Звонок раздался поздно вечером, когда я уже устроилась на диване с книжкой и чаем. На экране высветилось имя Олега, моего брата.
— Алло, Оль, ты спишь? — голос был каким-то напряжённым.
— Нет ещё. Что случилось?
Он помолчал, потом вздохнул так тяжело, что я сразу насторожилась.
— Слушай, мне неудобно, но Света настаивает. Говорит, нам нужно поговорить о даче.
Вот оно. Я сразу поняла, к чему это. Света, его жена, уже года три как точит зуб на бабушкину дачу. То намёками сыплет, то вопросы задаёт, мол, часто ли я туда езжу, не пропадает ли участок без присмотра.
— И что конкретно она хочет обсудить?
— Ну, в общем, она считает... мы считаем, что было бы правильно продать дачу и помочь Артёму с учёбой. Институты сейчас очень дорогие, ты же знаешь. А дача простаивает, ты там редко бываешь.
Я молчала. В голове пронеслось столько мыслей сразу, что не знала, с чего начать.
— Оль, ты меня слышишь?
— Слышу. Просто думаю, как правильно ответить.
— Ну понимаешь, мы не требуем, мы просто предлагаем подумать. Артёму восемнадцать скоро, поступать будет. Коммерческое отделение очень дорого, а бюджет он может не пройти. Тебе какой смысл держаться за эту дачу? Ты же в городе живёшь, работаешь, никогда там не появляешься.
Вот это и задело больше всего. Никогда не появляюсь. Будто он не знает, что каждый май я туда еду, сажаю цветы на бабушкиной клумбе, прибираюсь в доме. Что осенью обязательно приезжаю проверить, всё ли в порядке перед зимой.
— Олег, бабушка завещала дачу мне. Не нам обоим, а мне. Помнишь почему?
Он снова помолчал.
— Ну, она считала, что я и так нормально зарабатываю, а тебе... в общем, да, помню. Но это же было давно, ситуация изменилась. Ты встала на ноги.
— И что с того?
— Ну как что? Ты теперь не нуждаешься так остро. А у нас ребёнок растёт, институт на носу, деньги нужны большие. Если продать дачу, можно нормально помочь сыну.
Я почувствовала, как напрягаются плечи. Значит, дело не в том, что дача никому не нужна, а в том, чтобы продать её и получить деньги.
— Погоди, Олег. Ты сейчас серьёзно предлагаешь мне продать бабушкину дачу, чтобы оплатить Артёму учёбу?
— Не так резко звучит, конечно. Но в принципе да. Участок хороший, домик крепкий, там прилично можно выручить. Этого хватит и на первый курс, и на машину потом, может быть.
— Знаешь что, давай завтра встретимся и поговорим нормально. По телефону это обсуждать глупо.
— Да, конечно. Приезжай к нам, Света что-нибудь приготовит.
Я усмехнулась про себя. Конечно, приготовит. Наверняка она уже всё продумала, отрепетировала речь, приготовила аргументы.
На следующий день я ехала к ним с тяжёлым сердцем. Они живут в хорошем районе, в новостройке, квартира трёхкомнатная, с неплохим ремонтом. У Олега своя фирма по поставкам стройматериалов, дела идут ровно, без особых взлётов, но и провалов нет. Артём учится в обычной школе, правда, ходит к репетитору по математике. Летом ездили отдыхать на море, но не в Турцию, в Крым. Вроде и живут нормально, не бедствуют.
Дверь открыла Света. Лицо приветливое, но в глазах читалась настороженность.
— Оля, заходи. Как доехала? Проходи, чай готов.
Стол был накрыт просто, без излишеств. Чай, печенье, яблоки из их сада. Олег сидел на диване, вид у него был напряжённый.
Мы расселись, Света разлила чай и сразу перешла к делу, без долгих прелюдий.
— Оля, я знаю, что тебе эта тема неприятна. Но пойми, мы не просто так об этом говорим. Артём хочет на программиста учиться, это сейчас очень перспективно. Но хорошие вузы стоят больших денег.
— У вас же фирма, — сказала я. — Неужели не можете найти деньги на институт?
Олег тяжело вздохнул.
— Можем, конечно. Но это будет очень тяжело. Кредиты ещё не выплачены, за квартиру, за оборудование. Каждый месяц большие отчисления. А тут ещё учёба начнётся, это минимум триста тысяч в год, если не больше.
— Дачу перепишешь на племянника, ты всё равно там бываешь раз в год, — добавила Света уже жёстче. — Или продай сама и помоги нам деньгами. Мы же родные люди, должны друг другу помогать.
Я посмотрела на неё, потом на Олега.
— А вы Артёма спросили, нужна ли ему эта дача? Он вообще в курсе ваших планов?
Света скривилась.
— Ему восемнадцать нет ещё, какое его дело. Родители лучше знают.
