– Катя, ну что ты начинаешь, – Сергей отмахнулся, не отрываясь от телефона, где листал список контактов. – День рождения раз в году, хочется же по-человечески отметить. Люди придут, поздравят, посидят, выпьют за моё здоровье. Не в кафе их же вести, дорого.
Я стояла у плиты, помешивая суп, и чувствовала, как внутри всё закипает не хуже кастрюли. Сергей объявил о празднике две недели назад, будто это, само собой разумеется. «Позову ребят, – сказал он тогда, улыбаясь своей открытой, почти детской улыбкой. – Тридцать пять лет всё-таки. Надо отметить по-настоящему». И я, как всегда, кивнула. Потому что спорить с ним – всё равно что пытаться остановить поезд словами.
А теперь до дня рождения оставалось три дня, а в холодильнике было пусто, на карточке – жалкие остатки зарплаты, которую я растягивала на коммуналку, кредит за машину и Дашкины кружки. Сергей же, как обычно, жил в своём мире, где всё всегда «как-нибудь образуется».
– Серёж, – я выключила плиту и повернулась к нему лицом. – Давай посчитаем спокойно. У нас долг по ипотеке висит, по машине ещё два года платить, Даша просит новые кроссовки – старые уже в дырах. Откуда я возьму десять-пятнадцать тысяч на стол?
Он наконец оторвался от экрана и посмотрел на меня с лёгким удивлением, будто я говорила о чём-то несущественном.
– Катюш, ну ты же всегда выкручиваешься, – улыбнулся он. – Ты у меня хозяйка золотая. Сделаешь салаты, горячее какое-нибудь, купишь бутылок пять вина подешевле – и всё. Люди не за едой придут, а за мной.
За тобой. Конечно. Люди всегда приходили за ним – весёлым, душой компании, тем, кто умел поднять тост так, что у всех слёзы на глазах. А я потом неделю отмывала квартиру, выносила мусор и подсчитывала, сколько мы опять ушли в минус.
– Я не против отметить, – сказала я, стараясь говорить спокойно. – Но не так, чтобы потом месяц на дошираках сидеть. Давай скромнее? Позови только самых близких, человек пять-семь. Я приготовлю то, что есть, испеку торт.
Сергей нахмурился. Видно было, что идея ему не нравится.
– Катя, ну что люди подумают? Я ж не каждый день тридцать пять стукаю. В прошлый раз у Кольки на юбилей было человек тридцать, стол ломился. А я что, хуже?
Вот оно. Главное слово – «хуже». Сергей всю жизнь боялся быть хуже. Лучшая машина в компании, самый громкий тост, самый щедрый хозяин. Даже если для этого приходилось брать в долг у друзей или оформлять очередной кредит на технику, которой мы пользовались пару раз.
Я вздохнула и села напротив него за стол.
– Серёжа, мы не Колька с Ленкой. У них бизнес, у нас – обычные зарплаты. И я уже устала быть той, кто потом всё это расхлёбывает.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом вдруг улыбнулся и взял мою руку.
– Кать, ну не переживай ты так. Я же не требую красной икры и лобстеров. Обычный стол. Салаты, горячее, закуски. Ты же умеешь из ничего конфетку сделать. А деньги… найдутся. Я премию жду на работе, вот-вот переведут.
Премию он ждал уже третий месяц. Я знала это точно – видела его расстроенное лицо, когда начальник в очередной раз говорил: «Потом, Серж, потом».
Но спорить дальше не было сил. Я просто кивнула и пошла в комнату – проверить, как Даша делает уроки.
Дочь сидела за столом, обложенная учебниками, и что-то старательно выводила в тетради.
– Мам, а правда, что папа пригласил кучу гостей? – спросила она, не поднимая глаз.
– Правда, – я погладила её по голове.
– А мы будем торт большой печь? Как в прошлом году?
– Посмотрим, солнышко.
