Часть 3: Визит вежливости
Возвращение с «Элевсиса» оставило тяжёлый осадок. Не страх, а иное чувство — будто они заглянули в чёрную, бездонную шахту и услышали из глубины эхо собственного дыхания, искажённое до неузнаваемости. В каюте царило молчание, нарушаемое лишь гулом вентиляции. Алиса методично очищала данные, стёрла со «Стрижа» все следы сканирования, все логи полёта. Грей сидел, уставившись в стену, пальцы непроизвольно постукивали по колену — нервный тик, появившийся после ранения.
— Надо найти полигон, — наконец сказала она, разбивая тишину. — Мир, где можно испытать «Глушитель», не совершая массового убийства.
— Уже ищу, — отозвался Грей, не поворачивая головы. — Исключаем тёмно-оранжевые зоны. Ищем жёлтые, светло-оранжевые. Помеченных миров — десятки, но данные скудны. Часто — просто отметка на карте и дата первого обнаружения аномалии. Нужны свежие разведданные. Слухи. Отчёты пограничников. Всё, что могло просочиться до того, как Вольф наложил вето.
— А где нам это взять? — Алиса откинулась на спинку кресла, чувствуя накатывающую усталость. — На Омуте мы под колпаком. Внешние каналы заблокированы или под контролем Маэвы.
— Есть одно место, — медленно произнёс Грей. — Борман упомянул, что Зик иногда таскает спирт не только для себя. Он снабжает им одно заведение. «Камбуз». Неофициальный бар в нижних техотсеках, куда ходят те, кому не по карману или не по статусу официальные кафе. Там собираются механики, грузчики, те, у кого есть доступ к внешним каналам связи — для заказов запчастей, сверки навигационных данных. Там болтают. И там, возможно, пьют, чтобы забыть то, что видели на краях обитаемого пространства.
Алиса оценила идею. Рискованно. Явное нарушение неписаных правил Маэвы — не привлекать внимания. Но другого выхода не было.
— Хорошо. Но не сегодня. Мы на виду после возвращения «Стрижа». Подождём сутки. Пусть страсти улягутся.
***
«Камбуз» оказался не баром, а клубом паровых трубок, ржавых бочек и самодельных дистилляторов, втиснутым между реактором резервного жизнеобеспечения и стеной резервуара с технической водой. Воздух был густым, влажным и горьким от перегара сивушных масел и пережжённой изоляции. Освещение — тусклые красные аварийные лампы. Клиентура соответствовала обстановке: уставшие, молчаливые люди в промасленных комбинезонах, редко обменивающиеся словами, больше просто смотрящие в стену или в немытые стаканы.
Грей вошёл первым, сливаясь с толпой благодаря своей простой рабочей одежде, «одолженной» у Зика. Алиса последовала за ним, натянув капюшон и стараясь держаться в тени. Они заняли столик в дальнем углу, за грубой сварной перегородкой. Через несколько минут к ним подошёл Зик, нервно озираясь.
— Вам чего? — прошептал он, ставя перед ними две мутные кружки с какой-то жидкостью, больше похожей на антифриз.
— Информация, — тихо сказал Грей, отодвигая кружку. — О мирах на краю. О тех, где… что-то идёт не так. Где люди меняются. Слышал что-нибудь?
Зик побледнел и сделал шаг назад.
— Вы с ума сошли? Здесь такое не обсуждают. Маэва…
— Маэва не здесь, — спокойно перебила его Алиса, глядя на него поверх края капюшона. — А мы — здесь. И у нас для тебя не только «Нектар». У нас есть кое-что получше. Чистый медицинский стимулятор, одна ампула — и ты не спишь три смены, полон энергии. Продашь или используешь сам — твоё дело.
Искушение мелькнуло в его глазах. Энергия, сила, чтобы вырваться из этого болота… Он облизнул сухие губы.
