Двадцать восьмое декабря. На кухне пахло вареной свеклой и мандаринами – запах приближающегося праздника.
Аня стояла у стола, нарезая кубиками морковь для оливье. Она любила этот процесс: монотонные движения успокаивали, мысли раскладывались по полочкам.
В этом году они с Олегом решили не звать гостей. Только вдвоем: шампанское, «Ирония судьбы», спокойствие. Олег пахал весь декабрь как проклятый (конец года в цеху – это всегда аврал), и Аня хотела подарить ему тишину.
В прихожей хлопнула дверь. Олег вернулся с работы.
— Анюта, я дома! — крикнул он, но голос звучал как-то не так. Не радостно-устало, а виновато-напряженно.
Аня отложила нож, вытерла руки полотенцем.
Олег вошел в кухню. Вид у него был, как у побитой собаки. Он мял в руках телефон, не решаясь поднять глаза.
— Что случилось? — сразу спросила Аня. — Премию не дали? Цех сгорел?
— Хуже, — выдохнул Олег и сел на табуретку. — Ксюша звонила.
Ксюша – это бывшая жена. Женщина-ураган, которая умела создавать проблемы из воздуха и перекладывать их на плечи Олега.
— И что ей нужно под Новый год? Алименты вперед?
— Нет.
Олег поднял на жену глаза, полные боли.
— Их выгнали, Ань. Стаса и Диану. Хозяйка квартиры, которую они снимали, решила продать хату. Прямо перед праздниками сказала: «Уматывайте за 24 часа».
— Какой кошмар, — Аня нахмурилась. — Но у них же есть деньги? Снимут другую или в гостиницу.
— Нет денег, — Олег развёл руками. — Стас говорит, всё потратили на врачей. Диана… она беременна, на сохранении лежала.
Аня напряглась, про беременность Дианы они слышали уже полгода, но живота никто не видел.
— И что ты предлагаешь?
— Ксюша сказала, если я их не пущу, они окажутся на улице в мороз. Беременная девочка и мой сын. Она грозится опеку натравить на меня потом, что я внука будущего бомжевать отправил.
— Олег, — Аня села напротив. — Ты понимаешь, что это шантаж?
— Понимаю! — он стукнул кулаком по столу. — Но я не могу рисковать, Ань! Я один раз его уже бросил, когда ушёл. Я виноват перед ним, если с ребенком что-то случится… Я себе не прощу.
Он взял её за руку, ладонь у него была горячая, мозолистая.
— Ань, пожалуйста, это на пару дней. Пока они квартиру не найдут. Новый год встретим, поможем, и они съедут. Я обещаю.
Аня смотрела на мужа, она видела, как ему тяжело. Этот комплекс вины «плохого отца» сидел в нем занозой.
Если она сейчас скажет «нет», он послушает. Но этот червяк будет грызть его изнутри, и праздник все равно будет испорчен.
— Хорошо, — сказала она твердо. — Три дня, не больше и Олег, никаких денег. Пустить пожить это одно, содержать взрослого лба и его жену, это другое.
— Конечно! — Олег просиял. — Спасибо, родная! Ты у меня лучшая! Я им сейчас позвоню, пусть едут!
Аня вернулась к моркови. Нож стучал по доске уже не так успокаивающе. Внутри зрело нехорошее предчувствие. Как бы эти три дня не превратились в три года.
Они приехали через два часа.
Аня ожидала увидеть двух несчастных, замерзших детей с парой сумок.
Вместо этого в квартиру ввалился табор.
Стас, высокий, худой, с наглым взглядом, волок два огромных чемодана. Диана, пухленькая блондинка в розовой шубке, несла кота в переноске и пакет с чипсами.
— Приве-е-ет! — завопила она с порога. — Ой, как у вас тут… винтажненько! Пап Олег, а чё лифт не работает? Я чуть не родила, пока поднялась!
Олег суетился вокруг них, помогал раздеться.
— Проходите, проходите! Чай будете? Голодные?
— Голодные как волки! — заявил Стас. — Мачеха, чё есть пожрать?
