— Мам, привет, а мы с бабушкой в парке гуляли! Она мне сахарную вату купила! Целых два таких облака! Огромных!
Мои брови невольно поползли вверх. Одно «облако» сахарной ваты для пятилетнего ребенка – это уже слишком, а тут целых два!
— Я очень рада за тебя, Златочка, — я старалась говорить мягко, — но, может ты не будешь есть так много сладкого? Это вредно для зубов и животика.
Злата посмотрела на меня своими огромными, ясными глазами, в которых мгновенно погас огонек радости. На ее личике появилась легкая обида, а губки дрогнули.
— А бабушка разрешает! — отрезала она, как будто пытаясь сказать: «Вот видишь, мама, ты опять строгая, а бабушка добрая».
Я тяжело вздохнула. Знакомая ситуация. Бабушка, она же моя свекровь, Ирина Петровна, сидела на кухне. Она, конечно же, всё слышала. И это было самое раздражающее. Ирина Петровна всегда делала все наперекор моему мнению, словно это был ее личный протест против моих методов воспитания.
Говорю дочке есть меньше сладкого, она покупает ей всякие сахарные гадости, причем в таких количествах, что мне потом неделю приходится выслушивать Златины жалобы на боль в животе и зуд на коже. Ограничиваю просмотр мультиков — она ей тут же свой телефон вручает со словами: «Ну что ты, бедненькая, смотри, сколько хочешь!» И Злата, естественно, залипает в экране до тех пор, пока ее глаза не начинают краснеть.
Легко быть добренькой в сравнении со строгой матерью, которая всё запрещает. Я чувствовала себя злодейкой в этой негласной войне за Златино внимание и любовь. Но разве я желала ей зла? Разве я не хотела для нее самого лучшего?
Но самое страшное началось с моего выхода на работу.
***
— Нинка, спасай! — наводил панику мой муж Антон, как будто он столкнулся с чем-то ужасным. — Я уже один не вытягиваю! Похоже, пора тебе на работу выходить.
Я, честно говоря, и сама знала, что пора. Засиделась дома. Злате уже пять лет, а я всё еще в «декретном отпуске». Просто так получилось: сначала мы переехали в новый район, и из-за этого потеряли место в детском саду, куда Злата должна была идти. А на новом месте детский сад вообще был непонятно где, и попасть туда было сложнее, чем выиграть в лотерею. В итоге, с дочкой я сидела сама, а все финансовые нагрузки ложились на Антона. Он работал с утра до ночи, стараясь обеспечить нас всем необходимым, но сами понимаете, расходы в семье растут непропорционально зарплатам. Я видела, как он устает, как ему тяжело.
— Я-то выйду! — кивнула я мужу, присаживаясь рядом. — А Злату куда?
Вопрос был, конечно, риторическим. Вариантов было немного. Няню мы не потянем, а детского сада, как я уже говорила, не было.
Антон поднял голову, его глаза встретились с моими.
— Мама сказала, что готова с ней посидеть.
Я моргнула, пытаясь осознать услышанное. Ирина Петровна? Со Златой? Целый день? Мозг отказывался верить.
— А как же её работа? — спросила я.
— У нее есть возможность выйти на льготную пенсию. Она уже давно об этом думала, а тут и повод нашелся.
Это было… неожиданно. И, признаться, немного обидно.
— То есть, ты сначала с мамой всё обсудил, а теперь меня перед фактом ставишь?
Антон нахмурился, не понимая моей реакции.
— Ну конечно! Я же должен сначала дочку пристроить, а потом уже жену на работу отправлять. Что тут такого?
— Супер! — вырвалось у меня. Я встала и отошла к окну, обхватив себя руками.
— Ты что, обиделась? — Он поднялся и подошел ко мне, пытаясь обнять.
Я отстранилась.
— Дорогой, ты же знаешь, между мной и твоей мамой идет «холодная война» по вопросам воспитания Златы. Она делает всё наперекор моим просьбам. Назло! Трудно представить, что будет, когда она попадет в полную ее зависимость, когда я буду целыми днями на работе.
Антон усмехнулся. Он всегда был оптимистом, верил в лучшее в людях, особенно в своей маме.
— А я знаю, что будет. Она успокоится, и все будет нормально. Успокойся, милая, моя мама – педагог с многолетним стажем. Уж точно справится с одним ребенком. Тем более, Злата у нас умница.
Да, Злата у нас умница. И вот именно поэтому я не хотела никому отдавать нашу умницу. Я чувствовала, как в груди поднимается волна паники. Чужой человек будет воспитывать мою дочь. Нет, не чужой, а свекровь, которая, как я была уверена, сделает все, чтобы разрушить мои воспитательные принципы.
