Добро пожаловать в новый рассказ. Надеюсь, он вам понравится. Я бесконечно благодарна вам за донаты, лайки, комментарии и подписки. Оставайтесь со мной и дальше.
Поддержать канал денежкой 🫰
Кира
Мы сидели у меня в гостиной. Собрались по случаю, чтобы немного утешить Лиду, которой изменил муж. Инна, как всегда, рассказывала последние новости, много шутила. Наша никогда не унывающая подруга.
Предатель муж развод Лиде давать отказывался. Его барышня была замужем и идти ему по всей видимости было некуда. Инка предлагала различные варианты мести. Один из способов был создать с помощью ИИ видео его измены и слить в сеть. Она так разыграла своего Жорика. Когда ее муж увидел себя жарко целующимся с брюнеткой, он потерял дар речи. Тыкал пальцем в экран телефона и твердил:
— Это, это, это… не я… это очень похожий на меня мужик! Я и бабу такую не знаю… — он пристально вглядывался в экран.
Инке стало жалко мужа она, рассмеявшись рассказала, что с помощью ИИ слепила это виде, где ее муж обнимает и целует знаменитую актрису.
— Лид, давай твоего разыграем. Состряпаем видео, где он с другой бабой и отошлем его барышне. Может она от него отстанет. Я попытаюсь найти нейронку, которую можно уговорить на такую сцену. Наверняка и такие есть… Лид?
Лида, вздохнув ответила:
— Инн, я же говорила, что ее не знаю. Кому посылать видео будем? — Но Инка не унималась и предложила нанять детектива, чтобы проследить за Олегом мужем Лиды.
Я молча рассматривала видео, которое подруга предъявила своему мужу напугав его до полусмерти. Жорик ее обожал и носил на руках еще с самой школы. Инка родила рано и ее мать их быстро поженила, хотя Инкин дед был против. Она отвела молодых молча в загс и их быстро расписали. Дед потом сильно ругался, но дело было сделано.
Дочке Инки и Жорика уже девятнадцать. Инна у нас самая молодая и самая продвинутая по части интернета. А с Лидой мы учились в одном классе и дружим со школы. Через две недели у меня тоже будет серебряный юбилей.
— Кира, а давай твоего Игоря разыграем? — Неожиданно предложила подруга. – Тащи какую ни будь фотку.
Я покопалась в своих фотографиях. Никак не могла решиться, какое фото выбрать. Инка выхватила мой телефон и начала листать, рассматривая фотографии своим опытным взглядом. Выбрала одну, где мой муж с младшей сестрой моего отца. Верочка с моим Игорем видно позируют для фотографа. Они наклонили головы друг к другу и улыбаются на камеру.
Инка и выбрала эту фотографию и еще фотографию Есении. У Веры была дочь подросток, которую она воспитывала одна. Про ее отца Вера так никому и не рассказала. Есению она родила уже в тридцать семь, поздний ребенок.
Вся родня была за нее рада, наблюдая как счастлива сама Верочка. Мы старались ей во всем помогать. Сама Верочка тоже была поздним ребенок в семье, она лет на двадцать моложе моего отца и всего на пять лет старше меня.
В детстве, когда мои родители сплавляли меня к бабушке с дедушкой мы были с ней почти как сестры.
Однажды у моего Игоря с клиентом произошло разногласие по проекту, и Верочка спасла его. Игорь работает дизайнером по оформлению квартир и загородных домов. Вера тоже.
Один из клиентов мужа был разочарован его работой. Игорь очень расстроился. Вера случайно узнала и взялась исправить его труд. Клиент остался доволен в последствии, но Верка содрала с него цену вдвое большую и поделилась с моим мужем, ведь ему ничего не заплатили.
С тех пор они стали работать вместе. У них теперь свое бюро. Вера не была замужем, но она воспитывала дочку, которой было уже тринадцать лет.
Именно тогда, когда она была вынуждена уйти в декрет, они и объединились с моим Игорем. Он ей в то время тоже хорошо помог…
— Ладно бери, делай. Только если мне не понравится, я показывать мужу не буду, — ответила я Инне и отправила ей на телефон фото мужа.
И вот теперь я пожинала плоды нашей шутки. Не зря говорят, что в каждой шутке есть доля правды… Я все еще сомневалась. А он обреченно кивнул в ответ…
— Все отменить? Но как… как мы это объясним? Наши родители, мой папа… наши друзья. — Повторяла я как заведенная.
— Не будем ничего отменять… — повторил Игорь за мной.
Мы постарались выпроводить наших родителей в ресторан, пообещав приехать скоро. Нам нужно было поговорить…
В голове пронеслось: «Инна, что ты наделала…» Но вслух я сказала другое.
— Игорь, послушай меня внимательно. Это видео… его сделала Инна. Это розыгрыш. Фейк. Она использовала вашу старую фотографию с Верой. Она так своего мужа разыграла, и мне предложила… я не думала, что так получится...