— Ладно. Но быстро. — Он присел на краешек стула, понизив голос до шёпота. — Месяц назад причаливал грузовой бот «Вертиго», ведомый старым контрабандистом Дерком. Он был… не в себе. Трясся. Говорил, что заходил на «Гандиву», малую колонию в системе Глизе-581. Там добывают редкозёмы. Он привёз им запчасти для экскаваторов, должен был забрать руду. Но… люди там, сказал он, будто «отключены». Работают, ходят, но не разговаривают. Смотрят сквозь тебя. Еда в столовой — безвкусная паста, все едят её в одно и то же время, не глядя. Он слышал, как по внутренней трансляции круглые сутки идёт какой-то тихий, монотонный гул. Музыка, но не музыка. Он сбежал, не дождавшись погрузки. Сказал, что лучше остаться без оплаты, чем провести там ещё один день. Больше его здесь не видели.
«Гандива». Алиса мысленно вызвала Карту. Да, там была отметка. Светло-оранжевая, датированная примерно годом назад. Ранняя стадия. Или изолированный очаг.
— Где сейчас этот Дерк? — спросил Грей.
— Кто его знает. Сказал, что уходит на край, подальше от цивилизованного пространства. Но… — Зик замялся, — его штурман, парень по кличке Чих, остался. Он в долгах здесь, у картёжников. Его можно найти в отсеке D-7, он чинит скафандры за еду. Он, может, знает больше.
— Спасибо, — Алиса незаметно просунула Зику в руку маленький холодный цилиндрик — ампулу стимулятора. — Если вспомнишь что-то ещё — мы здесь каждый вечер.
***
Отсек D-7 был кладбищем скафандров. Повсюду висели снятые оболочки, как пустые хитиновые панцири, кишели провода, валялись баллоны. В центре, под лучом переносной лампы, сидел тощий человек с воспалёнными глазами и трясущимися руками. Это был Чих. Он не отрывался от работы, пытаясь запаять разрыв в перчатке, но его руки дрожали слишком сильно.
Грей подошёл первым, поставив перед ним банку консервированного белкового рагу — местную валюту.
— Про Дерка и «Гандиву». Расскажи.
Чих вздрогнул, посмотрел на еду, потом на Грея. Страх и голод боролись в его лице.
— Не хочу вспоминать, — хрипло сказал он, но его глаза не отрывались от банки с рагу.
Грей не стал спорить. Он просто медленно, с преувеличенным наслаждением, начал откручивать крышку банки. Аромат — искусственный, резкий, но невероятно соблазнительный для голодного человека — расплылся по отсеку.
— Вижу, руки трясутся не только от страха. От слабости. От голода. Скажи, что знаешь — и будешь есть. Молчи — и я уйду. И твои руки будут трястись ещё сильнее. Выбирай. Чих глубоко вздохнул, отложил паяльник. Его рассказ был отрывистым, путанным, но от этого ещё более жутким.
— Там… там тихо. Слишком тихо. Нет птиц, нет насекомых. Ветер есть, но он не шумит. Дерк говорил — «мёртвая тишина». А люди… они не больные. Они… исправные. Как новые дроны. Говоришь с ними — отвечают точно по делу, без лишних слов. Улыбаются, когда надо, но глаза… глаза пустые, как у рыбы на льду. Мы зашли в администрацию. Начальник, женщина, выслушала наш запрос, сказала «обработаем» и… замолчала. Сидела и смотрела на стену. Минуту. Две. Потом вдруг выдала распоряжение, идеально точное. Будто её… перезагрузили.
— Самый жуткий момент был в столовой. Я обернулся, а за мной стоит десяток шахтёров в очереди. Все стоят совершенно одинаково. Руки по швам. Смотрят не на раздачу, а в одну точку перед собой. Ни разговора, ни кашля, ни… ничего. Меня тогда будто парализовало. Не страх даже, а что-то глубже. Как будто я увидел не людей, а манекены, и мой мозг отказался это понимать. Я простоял так, не двигаясь, минут пять, может, десять. Пока Дерк не пришёл и не увёл меня, буквально взяв за руку. Я шёл, как во сне. На корабле я просидел в каюте, не выходя, пока мы не совершили прыжок.