Аня вышла в коридор.
— Меня зовут Анна Сергеевна, Стас. Или просто Аня. «Мачеха» – это в сказке про Золушку. И да, еда в холодильнике, но готовить вы будете сами. Я не нанималась.
Диана скривила губы.
— Ой, какие мы строгие. Пап Олег, а где мы спать будем? Нам нужна нормальная кровать. У меня спина отваливается, врач сказал только ортопедический матрас!
Олег растерянно посмотрел на Аню.
— Ну… у нас диван в зале раскладывается…
— Диван?! — взвизгнула Диана. — Беременной?! На диване?! Ты хочешь, чтоб у меня выкидыш был?
— Диана! — одернул ее Стас. — Пап, реально дайте нам спальню. Вы же старые уже, вам всё равно, где кости кинуть. А нам комфорт нужен, ради внука!
Аня открыла рот, чтобы сказать «Вон отсюда», но увидела глаза Олега. В них была такая мольба и страх перед скандалом…
— Хорошо, — сказала Аня ледяным тоном. — Берите спальню. Но постельное белье своё. И кота в спальню не пускать. У меня аллергия.
— Ой, спасибо! — Диана даже не поблагодарила толком, просто пнула чемодан в сторону спальни. — Стас, тащи вещи! И вайфай узнай, мне сторис пилить надо!
Олег виновато подошел к Ане.
— Прости, ладно? Это временно, они просто на нервах.
— Они не на нервах, Олег. Они на шее и ножки уже свесили. Смотри, как бы не передавили.
Первая ночь прошла ужасно. Диван в зале был жестким, кот орал под дверью спальни, а из самой спальни до трёх ночи доносился ржач и музыка. Стас и Диана «снимали стресс».
Утром Аня встала разбитая. Вышла на кухню и обомлела.
Гора грязной посуды в раковине. На столе — крошки, пятна от кетчупа.
Она открыла холодильник.
Пусто.
Банка красной икры, которую она купила к Новому году за бешеные деньги (настоящая, камчатская), была пуста. Ложка валялась рядом, вся в икринках.
Сыр, колбаса, буженина – всё съедено.
— Доброе утро! — на кухню вплыла Диана в шелковом халате (Анином!). — Ой, а кофе есть? Только не растворимый, я такой не пью.
Аня медленно закрыла холодильник.
— Диана, ты съела икру.
— Ну да, — Диана зевнула. — Проснулась ночью, жрать захотелось. Беременные причуды, знаете ли! Малыш захотел икорки. Вам что, жалко для внука?
— Это было на Новый год.
— Ой, да купите ещё! Пап Олег же начальник, у него денег куры не клюют! Кстати, тёть Ань, а чё у вас шампунь такой дешевый? Волосы как солома после него.
Аня глубоко вдохнула.
— Сними мой халат.
— Чего?
— Сними халат сейчас же.
— Да больно надо! — Диана фыркнула, стянула халат (под ним была пижама) и швырнула его на стул. — Жмоты, пойду Стаса будить, пусть в магазин сгоняет. А то у вас шаром покати.
Вечером Аня показала Олегу пустую банку.
— Они сожрали всё, Олег. Икру, мясо, а Диана надела мой халат.
Олег потер лицо руками.
— Ань, ну они дети… Голодные были, я куплю ещё. Дам Стасу денег, пусть сходит.
— Ты дашь ему денег? — Аня прищурилась. — Мы же договаривались: никакого содержания.
— Ну на продукты-то! Не морить же их голодом!
Аня поняла: муж поплыл. Чувство вины отключило ему мозг. Он готов был отдать им всё, лишь бы искупить грехи прошлого.
«Ладно, — подумала она. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Но если он сам не видит дна, я ему покажу».
На вторые сутки начался «бытовой захват».
Стас подошел к отцу утром.
— Пап, дай тачку.
— Зачем? — Олег напрягся, машину он берег.
— На собеседование сгонять, тут недалеко. Я ж работу ищу, ты сам говорил!
Олег растаял.
