Я вернулась с работы уставшая, как всегда. Ноги гудели после смены в больнице, хотелось только снять эти проклятые туфли и рухнуть на диван. Но дома меня ждал сюрприз.
Андрей сидел на кухне с мамой. Вернее, с его мамой. Валентина Петровна приезжала к нам всё чаще, и каждый её визит заканчивался какими-то новыми правилами в нашей семье.
— Ленка, садись, — Андрей кивнул на стул. — Нам надо поговорить.
Я молча опустилась на стул. В животе неприятно заныло. Когда муж начинал со слов «нам надо поговорить», ничего хорошего обычно не следовало.
— Мы тут с мамой посчитали наши расходы, — начал он, разглядывая какие-то бумажки. — И пришли к выводу, что нужно навести порядок в финансах.
— Какой ещё порядок? — я сбросила туфли прямо посреди кухни.
Валентина Петровна поморщилась, глядя на мои разбросанные туфли, но промолчала. Зато заговорил Андрей:
— Понимаешь, я уже два года коплю на машину. У меня почти собрана сумма, осталось совсем немного. Но постоянные расходы мешают. Мама предложила разумный вариант — давай на время, пока я не куплю машину, ты возьмёшь на себя бытовые траты. Ну, продукты там, коммуналку. А я последние месяцы доберу нужную сумму и куплю наконец нормальную машину. Нам же обоим она нужна.
Я сидела и переваривала услышанное. Звучало это мягче, чем я ожидала, но суть оставалась той же.
— То есть я буду платить за всё из своей зарплаты, а ты будешь копить?
— Ну да, временно, — кивнул Андрей. — Месяца на три-четыре. Потом у нас будет машина, и жить станет легче. Сможем на дачу к родителям ездить, в магазины удобнее.
— А если мне не хватит моей зарплаты?
— Как это не хватит? — удивилась Валентина Петровна. — Тридцать две тысячи — вполне достаточно на еду и коммуналку для двоих.
— Посчитаем? — я взяла листок бумаги. — Коммуналка восемь тысяч. Продукты минимум на пятнадцать, если экономить. Бытовая химия, средства гигиены — ещё три тысячи. Остаётся шесть тысяч. На них я должна одеваться, оплачивать проезд, покупать лекарства, если заболеем.
— Ну на одежду тратиться не обязательно каждый месяц, — заметила свекровь. — А лекарства в больнице бесплатные дают.
— Не дают, — устало ответила я. — Уже давно не дают.
— Лен, ну потерпи чуть-чуть, — Андрей взял меня за руку. — Я понимаю, что тебе тяжело. Но это временно. Зато потом у нас будет своя машина.
Я посмотрела на него. В его глазах читалась такая детская надежда, что я не выдержала:
— Хорошо. Попробуем.
— Вот и умница, — обрадовалась Валентина Петровна. — Я же говорила, что Леночка всё поймёт.
Первый месяц я действительно пыталась. Покупала самые дешёвые продукты, экономила на всём. Готовила простые блюда, отказала себе в обновках. К концу месяца в кошельке осталось триста рублей.
— Андрей, мне нужны деньги на проезд, — попросила я.
— Опять? — он оторвался от телефона. — Куда ты их тратишь?
— На жизнь трачу. На нашу с тобой жизнь.
Он недовольно достал из кошелька пятьсот рублей:
— На, только экономь. У меня осталось совсем немного до нужной суммы.
Я взяла деньги и вдруг поняла — вот оно. Вот то чувство, когда ты просишь денег у собственного мужа на проезд, как подаяния. Мне стало противно.
На следующий день я зашла к заведующей отделением:
— Галина Сергеевна, вы говорили, что в частной клинике ищут медсестру на вечерние смены?
— Да, три раза в неделю. Неплохо платят, тысяч двадцать в месяц выходит.
— Дайте контакт, пожалуйста.
Устроилась быстро. Начала работать по вторникам, четвергам и субботам с шести до десяти вечера. Уставала жутко, но двадцать тысяч решали многое.
Андрей сначала не понял:
— Зачем тебе подработка? Денег не хватает?
— Не хватает, — честно ответила я. — Ты же видишь, я постоянно у тебя прошу.