— А гул? О чём говорил Зик?
Это не гул. Это… шёпот. — Чих понизил голос до скрипа. — В динамиках, в вентиляции. Слова не разобрать. Но он везде. И когда его слушаешь, мысли… расползаются. Хочется перестать думать. Просто слушать. Мы затыкали уши, но он всё равно просачивается. Будто он не снаружи, а… внутри черепа уже.
Алиса слушала, и каждый его нервный срыв, каждый взгляд исподлобья подтверждал её догадки. Это была ранняя, ещё не отлаженная стадия ассимиляции. Мир в процессе «настройки». Идеальный полигон.
— Координаты? Точные параметры орбиты, расписание грузовых рейсов? — спросила она.
Чих, уже опустошённый рассказом, кивнул и на клочке грязной плёнки дрожащей рукой нацарапал данные. Это была не официальная информация, а то, что знает любой штурман, — укромные точки, слепые зоны сканирования, лучшее время для незаметного подхода.
— Спасибо, — сказала Алиса, и они развернулись, чтобы уйти.
— Постойте! — вдруг крикнул им вслед Чих. — Если полетите… не смотрите им в глаза долго. И… не слушайте шёпот.
***
На следующий день, пока ремонт «Оры» вступал в завершающую фазу, Алиса и Грей превратили свою каюту в импровизированную лабораторию. Используя украденные с «Цербера» схемы и компоненты, которые Грей по частям выменивал у разных механиков (одну микросхему за пару энергобатончиков, излучатель — за обещание почистить личный терминал), они начали собирать полевой образец «Глушителя».
Устройство было неказистым: чёрный, угловатый ящик размером со старый системный блок, опутанный проводами и увенчанный складной параболической антенной. Внутри гудели кулеры, отводящие тепло от мощного процессора, который должен был генерировать противофазный сигнал, предназначенный для гашения когерентного поля «Предвестника».
— Теоретически, — поясняла Алиса, подключая последний кабель, — он создаёт «шум» на точно такой же частоте, но в инверсной фазе. Две волны встречаются и гасят друг друга. Как два одинаковых звука, которые создают тишину.
— Теоретически, — мрачно повторил Грей. — А практически? Что если частота плавающая? Что если поле не одно, а многослойное? Что если «гашение» вызовет не тишину, а… резонансный скачок? Взрыв нейронной активности у всего, что находится в радиусе действия?
— Данные со «Скитальца» указывают на стабильную, неизменную несущую частоту, — ответила Алиса, но в её голосе не было полной уверенности. — А что до последствий… Для этого мы и летим на «Гандиву», а не на «Элевсис». Чтобы проверить на малом масштабе.
Они закончили сборку. Устройство весило около пятнадцати килограммов, питалось от портативного реактора и управлялось через планшет. Выглядело жалко. Но в нём была заключена их первая надежда на наступательное, а не оборонительное действие.
***
Именно в этот момент, когда прототип лежал на столе, а они обсуждали план внедрения на «Гандиву», в дверь постучали. Не громко, но настойчиво. Не похоже на Зика или Бормана.
Алиса мгновенно набросила на устройство брезентовый чехол, Грей встал между дверью и столом. Она открыла.
На пороге стоял незнакомец. Мужчина средних лет, в безупречном, но неброском тёмно-сером костюме, сшитом из материала, который не бликовал даже под ярким светом. Его лицо было обычным, ничем не примечательным, словно стёртым — такое можно увидеть раз и забыть на следующей секунде. Но глаза… глаза были спокойными, внимательными и всевидящими. Он улыбнулся вежливой, пустой улыбкой.
— Капитан Волкова. Мистер Грей. Простите за беспокойство. Могу я войти?
— А вы кто? — холодно спросила Алиса, не отступая.