Даша вздохнула и вернулась к задачкам. Ей было десять, но она уже всё прекрасно понимала. Видела, как я считаю копейки в магазине, как папа обещает «скоро всё будет», как мы с ним иногда шепчемся на кухне, когда думаем, что она спит.
Вечером, когда Даша уже легла, я села за кухонный стол с телефоном и калькулятором. Составила примерное меню на двадцать человек – именно столько Сергей уже успел разослать приглашений. Получилось почти семнадцать тысяч. У нас было четыре с половиной.
Я сидела и смотрела на эти цифры, пока они не расплылись перед глазами. Потом тихо пошла в спальню, легла рядом с мужем и долго лежала без сна, глядя в потолок.
На следующий день я пошла на работу как обычно. В обеденный перерыв позвонила мама.
– Кать, ты как? – спросила она сразу, без приветствия. Мама всегда чувствовала, когда у меня что-то не так.
– Нормально, – соврала я.
– Сергей опять что-то учудил?
Я молчала. Мама знала всё. Знала про долги, про его любовь к широким жестам, про то, как я каждый раз выкручиваюсь.
– Он день рождения хочет отметить, – наконец сказала я. – На двадцать человек. А денег нет.
Мама тяжело вздохнула в трубку.
– Катерина, сколько можно? Ты же не железная. Когда-нибудь надо поставить точку.
– Мам, я люблю его, – тихо ответила я.
– Я знаю, доченька. Но любовь любовью, а жить на вулкане всю жизнь нельзя.
Я положила трубку и долго сидела в кабинете, глядя в окно. За стеклом шёл мелкий осенний дождь, и мне вдруг захотелось плакать.
Вечером Сергей пришёл домой раньше обычного, радостный, с пакетом в руках.
– Кать, смотри, что купил! – он выложил на стол две бутылки коньяка и коробку дорогих конфет. – Для гостей. Чтобы сразу было что поставить.
Я посмотрела на чек, который он, не задумываясь, оставил на столе. Две тысячи восемьсот.
– Серёж, – сказала я тихо. – Это последние деньги были. На продукты Даше на неделю.
Он замер, потом виновато улыбнулся.
– Ой, прости, я не подумал… Завтра же зарплата, отложим.
Но завтра зарплату получала я., и я точно знала, сколько там будет – до копейки.
В ту ночь я приняла решение. Твёрдое, окончательное. Таким, какого у меня не было за все двенадцать лет брака.
Утром в день рождения Сергея я встала пораньше, сварила кофе и села за стол напротив ещё спящего мужа. Когда он проснулся и потянулся за кружкой, я спокойно сказала:
– Серёж, я всё решила. Гостей сегодня не будет.
Он посмотрел на меня заспанными глазами.
– В смысле?
– В прямом. Я всем написала, что праздник переносится. По семейным обстоятельствам.
Сергей сел на кровати, глядя на меня так, будто я говорила на иностранном языке.
– Катя, ты что… Серьёзно?
– Абсолютно. Я не буду устраивать банкет на деньги, которых у нас нет. И не буду больше прикрывать твою безответственность.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я подняла руку.
– Подожди. Сегодня мы отметим втроём. Я испекла торт, купила бутылку вина на свои сбережения и сделала твои любимые котлеты. А вечером, когда Даша ляжет спать, мы с тобой сядем и посчитаем все наши долги. И составим план, как из них выбираться. Вместе. Но уже, по-моему.
Сергей смотрел на меня долго-долго. Потом вдруг встал, подошёл и обнял так крепко, как не обнимал, кажется, никогда.
– Прости меня, Кать, – прошептал он в мои волосы. – Я правда дурак.
– Знаю, – ответила я, обнимая его в ответ. – Но дурак мой. И сегодня тебе тридцать пять. Давай начнём новую жизнь хотя бы с этого дня.
А потом раздался звонок в дверь. И я поняла, что всё только начинается…
– Кто там? – крикнул Сергей, всё ещё держа меня за талию, будто боялся отпустить.
