Служба продолжалась. Саня, после того свидания как то замкнулся в себе. В столовой, когда он встречался с Эльзой, только коротко кивал ей головой, перебрасывался парой фраз. Говорил, что занят сейчас сильно, не получается встретиться.
Он видел, как таяла улыбка на лице у Эльзы, глаза становились тусклыми. Она покорно отвечала “я, я” и быстро отходила от него, принималась за свою работу.
Саня в такие минуты казался себе самым последним подлецом, но убеждал сам себя, что надо отвыкать от этой девушке, зажать свою любовь в ежовые рукавицы. Не может у них быть общего будущего.
Во время очередного дежурства по роте, Саня поздно вечером устроил проверку. Построил все три взвода. Перекличка. Все шло ровно и гладко. И вдруг.
- Сержант Овчинников!
А в ответ молчание. Нет Овчинникова. Нарушение. Лейтенант все еще надеялся, что Овчинников подскочит. Мало ли где подзадержался. Но сержант так и не появился. Закончив перекличку до конца, пришлось идти искать этого Овчинникова.
Взял с собой двух автоматчиков, отправился в деревню. Не часто, но случалось, что сбегали солдаты на ночку к своим зазнобам. Саня знал, что солдаты очень редко заводят себе постоянных девушек. Обычно пользуются услугами немок за деньги. Такие дома, где случаются встречи, давно уже известны.
Поэтому и пошли разыскивать беглеца сперва по этим адресам. Саня очень надеялся, что найдет солдата там. Иначе придется будоражить всю деревню, стучаться в каждый дом, проверять документы и делать прочие неприятные вещи.
В одном из таких домов у разбитной немки и обнаружили беглеца. Тот вышел в одних кальсонах, головушку свою повесил. Не стал лейтенант унижать парня совсем. Дал время собраться по человечески, а не пугать людей своими белыми кальсонами в ночи. И так ему стыдобушка идти в часть в сопровождении автоматчиков. А в части уж пришлось посадить бедолагу на гауптвахту.
На другой день пришел связной, объявил, что вечером состоится совещание. Всем быть. Ну совещание, так совещание. Пришли. Комбат Альтгофзен долго и нудно зачитывал приказы по полку , потом по батальону. Ничего интересного не сказал. Только и послушали внимательно, кому предоставлены отпуска были на этой неделе.
Даже завидно стало немного. Они уж, наверное дома сейчас. А может кто то и в дороге еще. Саня тоже ждал отпуск. Как то Альтгофзен проговорился, что лейтенанту скоро отпуск дадут, Конечно, не только ему, там целый список составлен уже.
На этом совещание закончилось. После того, как все поднялись и собрались уже расходиться, перед офицерами встал Осадчук из второй роты.
- Товарищи офицеры! - громко объявил он. - У меня есть небольшое объявление Приглашаю вас всех на мою свадьбу.
Зал загудел. Кто то начал сразу поздравлять. кто то с завистью протянул “Ну молодец. “ Начались расспросы, когда, где.
Историю этого офицера в роте знали, пожалуй все. Прошел он всю войну от Сталинграда, дважды ранен, орденоносец. Его Катю, Катерину Семёнову, рота знала не меньше. Она вытащила с того света чуть ли не половину личного состава . Их история началась там, в палате, где он лежал с перебитой ногой, а она, стиснув зубы, выковыривала из его раны осколки.
Сначала просто дружба, потом она переросла в любовь. О свадьбе во время войны они даже не думали. Не до этого было.
Теперь война закончилась, и они решили не ждать больше. Решили созвать своих, скрепить фронтовую дружбу и любовь узами брака и свадебным пиром.
Командир батальона дал добро и даже выделил на свадьбу трофейный Фольксваген, пусть молодые прокатятся.
Скуки, которая витала над собравшимися во время собрания, как не бывало. Все шумно обсуждали эту новость. Это событие внесло разнообразие в жизнь роты. Каждый придумывал, как бы получше обставить эту свадьбу.
Самой сложной была проблема нарядов. С формой у жениха всё было ясно, новенький парадный мундир, начищенный до блеска. А вот невесте. Искать свадебное платье было уже поздно. Они ведь даже не думали, что друзья решат устроить им пышную свадьбу. А тут хотят пир устроить. Катина форма медсестры была поношена и застирана чуть ли не до дыр.