— Молодец, сын! Ищи, конечно, бери ключи. Только аккуратно, гололед.
Стас уехал.
Вернулся поздно ночью, пьяный. Машину бросил у подъезда (криво, заняв два места).
А на следующий день Олегу пришло уведомление на Госуслуги.
Превышение скорости. 140 км/ч.
Место нарушения: проспект возле ночного клуба «Рай».
Время: 02:30 ночи.
Аня молча положила телефон перед мужем.
— Собеседование, говоришь? В ночном клубе? В два ночи?
Олег покраснел.
— Может, он подвозил кого… Или…
— Олег, не будь идиотом, он гулял…
В это время Диана решила «навести уют».
Аня пришла с работы и обнаружила, что в гостиной перестановка. Ее любимый торшер вынесен на балкон, а на его месте стоит кошачий лоток.
— Так лучше! — заявила Диана. — По фен-шую и котику удобно. А то он в коридоре стеснялся.
— Верни торшер, — сказала Аня.
— Не верну! Он уродский! Старьё совковое! Пап Олег сказал, что можно!
— Олег разрешил?
— Ну, он промолчал. Значит, разрешил!
Аня зашла в спальню, там царил хаос. Постель не заправлена, на полу валяются коробки из-под пиццы. И запах… Чужих, наглых людей.
Она нашла Олега на кухне. Он сидел, обхватив голову руками.
— Олег.
— Я знаю Ань, поговорю с ним завтра.
— Завтра 30 декабря. У них есть квартира?
— Они ищут… Говорят, перед праздниками все занято или дорого.
— Врут, — сказала Аня. — Я смотрела вариантов полно. Просто за них платить надо, а тут «всё включено».
Третьи сутки.
Аня поняла: разговоры не помогут, нужны факты.
Утром Стас и Диана ушли гулять («В кино, развеяться, а то у вас тоска»).
Стас оставил свой ноутбук открытым на кухонном столе.
Аня знала, что читать чужое нельзя, но не в этом случае.
Она подошла, экран светился, открыта вкладка почты.
Письмо от сервиса бронирования жилья.
Тема: «Ваше объявление "Уютная двушка на Ленина" забронировано!».
Аня открыла письмо.
«Поздравляем, Станислав! Гость подтвердил бронирование вашей квартиры с 28 декабря по 3 января. Сумма выплаты: 150 000 рублей. Деньги переведены на вашу карту».
Аня села.
Так вот оно что.
Они не снимали квартиру и Нюникто их не выгонял. Квартира, которую им бабушка оставила, была при них. Они просто решили срубить денег на праздники. Сдали свою хату втридорога, а сами приехали к папе, перекантоваться на халяву, поесть икры, пожить в комфорте и заработать 150 тысяч.
А отцу врали в глаза про злую хозяйку и холодную улицу.
Аня распечатала письмо, скриншот объявления, где красовалась квартира Стаса с подписью «Сдаю посуточно».
Положила листы в папку.
— Ну все детки, Финита ля комедия.
Вечер 30 декабря, предновогодний ужин.
Олег купил новую банку икры, запёк курицу, старался создать атмосферу.
Стас и Диана вернулись довольные, с пакетами из ЦУМа.
— О, жратва! — обрадовался Стас. — Пап, налей вискаря!
Они сели за стол.
Диана накладывала себе икру ложкой, не стесняясь.
— Вкусно, — чавкала она. — Хоть поесть нормально, а то в кафе дорого все.
Аня сидела прямо, не притрагиваясь к еде.
— Стас, — спросила она вдруг. — А как там ваша хозяйка? Не звонила?
Стас поперхнулся, но быстро оправился.
— Звонила, ведьма старая. Требует, чтоб мы клининг оплатили. Типа грязно оставили, совсем оборзела.
— Да уж, — поддакнула Диана. — Нелюди, выгонять беременную на мороз… Бог ей судья!
Олег сочувственно покачал головой.
— Ничего, ребята прорвёмся, главное, мы вместе.