Я выглянула в глазок и почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз. На площадке стоял Колька – тот самый Колька, у которого в прошлом году «стол ломился», – с огромным пакетом в руках и своей вечной ухмылкой до ушей. Рядом маячила его жена Ленка, держа в руках торт в коробке, а за ними ещё пара знакомых лиц.
– Серёга, с днём рождения, братан! – заорал Колька ещё с порога, когда я всё-таки открыла дверь. – Мы это… решили пораньше заскочить, пока народ не набежал. Привезли всё своё, не переживай!
Он ввалился в прихожую, не снимая обуви, и сразу полез обниматься. За ним – остальные. Пять человек. Пять, которым я час назад написала одно и то же сообщение: «Извините, праздник переносится по семейным обстоятельствам».
Очевидно, они решили, что «семейные обстоятельства» – это повод прийти без приглашения и «помочь».
– Катюша, ты чего такая бледная? – Ленка чмокнула меня в щёку и сунула коробку с тортом прямо в руки. – Мы тут с девчонками скинулись, купили нормальный, не какой-нибудь магазинный. И шампанское в машине ещё стоит.
Я стояла с тортом в руках и не знала, куда деться от стыда. Сергей тоже замер, глядя на меня растерянно, как ребёнок, которого застукали за шалостью.
– Ребят, – наконец выдавил он, – мы же… вроде перенесли…
– Да ладно тебе! – Колька хлопнул его по плечу так, что Сергей чуть не упал. – Переносить день рождения? Это как? Мы уже в настроении, подарки купили, дети дома оставили. Ну что ты, Серый, в натуре!
Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Не от злости даже – от бессилия. Потому что знала: сейчас Сергей посмотрит на меня, улыбнётся своей виноватой улыбкой и скажет: «Ну ладно, раз пришли…»
И он сказал.
– Ладно, раз пришли, – выдохнул он, разводя руками. – Проходите.
Я поставила торт на тумбочку в коридоре и пошла на кухню. Руки дрожали. В голове крутилась одна мысль: если я сейчас открою рот – кричать буду. А кричать при людях я не умела никогда.
На кухне я включила чайник, хотя никто и не просил чай. Просто чтобы занять руки. Через минуту зашёл Сергей.
– Кать… – начал он тихо.
– Не надо, – перебила я, не поворачиваясь. – Я всё понимаю. Пришли – значит, надо принимать. Только я не буду готовить на двадцать человек из воздуха. И торт ваш я тоже нести не буду. Пусть сами.
Он подошёл ближе, положил руки мне на плечи.
– Я не знал, что они так… прям сразу. Честно. Я им ничего не говорил.
– Ты им и не говорил, что денег нет, – ответила я, всё так же глядя в окно. – Вот они и решили, что всё как обычно.
– Я сейчас выйду и скажу, что… – начал он.
– Что скажешь? – я наконец повернулась. – Что у нас пустой холодильник? Что мы в долгах? Что я утром всем написала отмену, потому что устала быть клоуном в этом цирке?
Сергей молчал. Он смотрел на меня, и в его глазах было что-то новое – не вина даже, а страх. Настоящий.
– Кать, – сказал он тихо, – я выйду и скажу правду. Всё как есть.
Я посмотрела на него долго. Очень долго.
– Скажи, – наконец кивнула я. – Только не «как-нибудь», а прямо. Чтобы больше никогда.
Он кивнул и вышел в коридор.
Я осталась одна и услышала, как он начал:
– Ребят, послушайте…
Голос его дрожал. Я впервые слышала, как он говорит неуверенно, без своей привычной бравады.
– У нас… ситуация такая. Денег нет совсем. Мы в долгах. Катя утром всем написала отменить, потому что… потому что я опять всё просчитал неправильно. Я думал, премия будет, а её нет. И кредиты, и ипотека… В общем, мы не можем вас нормально принять. Простите.