К решению этой проблемы подключились жёны офицеров, те, что успели приехать по вызову. К слову сказать, их уже немало было в части. Некоторые приехали почти сразу же после победы. Женщины постарались. Из двух старых парашютов и куска бархата от трофейного занавеса за ночь сшили свадебное платье. Вместо фаты одна из них принесла белоснежную кружевную накидку. По всей видимости это была тайная добыча ее мужа. Но кто теперь на это обратит внимание.
Утром в день свадьбы погода выдалась на редкость ясной. Невесту везли на том самом Фольксвагене, украшенном еловыми ветками и красными лентами. Жених и друзья ждали её у входа в столовую, построившись в импровизированный почётный караул.
Церемония была короткой. Расписались прямо тут же, в офицерской столовой. Потом всех пригласили за стол.
Пели фронтовые песни, кружились в танцах под скрипучую пластинку. Ели тушеную свинину с картошкой, пили трофейное пиво и водку, закусывали шоколадом.
Потом все дружно приняли Катерину в офицерское общество. Катя, не привыкшая к такому вниманию, смущалась и краснела. Виктор обнимал ее, целовал, когда все кричали “Горько!”.
Поздно вечером, когда уже стемнело, молодые уехали на свою первую, совместную квартиру, комнату в бывшем немецком доме, которую им выделило командование.
А гости ещё долго не расходились. Они сидели за столом, курили, вспоминали погибших друзей, которых не было на этом празднике. И опять у Сани закрутились мысли в голове. Отчего то стало досадно, что он вот не может так, открыто сказать всем, что любит Эльзу. Кто придумал этот запрет. Но ведь и против закона не попрешь. Приходится подчиняться. Тем более офицеру.
Разошлись далеко за полночь. Посидели хорошо, Никто не набрался лишнего, никаких споров и ругани. Просто сидели, вспоминали, пели фронтовые песни.
Вскоре у Сани появился новый интерес. Хотя он был у него уже давно, а теперь осуществился. Наконец то в военторг привезли заказанный давно уже фотоаппарат и увеличитель. Только вот не было проявителя с закрепителем. Пришлось Сане идти к фотографу. Тому уж наверное надоел этот настырный офицер. Он посмотрел на новенький фотоаппарат, похвалил, сказал, что хороший. Потом, видимо, чтоб только отвязаться, дал герр офицеру несколько пленок, даже показал, как правильно устанавливать их.
Только вот химикатов у него не было. Но немец пообещал, что скоро будут и тогда он пришлет офицеру их. Саня по простоте душевной, попытался расспросить, где фотограф это все покупает. Он бы сам мог съездить туда.
Но немец вдруг замялся. Сделал вид, что ничего не понимает, только руками разводил. Саня сперва удивился, что это с ним вдруг случилось. Вот ведь только все понимал, что он говорит и беседовал с ним, а тут забыл все напрочь, обеспамятел. Он не стал больше ничего спрашивать, отправился домой.
Только дорогой до него дошло, что видимо с той стороны привозят ему товар. Вот он и испугался, что Саня начнет допытываться. В другое время, возможно, он бы уцепился за это, даже может быть и раскрутил бы контрабандный ручеек. Только вот сейчас это было не в его интересах. Останется без всего. Надо где то другого фотографа будет искать. А это совсем не входило в его планы.
Дня через три Саню разыскал какой то незнакомый немец. Он принес пять литров проявителя и три закрепителя. Сказал, что фотограф ему прислал, как и обещал. На вопрос, сколько надо марок за это, немец замахал руками. Сказал, что всегда готов услужить советскому офицеру. Ну что ж, не надо, так не надо.
Саня не стал настаивать, чтоб тот взял деньги. Про себя подумал, что не так то прост тот фотограф. Догадался. Вот и примасливается теперь к нему. Хитрый, сам в часть не пришел, показываться здесь видимо не хочет.
От отодвинул все мысли об этом фотографе подальше. Теперь наконец можно учиться фотографировать. А желающих посниматься у него уже много. Вот и будет тренироваться на своих друзьях.