила каждому его слову. Верила, когда он говорил, что задерживается на совещании. Верила, когда уезжал в командировки. Верила, что их брак крепче камня.
Дверь хлопнула так резко, что Ольга вздрогнула и пролила кофе на стол.
— Привет, — Игорь выглядел помятым: мятая рубашка, тёмные круги под глазами, взгляд беспокойный. — Прости, что не предупредил.
Ольга медленно поставила чашку.
— Ты где был?
— Я же говорил, задержался на...
— Игорь, — она развернула телефон экраном к нему. — Не надо.
Он замер, глядя на фотографию. Побледнел так, что Ольга испугалась — не упадёт ли в обморок.
— Это не то, что ты думаешь.
— Правда? — голос сорвался на крик. — А что я должна думать? Ты пропадаешь на сутки, телефон отключен, а потом тебя видят в ресторане с какой-то женщиной!
— Оля, пожалуйста...
— Хватит! — она откинула стул и встала. — Я не хочу слушать оправдания. Не хочу слышать про "случайную встречу" или "важного клиента". Просто скажи правду. Хоть раз будь честен.
Игорь опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Хорошо. Я скажу. Но не здесь.
Она не могла поверить своим ушам.
— Что значит "не здесь"? Мы у себя дома!
— В доме камеры быть не должно, но... — он поднял голову, и в его глазах была такая боль, что Ольга невольно отступила. — Мне нужно быть уверенным, что нас никто не слышит. Пойдём в парк. Там я всё объясню.
— Ты что, с ума сошёл?
— Оля, — он встал и взял её за руки. Она дёрнулась, но он не отпустил. — Прошу тебя. Дай мне полчаса. Если после моих слов ты захочешь развода — я не буду сопротивляться. Но выслушай. Пожалуйста.
В его голосе звучало что-то новое. Не просто отчаяние, но страх. Настоящий, животный страх.
Через двадцать минут они сидели на скамейке в дальнем углу парка, где почти никого не было. Игорь достал телефон, что-то долго проверял, потом достал второй — старую кнопочную Nokia, которую Ольга никогда не видела.
— Что это?
— Слушай внимательно, — он говорил тихо, быстро. — И не перебивай, пока не закончу. У меня мало времени.
Ольга сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
— Три года назад я попал в аварию. Помнишь, когда приехал домой с разбитым лицом и сказал, что упал на работе?
— Помню.
— Я не падал. Меня избили. Избили люди, которым я был должен полтора миллиона.
У Ольги перехватило дыхание.
— Что?
— Я брал кредиты. Много кредитов. Пытался расширить бизнес, вложился в проект, который провалился. Потом брал у одних, чтобы отдать другим. Ты же знаешь, как это бывает — долговая яма затягивает. А потом началось... — он сглотнул. — Потом начались угрозы. Тебе, детям. Я испугался и обратился не туда.
— Куда?
— К людям, которые обещали помочь. Но за помощь пришлось заплатить. Не деньгами.
Игорь достал из кармана флешку.
— Здесь документы. Переписки. Записи разговоров. Три года я собирал доказательства против них. Против тех, кто занимается отмыванием денег через строительные компании. Крупных людей, Оля. Очень крупных.
— Ты... работал на них?
— Я работал против них, — он сжал её руку. — Я стал информатором. У меня был куратор в полиции. Вчера мы должны были встретиться в последний раз, передать все материалы. Женщина на фотографии — это оперуполномоченный Анна Викторовна Крылова. Мы встретились в ресторане, потому что там людно, и никто не заподозрит ничего странного в ужине двух знакомых.
Ольга молчала. Мир вокруг неё словно поплыл.
— После передачи материалов я должен был поехать на явочную квартиру. Там меня держали до утра, составляли протоколы, готовили к даче показаний. Телефон забрали для безопасности. Я не мог позвонить, не мог предупредить. Я знал, что ты с ума сойдёшь от беспокойства, но...
— Почему ты мне не сказал? — голос прозвучал чужим. — Три года, Игорь. Три года ты лгал мне.
— Я не мог, — он провёл рукой по лицу. — Меня предупредили: чем меньше знаешь ты, тем безопаснее для детей. Если бы кто-то узнал, что я сотрудничаю со следствием... Оля, ты не понимаешь, с кем я связался. Эти люди не шутят. Они уже один раз подожгли мою машину. Помнишь, в прошлом году?
Она помнила. Помнила, как рыдала, думая, что он мог сгореть заживо. Помнила, как он говорил: "Проводка замкнула, бывает".
— Всё это время ты рисковал жизнью?
— Я должен был исправить свою ошибку, — он сжал её руки так крепко, что стало больно. — Я влез в эту историю из-за глупости и жадности. Хотел быстрых денег, лёгкого успеха. И вляпался по уши. Но когда мне предложили выбор: сесть вместе с ними или помочь посадить их — я выбрал второе. Не для себя. Для вас. Чтобы вы могли жить спокойно.