— Он скоро совершеннолетний станет. Может, стоит узнать его мнение?
— Оля, не уходи от темы, — Олег наклонился ко мне. — Мы же семья. Мы должны друг другу помогать. Бабушка завещала тебе дачу, потому что ты тогда после развода осталась, денег не было. Но сейчас-то у тебя всё нормально.
— Нормально — это не значит, что я должна отдавать своё имущество.
— Это не просто имущество, это наследство от бабушки, — вставила Света. — Она бы хотела, чтобы правнук получил образование, а не чтобы дача пустая стояла.
Я почувствовала, как внутри поднимается злость. Они даже не понимают, о чём говорят.
— Послушайте, — я старалась говорить спокойно, хотя руки уже дрожали. — Бабушка оставила мне дачу по завещанию. Это моя собственность. Я никому ничего не должна, даже если мы родственники.
— Ну вот, началось, — Света откинулась на спинку стула. — Я так и знала, что ты откажешь. Племяннику помочь не хочешь.
— Если бы речь шла о помощи, вы бы попросили денег в долг. Скажем, пятьдесят или сто тысяч. А вы хотите, чтобы я отдала целую дачу.
— А какая разница? — не выдержала Света. — Тебе эта дача всё равно не нужна. Сидишь там раз в год, цветочки поливаешь. Лучше бы реальную пользу принесла.
Олег попытался её остановить, положил руку на плечо, но она отмахнулась.
— Нет, пусть знает. Мы вот вкалываем, чтобы сыну будущее обеспечить. Кредиты платим, на всём экономим. А она сидит на наследстве и даже пальцем не пошевелит, чтобы племяннику помочь.
Всё, хватит. Я поднялась.
— Я ухожу. Разговор окончен.
— Оля, подожди, — Олег тоже встал. — Давай спокойно обсудим.
— Не о чем обсуждать. Дача моя, и она останется моей. Если хотите помочь сыну с учёбой, ищите другие способы.
Я вышла, не попрощавшись. В голове гудело от обиды и злости.
Ехала домой и думала, может, правда я поступаю неправильно? Может, надо помочь, раз племяннику на учёбу нужно? Но почему за счёт моей дачи? Почему я должна лишаться того единственного, что связывает меня с бабушкой?
Вечером открыла альбом с фотографиями. Вот бабушка стоит у крыльца с лейкой, улыбается. Вот я, маленькая, босиком бегу по траве. Вот мы с Олегом сидим на старых качелях, едим клубнику прямо с грядки. Он смешной такой, худенький, с торчащими ушами.
Когда это изменилось? Когда мы стали чужими?
Прошло недели три. Олег не звонил, я тоже. Но однажды вечером раздался звонок в дверь. Я открыла и увидела Артёма. Высокий, долговязый, в джинсах и толстовке, с рюкзаком на плече.
— Привет, тётя Оль, — он смущённо переминался с ноги на ногу. — Можно войти?
— Конечно, заходи.
Мы прошли на кухню, я поставила чайник.
— Родители знают, что ты здесь?
Он покачал головой.
— Нет. Я сказал, что у друга задержусь. Мне нужно было с тобой поговорить.
Я села напротив, ждала.
— Слушай, я в курсе, что родители хотят продать твою дачу. Мама всё время об этом говорит. Что ты жадная, что не хочешь мне помочь.
Я сжала кружку в руках.
— И ты тоже так думаешь?
— Нет, — он посмотрел мне в глаза. — Я вообще не понимаю, почему они решили, что ты должна продавать дачу из-за меня. Я даже в институт этот поступать не хочу особо.
— Как не хочешь? Олег говорил, что ты мечтаешь на программиста учиться.
Артём усмехнулся.
— Это мама мечтает. Говорит, денежная профессия, перспективная. А мне вообще-то история нравится. Я хотел на истфак поступать, там бюджетные места есть, я могу пройти. Но мама сказала, что с историей я дворником буду работать.
Я молчала. Значит, всё ещё сложнее, чем казалось.
— Послушай, тётя Оль, не продавай дачу. Это же память о прабабушке. Я её помню, знаешь? Она мне сказки рассказывала, пироги пекла. Мы с тобой и с папой туда приезжали, когда я маленький был. Я эту дачу люблю.
У меня ком в горле встал.
— Спасибо, Артём. Мне важно это слышать.
Он ушёл минут через двадцать, а я долго сидела на кухне и думала. Получается, все эти разговоры про учёбу, про будущее племянника — всё это придумали родители. А сам Артём даже не в курсе толком, чего хочет.
Через пару дней позвонила мама.
— Оля, что у вас с братом случилось? Он говорит, вы поссорились.
— Мам, они хотят, чтобы я продала дачу и отдала им деньги на Артёма.
Мама помолчала.
— Ну и что в этом плохого? Помогла бы племяннику, он же учиться собирается.