— Блин, Антон, я только собиралась отвести ее на гимнастику. Уже договорилась с тренером, что он ее посмотрит. У нее же такая гибкость, я уверена, она бы показала отличные результаты!
— Ничего страшного, мама отведет. Давай уже, расслабься! Никак не поймешь, что Злата уже большая, и ее можно доверить кому-то, кроме тебя.
В его словах была доля правды, и это еще больше меня раздражало. Злата действительно уже выросла, ей скоро в школу. И я действительно слишком привязалась к ней, слишком оберегала.
— Да это правда, — пробормотала я, опустив взгляд. — Не могу. Не хочу. Но надо.
— Вот и хорошо. Вот и славно, что ты все поняла. — Антон снова попытался меня обнять, и на этот раз я не отстранилась. — А теперь приступай к поиску работы!
Так началась новая глава в нашей жизни. Я чувствовала, что предстоящие месяцы будут испытанием для всех нас, особенно для меня и Ирины Петровны. Вопрос был только в том, кто из нас выйдет победителем из этой негласной войны. Или, что еще хуже, проиграют все.
***
Думать о плохом, конечно, можно, но бездействовать – это не про меня. Сразу после разговора с Антоном я взялась за дело. Для меня найти работу не стало проблемой. Моё образование – я окончила экономический факультет с красным дипломом, а небольшой, но хороший опыт работы до декрета – два года в крупной аудиторской фирме – давали мне уверенность. Я могла рассчитывать на хорошие вакансии, и мои ожидания оправдались. Не прошло и трёх дней, как я нашла отличную должность в замечательной, перспективной компании. Работа была интересной, коллектив молодым и амбициозным, а зарплата… ну, скажем так, позволяла нам вздохнуть с облегчением. Я с энтузиазмом принялась за новую главу в своей карьере, полная надежд и планов.
Свекровь, как и обещала, рассчиталась на своей работе и с головой ушла в воспитание нашей Златы. Первые дни были относительно спокойными. Я, в приподнятом настроении от новой работы, старалась не обращать внимания на мелкие детали, которые раньше бы меня вывели из себя. Если Злата приходила домой с яркими наклейками на щеках или с новым, совершенно не нужным, на мой взгляд, киндер-сюрпризом, я лишь улыбалась и говорила себе: «Главное, что она счастлива. Главное, что я работаю и приношу пользу семье».
Но эта идиллия длилась недолго. Однажды вечером, когда мы с Антоном почти одновременно пришли с работы, муж «обрадовал» меня новостью.
— Мама звонила, — начал он, снимая пиджак и бросая его на стул. — Злата сегодня останется у неё с ночёвкой.
Я замерла, снимая туфли. Мой желудок мгновенно скрутило неприятным спазмом. С ночёвкой? Нет, этого не было в плане.
— Дорогой, мне это совершенно не нравится, — сказала я, стараясь сохранить спокойствие.
Антон повернулся ко мне, его глаза блеснули.
— Не нравится? — муж посмотрел на меня игривым взглядом. — Боишься оставаться со мной наедине?
Он приблизился ко мне, его руки скользнули по моей талии, обнимая меня. Я почувствовала его тепло, но не ответила на объятие. Я говорила серьезно и не желала, чтобы он всё перевёл в шутку.
— Нет, я серьёзно. — Я осторожно отстранилась от него, чтобы он понял, что я настроена решительно. — Поговори с мамой, и скажи, чтобы она приводила Злату ночевать домой. Я не хочу, чтобы мой ребенок ночевал у бабушки каждый раз, когда ей так захочется.
Антон тяжело вздохнул. Его игривое настроение тут же испарилось.
— Но мама сказала, что ей так легче. И с утра никуда бежать не надо. А потом, она хочет куда-то водить нашу Злату. Говорит, это недалеко от дома. Ну, она так хочет.
«Она так хочет?». Эта фраза ударила меня сильнее, чем холодный душ.
— А я хочу видеть своего ребенка! Я хочу укладывать ее спать, читать ей сказки, целовать на ночь. Я хочу быть ее мамой, а не теткой, которая видит ее только по выходным!
Антон, видя мою реакцию, немного смягчился. Он подошел и обнял меня уже по-настоящему.
— Хорошо, милая, хорошо. Я поговорю с мамой. Все будет нормально, успокойся.
Он обещал, что скажет маме, но, мне кажется, он просто тянул время, и ждал, когда я смирюсь. Или надеялся, что проблема решится сама собой. Я знала его. Он не любил конфликты, особенно с мамой. И я подозревала, что Ирина Петровна прекрасно это знала и умело этим пользовалась.