Тяжелая металлическая дверь подъезда хлопнула так, что у Нины в прихожей звякнули ключи в хрустальной вазочке. Она вздрогнула, отставила в сторону лейку, которой поливала разросшийся фикус, и прислушалась. Шаги на лестнице были знакомые, но какие-то сбивчивые, нервные. Обычно Олег поднимался размеренно, словно заранее предупреждал о своем появлении, давая жене время разогреть ужин.
Нина посмотрела на себя в зеркало. В свои сорок пять она выглядела достойно, хотя усталость под глазами залегла темными тенями. Двадцать лет брака. Целая жизнь, которую они строили по кирпичику. Квартира, дача, машина — всё как у людей. Детей вот только Бог не дал, но они с Олегом давно закрыли эту тему, решив жить друг для друга.
В замке завозился ключ. Кто-то дергал ручку, словно не мог попасть в пазы.
— Да дай я! У тебя руки трясутся! — раздался визгливый, до боли знакомый голос с лестничной клетки.
Нина нахмурилась и сама распахнула дверь. На пороге стоял её муж Олег — красный, взъерошенный, с бегающими глазками, а рядом, по-хозяйски уперев руки в бока, возвышалась Жанна. Та самая Жанна из тридцать восьмой квартиры снизу, с которой Нина по-соседски здоровалась и иногда одалживала соль или пару сотен до получки. Жанна была младше Нины лет на десять, яркая, громкая, любительница обтягивающих вещей и дешевых духов.
— Добрый вечер, — буркнула соседка, бесцеремонно отодвигая Олега плечом и шагая прямо в прихожую, не разуваясь. — А мы вот к тебе. Разговор есть.
Олег виновато переминался с ноги на ногу, не смея поднять глаза на жену. В руках он сжимал свою старую спортивную сумку, с которой обычно ходил в гараж.
— Олег? — тихо спросила Нина, чувствуя, как внутри разрастается липкий, холодный страх. — Что происходит? Почему вы вместе? И почему Жанна врывается в наш дом?
Муж открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Жанна его опередила. Она прошла в гостиную, плюхнулась на любимый Нинин диван и закинула ногу на ногу. Грязь с её ботинок тут же осыпалась на светлый ковер.
— Ты, Ниночка, присядь, — с деланным сочувствием, в котором сквозило торжество, протянула Жанна. — Новость у нас. Мы с Олежкой давно уже... вместе. Год как. Любовь у нас, понимаешь?
Нина медленно опустилась на пуфик в прихожей. Ноги вдруг стали ватными. Год? Как год? Ведь они с Олегом прошлым летом ездили в санаторий, гуляли под ручку, он дарил ей цветы на годовщину...
— Молчишь? — хмыкнула соседка. — Ну, молчи. А я говорить буду. Я, Нина, беременна. Четвертый месяц уже. Мальчик будет. Наследник. То, чего ты ему дать не смогла.
Слова ударили больно, точно хлыстом. Нина перевела взгляд на мужа. Он стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, и разглядывал узор на обоях.
— Это правда, Олег? — голос предательски дрогнул.
— Нин, ну ты пойми... — начал он, наконец взглянув на неё исподлобья. — Так вышло. Я не хотел тебя расстраивать. Жанка, она... она живая, понимаешь? А у нас с тобой быт, привычка. А тут сын будет. Сын! Я же мужик, мне продолжение нужно.
— Продолжение... — эхом повторила Нина. — А я, значит, привычка? Двадцать лет я о тебе заботилась, когда ты без работы сидел — на двух ставках пахала, чтобы кредиты твои закрыть, это привычка была?
— Ой, да хватит уже драму разводить! — перебила Жанна, вставая с дивана и начиная расхаживать по комнате, оценивающе осматривая мебель и технику. — Святую из себя не строй. Мужик от хорошей жизни налево не пойдет. Ты, может, и заботилась, да только как мамочка, а ему женщина нужна. В общем, я в тесноте жить не собираюсь. Мне ребенка поднимать надо.
Жанна остановилась посреди комнаты и, глядя прямо в глаза Нине, выпалила то, ради чего пришла:
— Твой муж – отец моего ребёнка, так что делись квартирой по-хорошему.
Нина замерла. Ей показалось, что она ослышалась.
— Что, прости? — переспросила она, выпрямляя спину. — Делиться квартирой?
— Ну а как ты думала? — вступил в разговор Олег, осмелев от наглости любовницы. — Это наше совместно нажитое имущество. По закону половина моя. А поскольку у меня скоро будет иждивенец, суд может и больше присудить, если грамотно подойти. Жанна узнавала, у неё юрист знакомый есть. Мы решили так: эту квартиру продаем, деньги делим. Тебе на "однушку" где-нибудь в области хватит, ты одна, тебе много не надо. А мы добавим маткапитал и возьмем трешку. Нам простор нужен.
Нина смотрела на этого человека и не узнавала его. Где тот застенчивый парень, за которого она выходила замуж? Где тот мужчина, который клялся в вечной верности? Перед ней стоял чужой, расчетливый человек, прячущийся за спиной наглой женщины.