Я наблюдала за его лицом. Сначала на нем застыло выражение шока, затем недоверия, а потом… медленного, леденящего душу понимания. Но он не рассмеялся с облегчением. Не стал ругаться на дурацкие шутки. Он молча прошел обратно к столу, взял телефон, снова включил видео и внимательно, уже без паники, всмотрелся в детали.
— Фейк? — наконец произнес он, и его голос был тихим и очень усталым.
— Кира, это не фейк. — Теперь обомлела я.
— Что? Но как? Инна сказала…
— Инна, видимо, случайно наткнулась на правду, которую даже не искала, — он грустно усмехнулся. — Догадалась сделать видео по самой неудачной для нас фотографии. Той, где мы с Верой выглядим слишком… счастливо.
Он положил телефон на стол и посмотрел на меня прямо.
— Я не хотел изменять тебе, Кира. Никогда. Но то, что между мной и Верой… это больше, чем просто партнерство. Мы проводим вместе кучу времени. Мы заботимся о дочери… Есении. Я помогаю им с ремонтом, с уроками, она советуется со мной по каждому поводу… И да, я ее люблю. Это… сложно объяснить.
Во рту у меня пересохло. Гнев сменился полной растерянностью.
— То есть… ты спал с ней? — спросила я, цепляясь за единственную понятную мне в этой ситуации категорию.
— Разве это главное? — он ответил резко и очень искренне. — Я… эмоционально изменил тебе. Я отдавал ей свое время, свои силы, свои эмоции, которые должны были принадлежать тебе. Эта девочка, Есения… она ко мне привязалась. Я для нее… отец. И я чувствую за них ответственность.
Я опустилась на стул. Инна, сама того не ведая, не состряпала фейк. Она, как слепой кур, клюнувший зерно, нашла самую больную точку в нашем браке. Ту, о которой я сама догадывалась, но боялась себе признаться. Почему он задерживается на работе? Почему так много говорит о Вере? Почему покупает подарки не только мне, но и ей и ее дочери? Я списывала это на его доброту и их профессиональный тандем.
— Ты знаешь, что самое ужасное? — тихо сказала я, глядя в пустоту. — Я сама дала Инне эту фотографию. Я сама разрешила ей сделать этот «розыгрыш». Я сама подложила себе свинью.
Игорь сел напротив и взял мои руки в свои. Его ладони были теплыми.
— Прости меня. Я не хотел тебя ранить. Я думал, что справляюсь, что могу разорваться между вами, не делая выбор. И у меня ведь получалось... Я идиот.
— Да, идиот, — подтвердила я без злобы. — И что нам теперь делать с этим «лучшим» днем в нашей жизни?
Он глубоко вздохнул.
— Выбор за тобой, Кира. Мы можем пойти и сыграть эту пьесу. А завтра… мы сядем и все спокойно обсудим. Все. Без фейков и розыгрышей. Или я могу всем позвонить и все отменить. Сказать, что я заболел или сказать... правду. Решать тебе.
Я посмотрела на него — на своего мужа, который мне изменил, предал; который был честен, когда его уличили во лжи. На человека, с которым прошла огонь, воду и медные трубы.
— Нет, — сказала я, вытирая предательскую слезу. — Мы идем на юбилей. Мы будем улыбаться нашим друзьям. А завтра… завтра мы начнем разбирать этот бардак.
Игорь кивнул.
— Хорошо. — Он вышел на балкон, и я услышала приглушенные голоса. Он разговаривал по телефону.
Мое сердце все еще било тревогу, но паника отступила, уступив место горькой, сложной, взрослой ясности. Юбилей оказался не концом, а самым трудным началом в нашей жизни.
Я слышала о кризисе среднего возраста у мужчин, когда Лида рассказала о измене своего мужа я радовалась, что у нас с Игорем все совершенно по-другому. Считала, что мой муж любит только меня, у нас двое взрослых сыновей.
Старшему Елисею двадцать четыре, младшему Матвею двадцать три. Было трудно с двумя малышами, но Игорь во всем мне помогал. Теперь наши богатыри выросли, у них свои семьи. Как сказать сыновьям, что у отца есть еще одна семья?
Мы сидели в гостиной, и каждая минута тянулась словно вечность. Я всё никак не могла прийти в себя от осознания того, что произошло. И первым, кому я позвоню завтра, будет Инна — наша слепая провокаторша, которая случайно вскрыла нарыв, нуждавшийся в лечении.
Её история с Жориком казалась теперь какой-то нереальной, наигранной. Как легко она разыграла мужа, создав с помощью ИИ видео с его «изменой». Тогда это казалось забавным, безобидным розыгрышем. Но теперь я понимала: в каждой шутке есть доля правды, и эта доля может оказаться слишком горькой.
