Серебряные приборы блестели при свечах, отражая высокие лепные потолки. В огромной столовой старинного дома стоял густой, тяжелый запах ладана и чего-то сладкого, приторного — запаха времени, застывшего в дереве.
Мать, Анна Викторовна, уже сорок лет хранила этот дом и его странные традиции. Она аккуратно расставляла фамильный фарфор. Двенадцать стульев были заняты членами семьи, а один, стоявший в самом торце, напротив места Главы, оставался свободным.
Но на пустом стуле тоже стоял прибор.
Её сын, Дмитрий, уставший, но всегда безупречно вежливый адвокат, обнял мать за плечи:
— Мам, может, в этом году не надо? Уже десять лет прошло, и ты знаешь, что...
Анна Викторовна резко прервала его, не оборачиваясь:
— Знаю что, Дима? Что Владик просто исчез? Нет. Он наш сын. И традиция нерушима. Пока этот стул накрыт, надежда жива.
Она говорила это каждый год, но в этот раз в её голосе звенела такая стальная, почти пугающая решимость, что Дмитрий отступил.
Он помнил тот последний ужин десять лет назад. Был такой же душный августовский вечер. Владик, его младший брат, был жизнерадостным и полным планов. А после полуночи он просто испарился. Ни следов, ни записки, ни зацепок.
Полиция назвала это побегом. Но Дмитрий и вся семья знали: Владик не мог их бросить. Он был воплощением совести, мечтал стать врачом, чтобы спасать людей, и никогда бы не причинил матери такой боли.
Их отец, старый Глава рода, с тех пор стал еще более замкнутым. Семья продолжала богатеть, но их процветание, казалось, требовало молчаливой ежегодной дани.бра. Это было неписаное правило: тайна должна оставаться тайной.
Семья заняла свои места. Все улыбались, обмениваясь новостями о бизнесе и внуках. Идеальная картина успеха, обведенная черной траурной рамкой.
Дмитрий сидел рядом с женой, которая украдкой поглаживала его по руке, пытаясь успокоить. Но он постоянно ловил себя на том, что смотрит на Пустой Стул. Приборы для Владика стояли безупречно: вилка, нож, ложка, а в центре — белоснежная тарелка с золотым ободком.
Отец, сидевший во главе стола, поднял бокал. Его глаза были холодными и ясными, как лед.
— За нашу семью. За Процветание и за то, что мы здесь сегодня собрались, — произнес он свой неизменный тост.
Все выпили. Звяканье стекла прозвучало оглушительно в этой напряженной тишине.
Анна Викторовна сама вынесла с кухни главное блюдо: огромного запеченного гуся на серебряном подносе. Поставив его в центр, она по традиции пошла обслуживать всех, начиная с Главы.
Дмитрий следил за ней. Мать держалась прямо, но её руки слегка дрожали. Она аккуратно подала порции отцу, сестрам, кузенам... И тут очередь дошла до Пустого Стула.
Она замерла. На секунду. И, как всегда, положила на пустую тарелку самый лучший, самый румяный кусок.
— И для Владика, — тихо произнесла она, и голос её дрогнул.
Она отошла от стола, сделала всего два шага за соусником.
Внезапно раздался резкий, сухой треск.
Фарфор не упал. Он взорвался. Тарелка, только что поставленная на Пустой Стул, разлетелась в пыль, словно в неё выстрелили невидимой пулей. Осколки брызнули по скатерти, а кусок румяного мяса шлепнулся на пол с влажным, тошнотворным звуком.
Наступила мертвая, звенящая тишина. Никто из собравшихся даже не вздрогнул. Они просто сидели, уставившись в свои тарелки, словно это был всего лишь шум ветра за окном.
— Мама! — воскликнул Дмитрий, вскакивая. — Ты видела?! Она... она просто лопнула!
Анна Викторовна не ответила. Она стояла, глядя на осколки, а по её щеке медленно ползла слеза.
Отец медленно постучал ножом по бокалу, призывая к порядку.
— Тише, Дима. Старая посуда, — сказал он ровным, безэмоциональным голосом. — Такое случается. Материал устал.
Он обвел столовую взглядом, полным ледяной, почти нечеловеческой властности.
— Продолжим ужин.
Дмитрий медленно опустился на стул. Холод пробежал по его спине. Он понял: его семья не просто хранит тайну. Они соблюдают ритуал.И кто-то, или что-то, в этом доме не захотело принять подношение в этом году.
Теперь Дмитрий знал: дом не забыл Владика. Но он требовал, чтобы его забыли остальные. И Дима понял, что обязан нарушить это молчание, пока Пустой Стул не начал ждать его самого.
Продолжение следует, не забудьте подписаться...