— Странно, — сказала Аня. — А я вот слышала, что на Ленина квартиры сейчас нарасхват, сдаются.
Стас напрягся.
— Ну… может быть, нам-то что?
— А то, — Аня достала распечатку. — Что ваша квартира, которую вы якобы снимали, по документам принадлежит тебе, Стас.. И вот это объявление.
Она положила лист перед Олегом.
— Читай, Олег. «Уютная двушка на Ленина». Сдается с 28 по 3 число. Цена: 150 000 рублей. Хозяин: Станислав.
В комнате повисла тишина, Диана перестала жевать.
Олег взял лист.
— Это что? — спросил он. — Стас?
Стас покраснел, потом побелел.
— Это… Пап, ты не так понял! Это старое объявление!
— Дата сегодняшняя, — отрезала Аня. — И письмо о переводе денег тоже свежее. Вы сдали свою квартиру. Получили 150 тысяч. И приехали сюда, врать отцу, что вас выгнали, чтобы сэкономить и пожить на всем готовом?
Олег поднял глаза на сына. В этих глазах умирала любовь.
— Ты продал меня за 150 тысяч? — спросил он шёпотом.
— Ты врал мне про беременную жену на улице? Про хозяйку? Глядя мне в глаза?
— Пап! — взвизгнул Стас. — Нам деньги нужны были! Мы молодые! Нам жить надо, а у тебя квартира большая, чё тебе, жалко?! Ты же отец! Ты должен!
Диана вдруг вскочила, опрокинув стул.
— Да пошли вы! Жмоты! Копались в наших вещах! Это подсудное дело! Стас, пошли отсюда!
— Сядь и послушай, — сказал Олег. Голос был строгий и такой страшный, что Диана плюхнулась обратно.
Олег встал, он казался огромным в этой маленькой кухне.
— Вон.
— Что? — Стас не поверил.
— Вон отсюда, оба, сейчас же.
— Пап, ты чё? Ночь на дворе! Новый год завтра!
— У вас есть 150 тысяч, а, нет, совести у вас нет. Снимите что-нибудь!
— Мы никуда не пойдем! — заорала Диана. — Я беременная! Мне плохо! Я рожаю!
Она схватилась за живот, закатила глаза.
— Я скорую вызываю, — спокойно сказала Аня, показывая телефон. — Бригада скоро будет.
Если ты рожаешь тебя заберут. Если симулируешь — оформят ложный вызов, штраф 5 тысяч.
Диана тут же «выздоровела».
— Уроды! — плюнула она. — Ненавижу вас! Стас, бери чемоданы!
Они собирались быстро, кота запихнули в переноску так.
Олег стоял в дверях, смотрел, как сын, которого он так боялся потерять, уходит.
— Пап, — сказал Стас у лифта. — Ты пожалеешь, ты сына потерял.
— Я потерял сына давно, — ответил Олег. — А сегодня я просто вынес мусор, прощай.
Дверь закрылась.
Олег вернулся на кухню. Сел за стол, где стояла недоеденная курица и пустая рюмка.
Он молчал, плечи опущены, взгляд пустой.
Аня не стала говорить «Я же говорила». Она просто убрала грязные тарелки. Налила ему чаю, поставила перед ним.
Села рядом, обняла за плечи.
— Больно? — спросила она тихо.
— Стыдно, — ответил Олег. — Стыдно, Ань. Что я заставил тебя это терпеть.
— Ты не виноват, хотел как лучше. Ты хороший отец, Олег.
Олег повернулся к ней, уткнулся лицом в её плечо.
— Спасибо тебе, что открыла глаза. Я бы сам до последнего верил.
— Я знаю, поэтому я рядом.
На следующий день они встречали Новый год, вдвоём.
Было тихо, вкусно и спокойно.
Олег поднял бокал.
— За нас, Анюта, за настоящую семью. И за то, чтобы паразиты оставались за дверью нашей квартиры.
Аня чокнулась с ним.
— За прозрение, — сказала она.
И это был Новый год без лжи, чувства вины и полным холодильником, который никто не опустошит, пока они спят.