— Вон, — тихо, но твердо сказала Нина.
— Чего? — не поняла Жанна.
— Вон отсюда! Оба! — голос Нины окреп, зазвенел металлом. — Чтобы духу вашего здесь не было!
— Ты не истери, — поморщилась Жанна. — Мы никуда не уйдем. Олег здесь прописан, имеет полное право проживать. А я — его гражданская жена и мать его ребенка. Так что, подвинься, дорогая. Я сегодня вещи перевезу. Мне с третьего этажа с животом бегать тяжело, а у вас лифт и второй этаж, удобно.
Нина встала, подошла к входной двери и распахнула её настежь. Затем достала из кармана смартфон.
— Я сейчас вызываю полицию. И брату позвоню. Сергею. Пусть приедет, посмотрит на твоего «наследника» и на твою пассию. Ты ведь помнишь Сергея, Олег?
Упоминание брата подействовало на мужа отрезвляюще. Сергей, старший брат Нины, был мужчиной суровым, бывшим офицером, и с Олегом никогда особо не церемонился.
— Жан, пойдем пока, — дернул он любовницу за рукав кофты. — Дай ей остыть, свыкнуться с мыслью. Завтра придем, обсудим детали продажи.
— Никуда я не пойду! — взвизгнула Жанна, но Олег уже настойчиво толкал её к выходу. — Ты что, испугался? Это твоя хата! Твоя!
Дверь за ними захлопнулась. Нина провернула замок на два оборота, потом накинула цепочку. Только тогда она позволила себе выдохнуть. Она прошла на кухню, налила стакан воды и выпила залпом. Руки дрожали, но слёз не было. Был только шок и какое-то странное, звенящее чувство пустоты, смешанное с брезгливостью.
Вечер Нина провела не в рыданиях, а в поиске документов. Она перерыла все ящики стола, нашла папку с бумагами на недвижимость и положила её в сумку. Спать она легла в гостиной, подперев дверь стулом — на всякий случай.
На следующий день, едва рассвело, Нина поехала не на работу, а в юридическую консультацию. Старая знакомая, Елена Павловна, выслушала её историю, сняв очки и устало протирая переносицу.
— Значит, делить квартиру собрались? — переспросила она, постукивая ручкой по столу. — А скажи-ка мне, Ниночка, документы на квартиру у тебя с собой?
— Да, вот, — Нина выложила папку.
Елена Павловна долго изучала бумаги, шурша страницами, потом подняла глаза и чуть улыбнулась уголками губ.
— А муж твой, я смотрю, законов не читает совсем? Или память у него короткая?
— О чем вы? — не поняла Нина.
— Квартира эта, дорогая моя, получена тобой по договору дарения от бабушки. За два года до брака. Это твоя личная собственность, разделу она не подлежит. То, что вы прописали туда мужа, права собственности ему не дает. Но тут есть нюанс... Ремонт вы делали? Капитальный?
— Делали, — напряглась Нина. — Пять лет назад. Стены выравнивали, проводку меняли, полы. Олег тогда свою машину продал, сказал, что деньги вложит в ремонт.
— Вот, — подняла палец юрист. — За это они и могут зацепиться. Попытаются признать квартиру совместной собственностью из-за «существенных неотделимых улучшений». Жанна твоя, видно, дама хваткая, надоумила его. Чеки остались? Договоры на ремонт?
— У Олега всё в гараже в папках лежало. Он педант в этом плане.
— Срочно забирай эти документы! Если они исчезнут, нам будет сложнее доказать, кто именно платил. И замки смени. Прямо сегодня.
Нина вылетела из кабинета, поймала такси и помчалась в гараж. Запасные ключи у неё были. Сердце колотилось. Только бы успеть!
В гараже пахло бензином и пылью. Нина нашла нужные папки на стеллаже. Она прижала их к груди, как величайшую драгоценность. Пролистала: сметы, договоры с бригадой, чеки на стройматериалы. И самое интересное — в договорах заказчиком везде значилась она, Нина. А вот подтверждения того, что Олег вложил деньги с машины, здесь не было.
Вернувшись домой, Нина вызвала мастера по замкам. Пока тот работал, в дверь начали яростно тарабанить.
— Открывай! — орала Жанна. — Я знаю, что ты там! Мы с полицией придем! Участкового вызовем!
— Вызывайте кого хотите, — спокойно ответила Нина через дверь. — Квартира моя. Документы у меня. А ты, Олег, если хочешь свои вещи забрать — приходи, я соберу. Но жить ты здесь больше не будешь.
— Нинка, не дури! — голос мужа был уже не таким уверенным, скорее просительным. — Жанне нервничать нельзя, ты же понимаешь! Ну давай по-человечески! Пусти нас пожить, пока мы ипотеку не оформим или что-то не придумаем. Ну куда мне её вести? У неё там, внизу, мать больная и сестра с двумя детьми, там не развернуться!
— А это, дорогой мой, уже не мои проблемы, — отрезала Нина.
Следующие два месяца превратились в испытание на прочность. Жанна караулила Нину у подъезда, отпускала едкие комментарии, сплетничала с соседками на лавочке. Олег подал в суд. Он нанял адвоката, который на заседаниях пытался доказать, что Олег вложил в квартиру миллионы, продав личный автомобиль.
Но Елена Павловна была профессионалом. На суде она предоставила выписку из банка. Оказалось, что деньги от продажи машины Олег перевел не на счет строительной компании и не снял наличными для ремонта. Он перевел их на счет своей матери.
— Ваша честь, — говорила Елена Павловна. — Ответчик утверждает, что оплачивал ремонт, но документально подтверждено, что средства от продажи автомобиля ушли третьему лицу. А ремонт оплачивала моя доверительница из своих личных сбережений, что подтверждается чеками и договорами на её имя.
Олег побагровел и с ненавистью посмотрел на Жанну, сидевшую в зале. Видимо, он лгал всем: и жене тогда, пять лет назад, и любовнице сейчас. Деньги он просто спрятал или отдал матери, а ремонт делался на зарплату Нины.
— В иске отказать, — прозвучал вердикт судьи. — Признать квартиру единоличной собственностью истицы. Выписать гражданина Олега Н. в принудительном порядке.
На выходе из суда Жанна, чей живот уже заметно округлился, подбежала к Нине.
— Ты довольна? Довольна?! Выгнала отца своего ребенка на улицу! Бог тебе судья!
— Бог всё видит, Жанна, — спокойно ответила Нина. — Чужого мне не надо, но и своё я не отдам.
Олег стоял в стороне, курил и смотрел в асфальт. Он выглядел постаревшим, костюм на нем висел мешком.
— Нин, — окликнул он её, когда Жанна отошла к машине такси. — Может, простишь? Ошибся я. Бес попутал. Ну какая Жанна? Это же... временно всё.
Нина посмотрела на него и удивилась тому, что ничего не чувствует. Ни боли, ни злости, ни любви. Только равнодушие.
— Ошибка, Олег, это то, что я двадцать лет на тебя потратила. А ребенок — не ошибка. Иди, воспитывай. Ты же хотел сына.
Она развернулась и пошла к метро, расправив плечи. Весенний ветер трепал её волосы, и впервые за долгое время этот ветер казался ей свежим, обещающим перемены.
Прошло полгода. Нина сделала перестановку, выбросила старый диван, на котором сидела Жанна, переклеила обои. Она записалась на курсы итальянского языка — давняя мечта, на которую вечно не хватало времени.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, она увидела у подъезда знакомую картину. Жанна сидела на лавочке с коляской и грызла семечки. Рядом стоял Олег с пакетом из супермаркета, в котором позвякивало стекло.
— О, королева идет! — крикнула Жанна, увидев Нину. — Что, нос воротишь? Смотри, какой пацан растет! А ты всё одна кукуешь?
Нина остановилась. Ребенок в коляске плакал — надрывно, требовательно. Жанна даже не пыталась его успокоить, продолжая зло сверлить взглядом бывшую соседку. Олег выглядел совсем плохо: небритый, в какой-то грязной куртке, с потухшим взглядом.
— Хороший мальчик, — спокойно сказала Нина. — Пусть растет здоровым.
Она знала от консьержки, как они живут. В тесной «двушке» Жанны, где друг у друга на головах сидят три поколения, скандалы не утихали ни на день. Олег начал выпивать. Жанна пилила его за отсутствие денег и за то, что не смог отсудить жилье.
— Слышь, Нин, — вдруг сказал Олег хриплым голосом, сделав шаг к ней. — Займи тыщу до получки. Жанке на смесь не хватает.
Жанна замерла. В её глазах читалась смесь ненависти и унижения.
Нина молча открыла сумочку, достала купюру и протянула Олегу. Не из жалости к нему. Из жалости к ребенку, который ни в чем не виноват.
— Не надо возвращать, — сказала она.
— Нам твои подачки не нужны! — начала было Жанна, но Олег уже спрятал деньги в карман.
— Молчи, — цыкнул он на сожительницу. — Спасибо, Нин.
Нина вошла в подъезд. В лифте она посмотрела на свое отражение. На неё смотрела уверенная, спокойная женщина.
Дома смартфон звякнул сообщением. Это был Андрей, мужчина из группы по итальянскому. Интересный, начитанный, он уже неделю оказывал ей знаки внимания.
«Нина, buonasera! Сегодня прекрасный вечер. Может быть, выпьем кофе? Я знаю отличное место».
Нина улыбнулась, глядя в окно. Там, внизу, у подъезда, двое людей продолжали выяснять отношения, отравляя жизнь себе и окружающим. А у неё был выбор.
— Почему бы и нет? — сказала она вслух и начала набирать ответ.
Она больше не оглядывалась назад. Её квартира была чиста, её совесть спокойна, а впереди была целая жизнь — без предательств и чужих скандалов. Она достала из шкафа новое голубое платье, которое, как утверждал бывший муж, ей не шло, и приложила к себе перед зеркалом. Платье сидело идеально.