Вспоминать о том дне, когда Инна предложила разыграть моего Игоря, было больно. Как легко я согласилась, как беспечно выбрала фотографию, даже не подозревая, что там запечатлён не просто профессиональный тандем, а нечто большее.
Верочка… Как я могла не заметить? Та самая Верочка, которая была почти моей сестрой, с которой мы вместе росли, которую я поддерживала, когда она родила Есению.
Я гордилась их с Игорем общим бизнесом, восхищалась тем, как они помогают друг другу. Но теперь всё выглядело иначе.
Мои сыновья… Елисей и Матвей. Мои взрослые мальчики, которые всегда считали отца идеальным. Как им сказать, что их представления о семье, о верности, о любви — всё это рухнуло в один миг? Как объяснить, что человек, которому они доверяли, построил рядом с нами другую жизнь?
Игорь вернулся с балкона, и я увидела в его глазах что-то новое. Не вину, не страх, а решимость. Он сел рядом, взял мои руки в свои.
— Кира, — его голос звучал твёрдо, — я понимаю, что натворил. Но я хочу всё исправить. Мы справимся с этим вместе.
Вместе… Это слово резануло по сердцу. Как можно быть вместе, когда между нами выросла такая стена? Но я знала Игоря. Знала его честность, его способность признавать ошибки. И, несмотря на боль, несмотря на предательство, я всё ещё любила его.
Это конец...
Сегодняшнее торжество отрепетировано до мелочей, там есть ведущий, я не хочу теперь даже туда вникать. Пусть все будет так как будет. Меня тревожат сейчас другие мысли.
Женщина, с которой мне изменил муж родная сестра моего отца. Я никак не могу прийти в себя. Как будет отец теперь с ней общаться? Как же все сложно.
А наши мальчики? Хоть они и взрослые, но смогут ли они принять такую новость, что тетя Вера теперь любовница их отца. Моя голова кажется сейчас разорвется от этих мыслей.
Вот Лида, я даже сейчас ей позавидовала. Она не знает любовницу своего мужа... А может знает? Пришла в голову неожиданная мысль. И скрывает? Может это кто то, кого знаем, и мы все?
Ой, ладно, про Лиду! От своих забот голова пухнет. Сегодня уже не буду никому говорить, а завтра соберу подруг…
Наконец этот, кажется, бесконечный день закончился. После ресторана мы возвращаемся с Игорем домой. Странные мысли мелькают в моей голове.
Утренний сегодняшний секс нам обломали, а ведь он мог быть последним, но не стал... Было бы что вспомнить. Сейчас мы разойдемся по разным комнатам, я пойду спать в бывшую комнату сыновей.
Мы молча заходим в нашу квартиру. Я устало бреду в комнату, слышу голос Игоря:
— Кира, подожди.
Я останавливаюсь, не оборачиваясь. Рука уже на ручке двери в комнату Матвея, где теперь, видимо, и предстоит жить мне. По крайней мере, какое-то время.
— Да? — мой голос звучит хрипло от усталости и сдавленных слез.
Слышу его неуверенные шаги за спиной. Он останавливается в нескольких метрах, не решаясь подойти ближе.
— Спасибо, — тихо говорит он. — За сегодня. Я понимаю, что это стоило тебе огромных сил. Ты была... великолепна. Никто ничего не заподозрил.
Во мне что-то обрывается... Великолепна… Да, я играла роль счастливой женщины на своем юбилее, пока мир рушился у меня внутри. И он благодарит меня за это представление.
Я медленно поворачиваюсь к нему. В прихожей горит только бра, отбрасывая длинные тени на его уставшее, помятое лицо.
— Я сделала это не для тебя, Игорь. Я сделала это для Елисея и Матвея. Для своего отца. Чтобы они не узнали о.… — я не могу выговорить «о твоей второй семье», — ...об этом сегодня. В их праздник.
Он кивает, смотря в пол.
— Я знаю. Все равно спасибо.
Он замолкает, в тишине слышно лишь гудение холодильника на кухне. Он явно хочет что-то сказать еще, но не решается.
— Я не знаю, как теперь быть, — наконец выдыхает он. — Что делать?
В его голосе столько потерянности, что на мгновение во мне просыпается старая, отравляющая жалость. Но я тут же гоню ее прочь.
— Начинать нужно с малого, — говорю я, и рука сама сжимает ручку двери крепче. — Сегодня — мы спим в разных комнатах. Завтра... завтра я позвоню Лиде и Инне. А потом... потом мы подумаем о сыновьях.
Я вижу, как он сглатывает. Для него это приговор. Конкретный и четкий. Не эмоциональная сцена, а холодный, вынесенный самой жизнью вердикт.
— Хорошо, — он отводит взгляд. — Спокойной ночи, Кира.
— Спокойной ночи, Игорь.