— Мама, бабушка завещала дачу мне. Почему я должна от неё отказываться?
— Не отказываться, а использовать с умом. Это же хорошее дело, внуку на образование. Бабушка бы одобрила.
— Бабушка бы одобрила, если бы знала, что Артём правда хочет учиться и что деньги пойдут именно на учёбу. А не на то, чтобы родители просто получили деньги и распорядились ими, как им захочется.
— Оля, что ты такое говоришь? Они же не воры какие-то.
— Я не говорю, что воры. Я говорю, что это моя дача, и я сама решаю, что с ней делать.
Мама вздохнула.
— Ну как знаешь. Только потом не жалей, что с братом отношения испортила.
Я положила трубку и поняла, что даже мама на их стороне. Потому что у них семья, ребёнок, а я одна. Значит, я должна уступать, жертвовать, помогать.
Месяца через два приехала на дачу. Стояла золотая осень, листья шуршали под ногами, воздух был такой чистый, что хотелось дышать и дышать. Открыла калитку, прошла по знакомой дорожке. Яблони усыпаны плодами, бабушкины розы ещё цветут последними цветами. Дом стоит крепкий, знакомый до последней трещинки на стене.
Села на крыльце, где когда-то мы с Олегом сидели и мечтали о будущем. Он хотел стать бизнесменом, я — учительницей. Помню, как он учил меня кататься на велосипеде, как мы ловили рыбу в речке, как вечерами играли в карты с бабушкой при свете старой лампы.
Неужели он правда готов всё это продать ради денег?
Просидела на крыльце до вечера, пока не похолодало. Потом закрыла дом и поехала обратно в город.
Прошёл почти год. Мы с Олегом не общались. Мама иногда звонила, передавала новости, но я особо не расспрашивала. Знала только, что Артём поступил в институт, но не на программиста, а на историка. На бюджет прошёл. Молодец.
А потом случилось то, о чём я и не думала. У Олега начались серьёзные проблемы с бизнесом. Крупный партнёр обанкротился и не вернул долг, пришлось брать кредит, чтобы рассчитаться со своими поставщиками. Банк начал требовать выплаты, дело дошло до угрозы изъятия квартиры.
Мама позвонила в слезах.
— Оля, у Олега беда. Совсем плохо. Могут квартиру забрать, они на улице окажутся.
Я молчала, не знала, что сказать.
— Оля, помоги брату. Он гордый, сам не попросит. Но я тебя прошу.
— Сколько нужно?
— Четыреста тысяч. Это закроет самый срочный долг, дальше он сам как-то выкрутится.
Я подумала. Четыреста тысяч — это больше половины моих сбережений. Это деньги, которые я копила три года. Но если не помогу, Олег правда может остаться без жилья.
— Хорошо. Скажи ему, пусть приезжает.
Он приехал на следующий день. Стоял в дверях, не решаясь войти. Похудел, осунулся, в глазах усталость.
— Оль, спасибо, что согласилась встретиться.
— Проходи.
Мы сели на кухне. Я достала конверт с деньгами, протянула ему.
— Мама сказала, четыреста нужно. Вот, держи.
Он взял конверт, посмотрел на меня.
— Я верну. Честное слово, как только выкарабкаюсь, верну всё до копейки.
— Знаю.
Он помолчал, потом сказал тихо:
— Прости меня. За дачу, за всё. Я был неправ. Я думал только о деньгах, забыл, что для тебя эта дача значит. Забыл, что бабушка оставила её именно тебе, потому что знала, что ты сохранишь всё, что она любила.
Я кивнула, не доверяя своему голосу.
— Света тоже просила передать извинения. Она поняла, что была не права.
— Хорошо.
Он встал, положил конверт в карман куртки.
— Спасибо, сестрёнка. Ты меня выручила.
— Только это не значит, что дачу я отдам, — сказала я твёрдо. — Она моя. И останется моей.
— Я знаю. И я больше не прошу.
Он ушёл, а я долго сидела у окна и смотрела на осенний дождь за стеклом. Думала о том, что иногда нужно уметь говорить нет. Даже самым близким людям. Потому что если не защитишь своё, то потеряешь не только вещь, но и уважение к самой себе.
И ещё я подумала, что всё-таки хорошо, что помогла. Не из-за долга или обязательства, а потому что он брат. Потому что когда-то мы сидели на крыльце бабушкиной дачи и мечтали о будущем. И пусть мы стали другими, пусть между нами пролегла трещина, но что-то всё равно осталось. Память. Детство. Общая бабушка.
А дача осталась моей. С яблонями, с розами, со скрипучими ступеньками крыльца. С запахом старых досок и яблочного варенья. С вечерними стрекотаниями кузнечиков и утренней росой на траве. Моей. Только моей. И когда-нибудь, может быть, Олег приедет туда снова, и мы сядем на крыльце, как раньше, и всё будет хорошо.