В коридоре повисла тишина. Такая густая, что слышно было, как капает кран в ванной.
Первым отозвался Колька.
– Серый… ты серьёзно?
– Серьёзно, – ответил Сергей, и я услышала, как у него дрогнул голос. – Я дурак. Всё время думал, что если широко жить – значит, круто. А на самом деле просто семью в яму загоняю. Катя права. Я… стыдно даже.
Ленка что-то тихо сказала, я не расслышала. Потом шаги. Кто-то подошёл к Сергею, обнял. Мужские голоса, тихие, без обычного гогота.
– Да ладно, брат, – голос Кольки стал совсем другим. – Мы не знали. Думали, как всегда… Ты бы сказал раньше.
– Неудобно как-то, – ответил Сергей. – Гордость, знаешь…
– Гордость потом хрен поешь, – жёстко сказал кто-то из ребят, кажется, Димон. – Ладно, Серый. Мы сейчас уйдём. А ты… ты это… звони, если что. Денег занять, или просто поговорить.
Я вышла из кухни. Все стояли в коридоре, неловко переминаясь. Ленка смотрела на меня с жалостью и пониманием одновременно.
– Катя, прости, – сказала она тихо. – Мы правда не знали.
– Ничего, – я постаралась улыбнуться. – Это не ваша вина.
Они ушли быстро. Без лишних слов. Торт оставили – «пусть хоть детям будет». Шампанское тоже. И подарки.
Когда дверь закрылась, Сергей стоял посреди коридора и смотрел в пол. Я впервые за много лет видела его таким маленьким.
– Кать… – начал он.
– Подожди, – я подошла и обняла его. – Всё. Хватит.
Он уткнулся мне в плечо, и я почувствовала, как он дрожит.
– Я думал, они меня засмеют, – прошептал он. – А они… просто поняли.
– Потому что друзья настоящие, – ответила я. – А не те, кто приходит только на халяву.
Мы стояли так долго. Потом я отстранилась и посмотрела ему в глаза.
– Сейчас мы сядем, – сказала я твёрдо. – Откроем шампанское, которое они оставили. Порежем их торт. И будем праздновать твой день рождения. Втроём. Как семья. А потом составим план. Реальный. На год вперёд. Сколько платить, где подработку искать, как закрывать долги. И больше никогда – слышишь, никогда – ты не будешь решать за нас обоих, сколько гостей звать и на какие деньги.
Он кивнул. Молча. И в его глазах я увидела то, чего не видела, кажется, никогда – благодарность. Настоящую.
Даша выбежала из комнаты в пижаме с мишками.
– А где все? – спросила она, оглядываясь.
– Ушли, солнышко, – улыбнулась я. – Сегодня только мы.
– Ура! – она подпрыгнула. – Значит, торт весь наш?
– Весь наш, – рассмеялся Сергей и подхватил её на руки.
И мы пошли на кухню. Втроём. С чужим тортом и чужим шампанским. Но впервые за много лет – по-настоящему вместе.
А через час, когда Даша уже спала, мы сидели за столом с открытым ноутбуком и калькулятором. Сергей сам нашёл таблицу долгов, сам вбил все цифры. И сам сказал:
– Кать, я на вторую работу пойду. По выходным. Или вечерами. Как скажешь. Только чтобы больше никогда ты не считала копейки из-за моей дурости.
Я посмотрела на него и поняла: он изменился. Прямо сейчас. В этот вечер. Когда впервые сказал правду вслух – и не умер от стыда.
Но самое интересное случилось через два дня…
– Серёж, открой, пожалуйста, это курьер, – крикнула я из кухни, вытирая руки о полотенце.
Два дня после того странного дня рождения прошли тихо. Сергей ходил какой-то притихший, но в глазах у него появилось что-то новое – спокойная решительность. Он сам сходил в банк, попросил реструктуризацию по кредиту за машину, сам позвонил в управляющую компанию и договорился о рассрочке за коммуналку. Я смотрела на него и не верила: тот же человек, который ещё неделю назад мог потратить последние деньги на коньяк «для антуража», теперь считал каждую копейку и радовался, когда удавалось отложить хоть триста рублей.