Я поворачиваю ручку и захожу в комнату. Дверь закрывается за мной с тихим щелчком, который звучит громче любого хлопка. Я прислоняюсь спиной к холодному дереву, закрываю глаза и наконец позволяю себе то, что сдерживала весь вечер. По щекам беззвучно текут слезы. Не от горя даже, а от колоссальной, всепоглощающей усталости.
Снаружи слышно, как он еще несколько минут стоит в тишине, а потом медленно уходит в нашу — вернее, теперь уже только его — спальню.
Всё. День закончился. А завтра начнется новая, чужая и пугающая жизнь, первым шагом в которой будет звонок подругам.
Мне не спится. Слышу за стеной какие-то звуки, видно Игорь тоже не спит. Но что он может там делать? Чем он там гремит? Любопытство берет верх, и я крадусь, чтобы выяснить.
Но все звуки раздаются из его комнаты, и я не выдерживаю и осторожно открываю дверь...
На кровати лежат два огромных чемодана, и муж складывает в них свои вещи. Рубашки, свитера, носки — аккуратные стопки, которые он все эти годы привык, чтобы я ему готовила.
Он что, хочет по-тихому сбежать? — приходит в голову мысль, острая и обжигающая, как удар током.
По-тихому не получится. По-тихому можно только умереть, — снова мелькает в голове. Он хочет оставить меня и заставить всё объяснять сыновьям?
Я молча замираю на пороге, чувствуя, как холодная волна ярости поднимается от самых пяток, смывая всю усталость и остатки жалости. Он не услышал меня, его спина напряжена, движения резкие, почти механические.
И куда это ты собрался в такую рань? Или уже так не терпится? — мой голос звучит хрипло и неожиданно громко в ночной тишине.
Игорь вздрагивает и резко оборачивается. В его глазах — не вина, а то самое обреченное решение, которое я увидела утром.
— Я не собирался сбегать, Кира. И уж тем более не хотел перекладывать на тебя объяснения с детьми.
— А чем это тогда занимаешься? — я делаю шаг в комнату, и мой взгляд падает на фотографию в рамке на тумбочке — мы с ним и наши сыновья в день выпуска Матвея из университета. — Собираешься? К ней?
— Я уезжаю в гостиницу, — тихо, но четко говорит он. — Сегодня ночью стало окончательно ясно, что я не имею морального права оставаться под этим кровом. Ты не должна быть вынуждена спать в комнате сына, это твой дом. Это я его разрушил. Поэтому ухожу я.
Он закрывает чемодан с глухим щелчком.
— Я уже написал Елисею и Матвею. Кратко. Что у нас с тобой серьезный кризис, что виноват в нем только я, и что мы оба любим их больше жизни. Что завтра мы созвонимся все вместе и все обсудим. Я не бросил тебя с этим, Кира. Я не подлец до конца.
Я смотрю на него, на эти чемоданы, на его решительное, но несчастное лицо. И ярость понемногу отступает, сменяясь горьким, пронзительным пониманием. Это не побег. Это — капитуляция. Он признает свое поражение и уходит с поля боя, оставляя мне территорию.
— Гостиница? — переспрашиваю я, и в голосе слышится непрошенная тревога. Глупая, привычная тревога жены. — Ты хотя бы нормальную нашел? И вещи теплые взял? Ночи сейчас холодные.
Он смотрит на меня с немым удивлением, и по его лицу будто пробегает тень той самой, старой жизни, где моя забота о нем была естественной, как дыхание.
— Да, — выдыхает он. — Все взял. Не волнуйся.
В этих двух словах — целая пропасть, между нами. Не волнуйся. Как будто я еще могу перестать.
— Ладно, — говорю я, отступая к двери. Мне нужно уйти, пока я не расплакалась или не начала кричать снова. — Так и быть. Объяснения с сыновьями — завтра. Вместе.
— Вместе, — подтверждает он.
Я захожу в свою комнату и снова прислоняюсь к двери, уже слушая не тишину, а звуки его последних сборов. Вот щелчок замков чемодана. Вот шаги по коридору. Вот тихий скрип входной двери.
И вот — наступившая… тишина.
Он ушел, сбежал. Ушел. Оставил меня одну в нашей тихой, слишком просторной теперь квартире, чтобы я могла решать, что делать с этой территорией, которую он мне отдал.
Кто я? Брошенная жена? Мне почти сорок пять. Сколько нас таких горемычных? А вот Лидкин Олег не хочет уходить и давать ей развод, а она еще из-за этого переживает. И я ей сейчас снова завидую. Она не одна в доме, есть за стеной человек, хоть и предатель.
Слезы текут сами. Уснуть я так и не смогла, уже на рассвете немного задремала, но меня разбудил звонок. Звонили в дверь.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. Я просто пошутила", Надежда Новикова ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 3 - продолжение