— Представитель заинтересованной стороны, — он сделал лёгкий, почти незаметный жест рукой, и Алиса увидела на его ладони голографическую эмблему — стилизованное кольцо, внутри которого переплетались три стрелы. Знак «Ксенос Союза». — Меня зовут Каин. Я здесь, чтобы обсудить возможности… взаимовыгодного сотрудничества.
— Мы ни с кем не сотрудничаем, — отрезал Грей.
— О, я уверен, что после нашего разговора вы пересмотрите эту позицию, — Каин не потерял улыбки. — Ведь я пришёл не с пустыми руками. Я принёс информацию. О, например, текущем местоположении и активности патрульных групп Конфедерации в секторах, прилегающих к «Тихому Омуту». О том, что доктор Вольф только что активировал два новых ретрансляционных маяка на границе Пояса. И… — его взгляд скользнул к брезентовому чехлу на столе, — о технических сложностях создания широкополосного фазового инвертора на базе устаревших компонентов. Мы могли бы помочь с источниками питания. Современными, компактными.
Он всё знал. О их вылазке. Об их разработке. Возможно, даже о разговоре с Чиком.
— Что вы хотите? — спросила Алиса, пропуская его внутрь и закрывая дверь. Игра в отрицание была бесполезна.
— Разумный вопрос, — Каин удобно устроился на единственном свободном стуле, будто был здесь хозяином. — Мы наблюдаем за вашей деятельностью с некоторым интересом. Вы атаковали «Цербер», добыли уникальные данные, выявили угрозу, которую многие предпочитают игнорировать. Это… достойно уважения. Но ваши методы кустарны. Ваши ресурсы ничтожны. Вы — иголка, пытающаяся проткнуть бронеплиту. Мы же предлагаем вам стать… скальпелем. Точечным, точным, снабжённым всей необходимой информацией и поддержкой.
— В обмен на что? На алгоритм «глушения»? «На данные «Омега»?» —язвительно спросила Алиса.
— В обмен на приоритетный доступ к результатам, — поправил Каин. — И на отказ от определённых действий, которые могут… нарушить хрупкий баланс. Мы не хотим, чтобы угроза была уничтожена грубо и неразборчиво. Мы хотим её изучить, понять, а уж потом… приручить или ликвидировать. Ваш «Глушитель» — ценный инструмент изучения. Мы поможем вам его усовершенствовать и испытать. А вы поделитесь с нами всеми полученными данными. Мы не ваши враги, капитан. Мы — прагматики. Как и вы, если отбросите эмоции.
Алиса смотрела на этого спокойного, невозмутимого человека. Вольф был фанатиком, мечтающим переделать человечество. «Ксенос Союз», судя по всему, был чем-то иным: холодным, расчётливым конгломератом, видящим в «Предвестнике» не угрозу, а ресурс. И это было, возможно, ещё страшнее.
— Нам нужно время на размышление, — сказала она.
— Конечно, — Каин легко поднялся. — У вас есть сорок восемь часов. После этого наше предложение будет снято. И наша… нейтральная позиция по отношению к вашему присутствию здесь — тоже. Подумайте, капитан. Одиночки в этой игре долго не живут. Особенно когда на них открыта охота с двух сторон.
Он кивнул и вышел так же бесшумно, как и появился.
В каюте воцарилась тяжёлая тишина.
— Нам не сорок восемь часов надо, — тихо сказал Грей. — У нас есть ровно столько, сколько нужно, чтобы закончить ремонт «Оры», испытать эту штуку на «Гандиве» и убраться с этой станции. Пока Маэва или эти… прагматики не решили, что мы стали невыгодным активом.
Алиса смотрела на закрытую дверь. Давление нарастало со всех сторон. «Тихий Омут» больше не был убежищем. Он стал клеткой, стенки которой медленно, но верно сдвигались.
***
продолжение следует…
#ДзенМелодрамы #НаучнаяФантастика #Фантастика #РусскаяФантастика #ХроникиОры #ТихийОмут