Дверь открылась, послышались голоса. Я вышла в коридор и замерла.
На пороге стоял Колька. Один. В руках – большой пакет из «Перекрёстка» и ещё один, поменьше, из магазина техники.
– Привет, Катюша, – он неловко улыбнулся. – Можно?
– Конечно, – я посторонилась. – Проходи.
Сергей выглядел не менее удивлённым.
– Коль, ты чего?
– Да вот… – Колька прошёл на кухню, поставил пакеты на стол. – Ленка меня вчера всю ночь пилила. Говорит: «Ты хоть понимаешь, как им сейчас тяжело?» Я сначала отмахивался, а потом вспомнил, как мы сами два года назад в долгах тонули. И понял – надо помочь. По-мужски.
Он начал выкладывать продукты: мясо, хорошая колбаса, сыр, рыба, фрукты, бутылки вина и даже коробка с пирожными для Даши.
– Это всё вам, – сказал он просто. – Не в долг, не в подарок на день рождения. Просто, потому что друзья так делают.
Я открыла рот и не знала, что сказать. Сергей тоже молчал, только глаза подозрительно блестели.
– И ещё, – Колька достал из второго пакета коробку. – Вот. Новый телефон тебе, Серый. Старый твой уже как калькулятор, еле дышит. Я на работе бонусами взял, мне не жалко.
Сергей взял коробку, посмотрел на неё, потом на Кольку и вдруг обнял его так крепко, что тот крякнул.
– Спасибо, брат, – выдохнул он. – Я… даже не знаю, как…
– Да ладно, – Колька хлопнул его по спине. – Главное – больше не стесняйся говорить, когда тяжело. Мы же не чужие.
Когда Колька ушёл, мы с Сергеем ещё долго сидели за столом, глядя на полные пакеты.
– Видишь, – тихо сказала я, – когда ты перестал притворяться, что всё круто, оказалось, что люди рядом – настоящие.
Он кивнул и взял мою руку.
– Я больше никогда не буду так, Кать. Обещаю.
И я поверила. Потому что видела – он уже не тот.
Прошёл год.
Мы закрыли кредит за машину досрочно – Сергей действительно пошёл на вторую работу, по выходным возил людей на своей «ласточке», а вечерами брал подработки по настройке компьютеров. Я тоже нашла дополнительный заработок – вела курсы по бухгалтерии онлайн. Даша пошла в пятый класс и больше не спрашивала, почему у подруг новые кроссовки, а у неё – прошлогодние.
На следующий день рождения Сергея – тридцать шесть – мы собрались вшестером: мы с Дашей, Колька с Ленкой и их детьми. Стол был скромный, но наш. Всё куплено на свои, без единого рубля в долг. Сергей сам готовил шашлыки, я пекла свой фирменный торт с вишней, дети носились по двору нашего нового небольшого дачного участка – мы наконец-то накопили на маленький домик в деревне, всего сорок минут от города.
Когда все подняли бокалы, Сергей встал и посмотрел на меня.
– За мою жену, – сказал он просто. – Которая однажды не побоялась поставить меня на место и спасла нашу семью. И за друзей, которые оказались рядом, когда я перестал притворяться.
Колька подмигнул мне, Ленка подняла бокал выше.
А потом Даша выбежала с самодельным плакатом: «Папа – лучший! Потому что теперь всё по-честному».
Сергей засмеялся, обнял её, потом меня. И я почувствовала – вот оно. То самое счастье, которое не нужно покупать в кредит и не нужно доказывать количеством гостей.
Просто жить. По средствам. По любви. По правде.
И больше никогда – ни одного лишнего стула за нашим столом, если мы не можем его накрыть от чистого сердца.
Рекомендуем: