Я приехала с работы уставшая, как всегда после ночной смены в больнице. Подошла к двери, ключ еще не успела вставить в замочную скважину, а дверь распахнулась. На пороге стояла свекровь Алла Петровна с таким видом, будто ей не терпелось поделиться новостью.
Я прошла на кухню, даже не разувшись. Ноги гудели после двенадцати часов на ногах, хотелось просто рухнуть в кровать. Но свекровь уже кипятила чайник и доставала печенье из буфета, как будто я не хозяйка в собственной квартире.
Муж Андрей сидел за столом, уткнувшись в телефон. Даже не поднял глаза, когда я вошла. Странно, обычно он хоть поцелует в щеку, спросит, как смена прошла. А тут молчит, пальцем по экрану водит.
Свекровь разлила чай по чашкам, села напротив. Лицо у неё было довольное, прямо светилось изнутри. Я пригубила чай и подумала, что надо бы поесть, в холодильнике вроде борщ остался со вчерашнего дня.
— Квартиру мы уже продали, тебе хватит одной комнаты, — заявила она так буднично, будто сообщила о погоде на завтра.
Я поперхнулась чаем. Поставила чашку на стол, посмотрела на мужа. Он по-прежнему сидел, уставившись в телефон, только шея покраснела.
— Какую квартиру продали, о чём вы говорите, — выдавила я из себя, хотя сердце уже бешено колотилось.
— Ну нашу же, двухкомнатную. Покупатели завтра приезжают с задатком. Мы с Андрюшей всё обсудили, решили, что так будет лучше для всех. Ты ведь на работе почти живёшь, тебе много места не нужно. А нам с Андрюшей просторнее будет.
Я посмотрела на мужа, ждала, что он скажет, что мать шутит. Что это какое-то недоразумение. Но он молчал, только кадык дёрнулся.
— Андрей, объясни мне, что происходит, — попросила я максимально спокойно, хотя внутри всё кипело.
Он наконец оторвался от телефона, но смотрел куда-то мимо меня.
— Слушай, мам права. Тебе действительно много места не нужно. Ты же по ночам работаешь, днём спишь. А нам с мамой тесно. Она на пенсии, дома постоянно, ей нужно пространство.
— Это моя квартира, — напомнила я. — Я её купила до свадьбы, на свои деньги, которые копила пять лет. У тебя тогда вообще ничего не было.
— Ну так мы же семья теперь, — вмешалась свекровь. — Всё общее должно быть. И потом, Андрюша столько денег в ремонт вложил, обои поклеил, плитку в ванной положил. Считай, уже наполовину его квартира.
Я встала из-за стола. Голова кружилась от усталости и от того, что происходило. Нужно было подумать, понять, как быть дальше. Прошла в спальню, закрыла дверь. Села на кровать и обхватила голову руками.
Они что, серьёзно? Продать мою квартиру, в которой я прописана, собственником которой являюсь? Без моего ведома, без моей подписи? Это же невозможно чисто юридически.
Вспомнила, как три года назад Андрей просил добавить его в собственники. Говорил, что так правильно, мы же муж и жена. Я отказалась тогда, сказала, что квартира куплена на мои деньги, заработанные до брака, и останется моей. Он обиделся тогда на неделю, мать названивала, убеждала, что я не доверяю сыну. Но я стояла на своём.
Дверь открылась без стука. Свекровь зашла и села рядом на кровать.
— Ты не обижайся, Леночка. Мы ведь не со зла. Просто думаем о будущем. Вот найдём хорошую трёхкомнатную квартиру, купим на вырученные деньги. Там тебе целая комната будет, с окном. Сможешь после смены отдыхать, никто мешать не будет.
— А то, что это моя собственность, вас не смущает, — спросила я, глядя ей прямо в глаза.
Она отвела взгляд, поправила волосы.
— Ну, мы думали, ты поймёшь. Семья же. Андрюша так старается для тебя, работает, деньги домой приносит.
— Он работает охранником в торговом центре, зарабатывает двадцать пять тысяч в месяц. А я медсестрой в хирургии получаю сорок. И это не считая того, что я ещё подрабатываю на выходных в частной клинике. Так что кто тут больше денег домой приносит, — уточнила я.
Свекровь поджала губы и вышла, громко хлопнув дверью.
Я осталась сидеть на кровати, пытаясь собраться с мыслями. Достала телефон, позвонила подруге Олесе. Она юристом работает, должна подсказать, что делать в такой ситуации.
Олеся выслушала и сразу успокоила. Без моей подписи они ничего не смогут сделать. Даже если муж что-то обещал покупателям, сделка не состоится без моего нотариально заверенного согласия. Посоветовала съездить в Росреестр, проверить, не пытался ли кто-то провернуть махинации с документами.
На следующий день, не выспавшись после смены, поехала в Росреестр. Простояла в очереди полтора часа, но выяснила главное: никаких движений по квартире не было. Собственник один, я. Никаких доверенностей я не выписывала, никаких документов не подписывала.
Вернулась домой с какой-то злой решимостью. Свекровь встретила меня на пороге с кислым лицом.
— Покупатели звонили, спрашивают, когда можно подъехать с задатком. Я сказала, что завтра вечером. Ты будешь дома, — произнесла она таким тоном, будто я обязана была подстраиваться под её планы.
— Алла Петровна, давайте сразу всё проясним. Я не продам эту квартиру. Это моя собственность, купленная на мои деньги. И никаких покупателей я завтра не жду.
Она побагровела.
— Ты что себе позволяешь? Андрюша всё решил, договорился с людьми! Они деньги приготовили! Ты хочешь нас опозорить?
— Андрюша не имел права ничего решать без моего согласия. Это не его квартира.
— Как не его? Он тут живёт, прописан! Он твой муж!
— Прописка и право собственности это разные вещи. Он может жить здесь, но продавать квартиру без моего согласия не может никто.
Она стояла передо мной, тяжело дыша, кулаки сжаты. На секунду мне даже стало её жаль. Наверное, она действительно верила, что сын может распоряжаться моим имуществом.
Вечером пришёл муж. Я сидела на кухне, пила чай. Он прошёл мимо, даже не поздоровался. Через минуту вернулся, встал в дверях.
— Мать сказала, ты отказываешься продавать квартиру.
— Я не отказываюсь. Я просто не давала согласия на продажу. Андрей, это моя квартира. Ты не можешь просто взять и продать её без моего ведома.
— Да я понимаю! Но я уже людям слово дал! Они задаток подготовили, хотят завтра приехать!
— Тогда звони им и говори, что произошла ошибка. Что квартира не продаётся.
Он прошёлся по кухне, потёр лицо руками.
— Ты меня позоришь. Я им обещал. Мы уже трёхкомнатную присмотрели, на окраине. Там дешевле, но зато больше места. Маме будет где развернуться, она цветами хотела заняться, рассаду выращивать.
— А меня ты спросил? Я хочу на окраину переезжать? Я здесь от работы в десяти минутах езды, а там полтора часа добираться придётся.
— Ну потерпишь. Зато семье хорошо будет.
— Какой семье, Андрей? Тебе и твоей матери? А я что, не часть этой семьи?
Он не ответил, развернулся и ушёл. Хлопнула дверь его комнаты. Да, у нас были раздельные комнаты последние полгода. Он говорил, что я храплю, мешаю ему спать. А на самом деле просто свекровь требовала, чтобы сын был с ней рядом. Она спала в зале на раскладном диване, но постоянно жаловалась на спину, намекала, что ей нужна отдельная комната.
Ночью не спалось. Лежала, смотрела в потолок, думала, как дальше жить. Три года назад, когда выходила замуж, всё казалось таким правильным. Андрей был внимательным, заботливым. Цветы дарил, стихи читал. Правда, работал тогда грузчиком, денег особо не было, но я не обращала внимания. Думала, главное, чтобы человек хороший был.
Отец у него умер рано, ещё когда Андрей подростком был. Мать одна растила, вкалывала на двух работах. Он её всегда жалел, говорил, что обязан ей всем. Я понимала это, сочувствовала даже. Но не думала, что эта вина перед матерью окажется сильнее всего остального.
А потом въехала его мать. Сначала на неделю, потом на месяц. Потом как-то незаметно осталась насовсем. Начала переставлять мебель, менять шторы, указывать, что готовить. Андрей молчал, говорил, что мать одинокая, ей тяжело одной в деревне.
Постепенно я стала чужой в собственной квартире. Приходишь с работы, а свекровь уже накрыла на стол, но готовила только то, что Андрей любит. Если я просила что-то другое приготовить, она обижалась, говорила, что неблагодарная я.
Вещи мои начали пропадать. Сначала косметика, потом украшения. Потом обнаружила, что свекровь отдала мою новую куртку соседке, мол, ей больше нужно, у неё дети. Когда возмутилась, Андрей сказал, что я жадная, не умею делиться.
А теперь вот квартиру мою продать решили. Без спроса, без моего согласия. Просто поставили перед фактом.
Утром встала рано, хотя смены не было. Собрала документы на квартиру, положила в сумку. Позвонила на работу, сказалась больной. Поехала к нотариусу.
Нотариус выслушала и посоветовала написать заявление, что я никому не давала доверенность на распоряжение квартирой и не планирую этого делать. Заверила этот документ, сделала несколько копий. Одну копию посоветовала отнести в Росреестр, другую оставить себе.