— Ну ладно, — он пожал плечами. — Только дома-то не забывай следить. А то пыли много развелось.
Я посмотрела на него и ничего не ответила. Пошла в душ.
С деньгами стало легче. Появилась возможность покупать нормальные продукты, не экономить на каждой мелочи. Правда, времени на готовку оставалось мало. После вечерней смены приходила в десять, сил хватало только рухнуть в кровать.
— Лен, а чего поесть? — спросил как-то Андрей, заглядывая в пустую кастрюлю.
— Не знаю. Я только в десять пришла, не успела.
— Так нельзя же, — он был искренне удивлён. — Может, тебе эту подработку бросить? Раз из-за неё дом запускается.
— Дом запускается из-за того, что я одна работаю на двух работах и одна всё делаю по дому, — спокойно сказала я. — Хочешь готовый ужин — научись готовить сам. Или скидывайся на доставку.
Он обиделся, но готовить не стал. Стал заказывать пиццу и роллы на свои деньги. Я не возражала.
Так прошло четыре месяца. Я копила деньги со своей подработки, практически не тратя их. Ходила в старых джинсах, от стрижек отказалась, косметику брала самую простую. Андрей не замечал — он был увлечён своей мечтой о машине.
Валентина Петровна заезжала иногда, осматривала квартиру придирчивым взглядом:
— Что-то у вас не убрано. Леночка, ты совсем распустилась.
— Я работаю на двух работах, Валентина Петровна, — отвечала я. — Если хотите идеальный порядок, можете приезжать убирать.
Она фыркала и уезжала. Зато сыну жаловалась. Андрей приходил ко мне с претензиями:
— Мама права, надо следить за домом. Ты же женщина.
— А ты кто? — интересовалась я.
Он не находил что ответить.
В один из вечеров, придя с подработки, я увидела на столе конверт. Внутри лежали деньги и записка от Андрея: «Солнышко, я сделал это! Завтра еду выбирать машину! Спасибо, что поддержала меня. Люблю».
Я долго смотрела на эту записку. «Поддержала». Интересное слово. Я не поддержала — я выживала четыре месяца, пока он копил.
Открыла свой банковский счёт. Там лежало семьдесят восемь тысяч рублей. Мои кровные деньги, заработанные двойными сменами и отказом от всего.
На следующий день Андрей привёз машину. Подержанную иномарку лет десяти, но в приличном состоянии. Он сиял от счастья. Валентина Петровна приехала посмотреть, обнимала сына:
— Вот видишь, сынок, всё получилось! А Леночка молодец, что не мешала тебе.
«Не мешала». Я стояла в сторонке и слушала это, и внутри что-то окончательно сломалось.
Вечером я сказала:
— Андрей, нам нужно поговорить.
— О чём? — он листал объявления об автозапчастях.
— О нас. О том, как мы живём.
— А что не так? У нас же всё хорошо. Машину купили, теперь заживём.
— У тебя всё хорошо. Ты купил машину. А я четыре месяца работала на износ, чтобы ты мог копить.
— Ну я же говорил — это временно, — он наконец оторвался от телефона. — Теперь будет легче.
— Легче? А дальше что? Ты захочешь копить на отпуск? На новую технику? И я снова буду пахать, пока ты откладываешь?
— Лен, ты чего? — он растерялся. — Я думал, ты рада за меня.
— Я устала, Андрей. Устала тянуть всё одна. Устала чувствовать себя прислугой, а не женой.
— Какой прислугой? О чём ты вообще?
— О том, что я работаю на двух работах, плачу за всё в доме, готовлю, убираю. А ты копишь на свои желания и злишься, что я не успеваю идеально прибраться.
— Но мы же договаривались!
— Договаривались, что это временно. А по факту получилось, что я должна обслуживать тебя и при этом ещё зарабатывать больше, чтобы хватало на жизнь.
Он замолчал. Потом сказал:
— Ну хорошо, теперь-то машина есть. Я не буду больше просить тебя экономить. Давай вернёмся к тому, как было раньше.
— А как было раньше? — спросила я. — Я платила за половину расходов и делала всю работу по дому. А ты платил за половину расходов и играл в компьютер. Справедливо?
— Лена, ты какая-то странная стала. Может, ты переутомилась? Брось эту подработку, отдохни.