— И что теперь?
— Теперь материалы переданы. Через неделю начнутся аресты. Мне предложили войти в программу защиты свидетелей, но я отказался. Не хочу, чтобы мы менялись, прятались. Они обещали, что обеспечат безопасность, пока не закончится суд.
Ольга молчала. В голове не укладывалось. Она готовилась к скандалу, к слезам, к обвинениям в измене. А получила...
— Почему ты рассказываешь мне только сейчас?
— Потому что вчера я передал последние документы. Теперь я свободен. Свободен рассказать правду. И потому что... — он запнулся. — Потому что после твоего взгляда этим утром я понял: если не скажу сейчас, ты уйдёшь. А я не переживу, если ты уйдёшь, думая, что я изменил.
Она отвернулась. Голова кружилась. Три года он жил с этой тяжестью. Три года врал, рисковал, боялся. И она ничего не замечала.
— Оля, — голос сорвался. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Понимаю, что предал твоё доверие. Но я люблю тебя. Всегда любил. Всё, что я делал — для того, чтобы защитить нас.
— Ты должен был сказать, — она повернулась к нему, и слёзы сами полились по щекам. — Мы муж и жена. Мы должны были справляться вместе.
— Я знаю. Прости меня.
Они сидели молча. Вокруг шумел парк: дети смеялись на площадке, где-то лаяла собака. Обычная жизнь. А в их мире всё перевернулось.
— Покажи мне удостоверение этой... Анны Викторовны.
Игорь набрал номер на старой Nokia.
— Анна Викторовна? Да, это я. Можете подъехать? Моя супруга хочет убедиться...
Через десять минут к ним подошла высокая женщина в строгом костюме. Та самая, что была на фотографии.
— Ольга Сергеевна? — она протянула удостоверение. — Капитан полиции Крылова Анна Викторовна. Ваш муж три года сотрудничал со следствием. Благодаря ему мы сможем закрыть крупную преступную группу. Он очень смелый человек.
— Он дурак, — выдохнула Ольга.
Анна Викторовна усмехнулась.
— Возможно. Но благородный дурак. — Она посмотрела на Игоря. — Я должна идти. Если что-то понадобится, звоните. И ещё... берегите его. Таких мужей мало.
Когда она ушла, Ольга наконец разрыдалась. Игорь обнял её, прижал к себе, и они сидели так долго, не говоря ни слова.
— Я злюсь на тебя, — наконец выдохнула она. — Так злюсь, что могла бы тебя ударить.
— Ударь.
— Идиот.
— Знаю.
— Ты мог погибнуть. Мог оставить меня одну с детьми.
— Знаю. Прости.
Она подняла голову и посмотрела на него. На уставшее лицо, на седину в волосах, которой не было три года назад. На этого человека, который нёс свою ношу в одиночку, чтобы защитить их.
— Больше никаких тайн?
— Никаких. Обещаю.
— И больше никаких героических поступков без меня?
— Без тебя, — он улыбнулся впервые за это утро. — Клянусь.
Ольга вытерла слёзы.
— Пойдём домой. Нам нужно многое обсудить. И нужно предупредить детей.
— Обсудим. Всё обсудим.
Они шли через парк, держась за руки. Впереди было много разговоров, много слёз, много вопросов. Но страшнее всего было позади.
— Знаешь, — сказала Ольга, останавливаясь, — измена была бы проще.
Игорь остановился и посмотрел на неё.
— Проще?
— Да. От измены можно уйти. Хлопнуть дверью, развестись, начать новую жизнь. А от этого... — она сжала его руку. — От этого не уйдёшь. Потому что ты сделал это ради нас. И теперь мне придётся простить тебя. И жить с этим знанием.
— Ты простишь?
Она долго молчала. Потом кивнула.
— Прощу. Но потом. Сначала ты расскажешь мне всё. С самого начала. Каждую деталь, каждую ложь. И мы больше никогда не будем так жить. Договорились?
— Договорились.
Они дошли до дома. У подъезда Ольга остановилась и обернулась.
— И ещё. В следующий раз, когда решишь спасать мир, — она ткнула пальцем ему в грудь, — я иду с тобой. Потому что мы семья. И справляемся со всем вместе. Понял?
Игорь обнял её так крепко, что стало трудно дышать.
— Понял. Спасибо.
— За что?
— За то, что ты есть.
Ольга закрыла глаза. Злость ещё не ушла, доверие было подорвано, и впереди предстояло ещё много бессонных ночей. Но сейчас, стоя в объятиях мужа, она чувствовала главное: они выдержат. Потому что правда, какой бы страшной она ни была, всегда лучше лжи.