Когда вернулась домой, на кухне сидели свекровь с мужем и ещё какая-то пара. Лет сорока, прилично одетые. На столе лежала пачка денег.
— Вот и Лена пришла, — обрадовалась свекровь. — Знакомься, это Игорь и Светлана. Они нашу квартиру покупают.
Я поздоровалась, села за стол.
— К сожалению, квартира не продаётся. Произошло недоразумение. Мой муж не имел права вести с вами переговоры без моего согласия.
Игорь нахмурился.
— Как это не продаётся? Ваш муж две недели с нами общался, показывал квартиру, торговался. Мы деньги приготовили, задаток привезли.
— Очень сожалею, но я не давала согласия на продажу. Это моя личная собственность, приобретённая до брака. Муж не имеет права распоряжаться ею.
Света, жена Игоря, посмотрела на меня с пониманием.
— Значит, вы собственник?
— Да, только я.
— Тогда действительно, без вашего согласия сделка невозможна. Игорь, пойдём. Зря мы время потратили.
Они встали, Игорь взял со стола деньги, сунул в сумку.
— Вы хоть предупредить могли, что жена против, — бросил он Андрею. — Мы две недели другие варианты отклоняли, на вас надеялись.
Дверь за ними закрылась. Повисла тишина. Свекровь сидела красная, губы поджаты. Андрей смотрел в стол.
— Вот видишь, что ты наделала, — прошипела свекровь. — Опозорила нас! Люди деньги привезли, а ты!
Я не стала с ней спорить. Встала и вышла из кухни. Мне нужно было подумать, что делать дальше. Жить под одной крышей с этими людьми становилось невыносимо.
Прошло три дня. Три дня напряжённого молчания. Свекровь демонстративно не разговаривала со мной, Андрей приходил поздно и сразу запирался в своей комнате. А я работала, приходила, ела в одиночестве и снова уходила на смену.
В пятницу вернулась домой днём. Смена закончилась раньше, одну медсестру отпустили на свадьбу дочери, я согласилась поработать за неё ночью, а днём освободилась. Открыла дверь своим ключом и услышала голоса на кухне.
Зашла. За столом сидели свекровь и ещё три женщины, соседки по подъезду. Пили чай, ели пирог. На меня посмотрели так, будто я незваная гостья в собственной квартире.
— А вот и хозяйка пожаловала, — ехидно сказала свекровь. — Леночка, познакомься, это мои подруги. Мы тут каждую пятницу собираемся теперь, чаёк попить, поговорить.
Я молча прошла мимо них к холодильнику, хотела взять воды. Открыла его и остолбенела. Внутри стояли только продукты свекрови. Мой йогурт, мои яблоки, моя курица, всё исчезло.
— Где мои продукты, — спросила я, оборачиваясь.
— А я выбросила, — спокойно ответила свекровь. — Места мало, зачем два набора продуктов держать. Будешь есть то, что я готовлю.
Одна из соседок хихикнула. Вторая отвернулась, делая вид, что разглядывает узор на чашке.
Я закрыла холодильник, прошла в свою комнату. Села на кровать, руки тряслись. Это уже было слишком. Это был даже не конфликт, это было открытое издевательство.
Достала телефон, позвонила Олесе.
— Мне нужен адвокат. Срочно.
Она примчалась через час. Мы сидели в кафе напротив дома, я рассказывала, что происходит. Олеся слушала, кивала, записывала.
— Слушай, ситуация простая. Квартира твоя, ты имеешь полное право выселить свекровь. С мужем сложнее, он прописан, но если начнётся бракоразводный процесс, можно будет подать на выписку. Но лучше всего, если они уйдут сами.
— Они не уйдут. Свекровь уже обосновалась там, как у себя дома.
— Тогда действуй жёстко. Собери её вещи, поставь ультиматум. Если не уйдёт добровольно, подашь заявление участковому о незаконном проживании.
Я вернулась домой вечером. Женщины уже разошлись, свекровь сидела перед телевизором. Андрей ещё не пришёл с работы.
Я прошла в комнату свекрови, достала два больших чемодана с антресолей. Начала складывать её вещи. Аккуратно, бережно, но решительно. Платья, кофты, туфли, косметика, всё, что ей принадлежало.
Свекровь ворвалась в комнату, когда я уже закрывала второй чемодан.
— Ты что делаешь?!
— Собираю ваши вещи, Алла Петровна. Вам нужно съехать из моей квартиры.
— Как это съехать? Куда я поеду?
— К себе в деревню. Или к сестре вашей в соседний город. Но здесь вы больше жить не будете.
Она стояла в дверях, раскрыв рот. Потом лицо перекосилось.
— Ты меня выгоняешь?! Да как ты смеешь! Я мать твоего мужа! Я тебе как родная!
— Родные так не поступают. Родные не пытаются продать чужую квартиру. Родные не выбрасывают чужие продукты. Родные не устраивают посиделки в чужом доме, не спросив разрешения.
— Я всё делала для вас! Готовила, убирала!
— Я вас об этом не просила. Более того, я просила готовить и то, что люблю я, но вы игнорировали мои просьбы.
Она попятилась, схватилась за дверной косяк.
— Андрюша! Андрюша, иди сюда!
Но Андрея ещё не было. Я вынесла чемоданы в прихожую, поставила у двери.
— У вас есть время до завтра. Завтра к обеду вы освобождаете квартиру. Если нет, я обращаюсь к участковому.
Свекровь заплакала. Громко, навзрыд, как ребёнок. Села прямо на пол в коридоре и закрыла лицо руками. Но я не поддалась. Слишком много было унижений, слишком много попыток сломать меня.
Пришёл Андрей. Увидел мать на полу, чемоданы у двери, меня с непреклонным лицом.
— Что здесь происходит?
— Твоя мать съезжает завтра. И тебе нужно решить, уходишь ли ты с ней или остаёшься.
Он помог матери подняться, обнял её. Она всхлипывала у него на плече, причитала что-то про неблагодарность и жестокость.
— Лен, ну ты чего? Куда она поедет?
— Это её проблема. Я больше не могу. Три дня назад я была готова продолжать жить вместе, пытаться наладить отношения. Но то, что произошло за эти дни, показало мне, что это невозможно.
— Что произошло?
— Спроси у матери. Спроси, куда делись мои продукты из холодильника. Спроси, зачем она устроила посиделки в моей квартире без моего разрешения, да ещё и выставила меня перед соседками.
Он посмотрел на мать. Та отвернулась, вытирая слёзы.
— Мам, это правда?
— Я просто хотела с подругами увидеться. А продукты... ну места правда мало было...
Андрей помолчал. Потом вздохнул.
— Ладно. Завтра соберу вещи. Уйду вместе с мамой.
— Пожалуйста. Ключи оставь на столе.
Они ушли на следующий день в обед. Свекровь до последнего пыталась меня разжалобить, говорила, что я разрушаю семью, что пожалею об этом. Андрей молчал, просто собирал вещи и выносил к двери.
Перед уходом он остановился на пороге.
— Знаешь, мама говорила, что ты эгоистка. Я не верил. Думал, что просто у вас характеры не сошлись. Но теперь вижу, что она была права.
— Может быть. Или может быть, я просто устала быть удобной для всех, кроме себя.
Дверь закрылась. Я прислонилась к ней спиной, медленно сползла на пол. Села так, обхватив колени руками. Тихо. Так тихо стало вдруг.
И странное дело, но внутри не было тяжести. Было облегчение. Такое, будто сняли с плеч огромный груз, который я таскала три года, даже не замечая, насколько он тяжёлый.
Телефон завибрировал. Сообщение от Олеси.
— Ну что, как дела?
— Они ушли. Оба.
— И как ты?
— Знаешь... хорошо. Мне правда хорошо.
Она прислала смайлик с поднятым вверх большим пальцем и написала:
— Может, вечером встретимся? Составлю тебе компанию.
— Давай. Только дай мне пару часов выспаться. Я совсем не спала эти дни.
Легла в свою кровать, раскинулась на все стороны. Места так много. Никто не будет врываться без стука. Никто не будет указывать, что готовить на ужин. Никто не будет выбрасывать мои продукты.
Заснула мгновенно и спала крепко, без снов и тревог. Проснулась, когда за окном уже темнело. Встала, прошлась по квартире. Зашла в комнату, где спала свекровь. Пусто. Чисто. Можно сделать там кабинет. Или гостиную. Или вообще гардеробную, о которой я мечтала.
Открыла шкаф в прихожей, чтобы достать куртку, и ахнула. На верхней полке, за коробками, лежала моя шкатулка с украшениями. Та самая, которая пропала полгода назад. Я тогда весь дом перевернула, думала, потеряла. А она всё это время была здесь, спрятанная свекровью.
Достала шкатулку, открыла. Всё на месте. Золотые серьги от бабушки, цепочка, кольцо, которое мне мама на совершеннолетие подарила. Всё, что я считала потерянным навсегда.
Села на диван, держа шкатулку в руках. И вдруг так ясно поняла, что сделала правильный выбор. Что оставайся я с ними дальше, потеряла бы не только украшения и квартиру. Потеряла бы саму себя.
Позвонила Олесе, сказала, что готова встретиться. Мы сидели в кафе, пили кофе, она рассказывала смешные истории с работы. А я слушала и думала о том, что впереди новая жизнь. Моя жизнь. В моей квартире.
И это было хорошо.