— Не брошу. Эти деньги мои. Я их заработала для себя.
Он посмотрел на меня непонимающим взглядом и вышел из комнаты. Разговор не получился.
Я лежала ночью без сна и думала. Думала о том, что любовь куда-то ушла. Что я смотрю на мужа и вижу чужого человека. Человека, который не ценит меня, не уважает мой труд, не видит моей усталости.
Утром приняла решение.
Начала искать квартиру. Нашла недорогую однокомнатную недалеко от больницы — двадцать тысяч в месяц. У меня как раз хватало на несколько месяцев вперёд.
Сказала об этом подруге Марине. Она работала со мной в больнице и давно подозревала, что у меня проблемы в семье.
— Лен, ты уверена? — спросила она. — Может, ещё попытаешься поговорить с ним?
— Я пыталась, — ответила я. — Он не слышит. Для него всё в порядке.
— А ты не пожалеешь потом?
Я задумалась. Представила, что останусь. Что буду и дальше работать на двух работах, экономить, терпеть. Что Андрей найдёт новую цель для накоплений, и всё повторится.
— Нет, — твёрдо сказала я. — Не пожалею.
Марина обняла меня:
— Если что, я рядом. Поможем с переездом.
В субботу, когда Андрей с мамой поехали кататься на новой машине, я собрала вещи. Одежду, документы, косметичку, несколько книг. Всё остальное оставила — не нужно мне ничего из этой квартиры.
Написала записку. Несколько раз переписывала, подбирая слова. В итоге вышло просто: «Андрей, я ухожу. Мне нужно пожить для себя. Прости, если сможешь. Документы на развод подам через неделю».
Положила записку на стол рядом с моим обручальным кольцом. Сняла его с пальца легко, будто оно никогда там и не было.
Закрыла дверь и поехала на новую квартиру.
Он звонил весь вечер. Сначала я не отвечала. Потом всё же взяла трубку:
— Лена, ты где? Что происходит? Какая записка, какой развод?
— Всё написано в записке, Андрей.
— Но почему? Из-за чего? Мы же нормально жили!
— Ты нормально жил. А я выживала.
— Лен, ну давай встретимся, поговорим нормально!
— Говорить не о чем. Мне нужно время подумать. Не звони мне, пожалуйста.
Отключила телефон.
Ночью плакала. Долго и горько. Не о том, что ушла, а о том, что пришлось уходить. О том, что любовь закончилась где-то по пути, и я этого сразу не заметила.
Первые недели было тяжело. Привыкала к тишине, к одиночеству, к тому, что никто не попросит ужин и не пожалуется на пыль. Марина приезжала, приносила пирожки, сидела со мной, пока я ревела в подушку.
— Пройдёт, — говорила она. — Всё проходит. И это тоже.
Андрей приезжал к больнице, пытался поговорить. Я выходила, слушала его уговоры вернуться, обещания измениться. Не верила.
— Поздно, — сказала я однажды. — Ты не ценил меня, когда я была рядом. Теперь уже не важно.
— Лен, я люблю тебя, — он смотрел отчаянно.
— А я устала любить одна.
Он ушёл. Больше не появлялся.
Развод оформили через три месяца. Быстро, тихо, без скандалов. Квартира осталась ему — она была куплена до свадьбы на его деньги. Мне ничего не было нужно.
Сейчас прошёл почти год. Я уволилась из частной клиники, работаю только в больнице. Денег хватает на жизнь, даже откладываю понемногу. Купила себе новое платье, хорошую помаду, сходила с Мариной в кафе — просто так, без повода.
Живу одна и понимаю, что мне нравится эта жизнь. Тихая, спокойная, моя. Без чужих требований и ожиданий.
Иногда думаю о том, что было. Не жалею, что ушла. Жалею только, что не ушла раньше. Что тратила время на попытки удержать то, что уже умерло.
Андрея иногда вижу в соцсетях. Он завёл новую девушку. Хорошенькая, молодая, улыбается на всех фотографиях рядом с его машиной. Интересно, сколько она продержится, прежде чем поймёт, что к чему.
А я больше не жду ничьих обещаний. Я просто живу. Для себя. И знаете что? Это лучшее, что я могла для себя сделать.