Глава ✓296
Начало
Продолжение
Как на крыльях, летела домой Мэри.
Тревога за мужа и детей не отпускала, хотя Михаил в письме клялся и божился, что всё в доме благополучно, все здоровы. Что Татьяна, напуганная смертью соседского лавочника, сгоревшего от дифтерийного кашля в три дня, заперла лавку в Гостином дворе, а Петра Захаровича, мальчонку-ювелира, пригретого Мэри, из комнат его над лавкой забрала в дом.
Дом Михаила Ларина, как он шутил, перешёл на осадное положение. Татьяна верховодила, строго-настрого запретив впускать в дом посторонних. Закупила муки, яиц, круп, рыбы и мяса, а главное - уксусу. Братцу своему велела мыть руки, лицо и горло полоскать непрестанно. В его комнате на умывальнике всегда стоял кувшин с этой кислятиной, пахнущей прелыми яблоками (столовый уксус делали из яблок), а на службу он брал с собою флягу с уксусом.
Страшно в Петербурге!
Народ перешёптывается, поминая чумное поветрие прошлого века, как города рогатками обносили, как на торжище монеты в уксус кидали, а всё одно - мёр народ, как мухи. Сырая и холодная столица Империи к кашлю была привычна, только теперь докторам дифтерию было легко отличить от чахотки и простуды - плотные белые плёнки покрывали глотку заболевшего.
Знатным господам её аккуратно удаляли шпателями учёные доктора, а в бедных хижинах рыдающие матери пальцем, обёрнутым холстиной, очищали горлышки своих детей. Доктора, разумеется, тщательно вытирали носовыми платками лечебный инструмент, но помогало это слабо, а матери рядно отстирать от твердых и плотных плёнок могли с трудом. Не выбрасывать же полотно! Рушник, он тоже денег сто́ит...
Надсадный кашель рвал горло, опухшие связки не давали произвести и звука, жар туманил сознание. Крепкий организм взрослого ещё мог сопротивляться, а малыши... Больше половины заболевших дифтеритом детей никогда больше не открывали глаз. Похоронные дроги стучали колёсами по мёрзлым камням Петербургских улиц и переулков. Умерших на улицах, обобрав до нитки, просто сталкивали в проруби, стылые воды бесчисленных столичных каналов, канавок, речек и проток уносили тела, заражая воды, откуда её черпали жители для питья и хозяйственных надобностей.
Михаил Ларин берёг семью, как мог. Вот уже неделя, как не качал он малышей своих - боялся. Приходя со службы своей, ополоснув руки и лицо яблочным уксусом, оставался в своей комнате, тем более, что последние четыре дня ему явно нездоровилось, одолевала боль в горле при глотании, слабость и небольшая лихорадка. Слишком много его сослуживцев сетовали на захворавших детей или болели сами. Он почувствовал себя совсем дурно в присутственном своём месте, домой не пошёл, переночевал тут же, на сдвинутых стульях, но утром говорить уже не мог: горло отекало на глазах. Михаил Васильевич попал в палату доктора Арендта. Впоследствии он поставил за здравие доктора не одну свечу, но тогда мороз по коже подрал сильного и крепкого помора.
- Что я могу сказать вам, голубчик? Медицина не знает пока, от чего появляются в ротоглотке человека сии дурно пахнущие плёнки. Мы, конечно, удаляем их, но на их месте остаются кровоточащие раны, а плёнки появляются вновь.
Почти сто лет назад, в Новой Англии, похожая болезнь убила сотни тысяч. В Нью-Гэмпшире болезнь унесла жизни около трети детей в возрасте до 10 лет. Очевидцы тех событий писали: «Это была буквально детская чума. Многие семьи потеряли троих из четырех детей, а некоторые — всех». Лечить ее тогда не умели, да и сейчас мы особенно не умеем: больным пускают кровь и смазывают горло медом или бурóй (натрия тетраборат), а рекомендуют полоскания настоями подорожника, чистотела или травы с адским названием Укус дьявола.
Кто-то, как вы, полощет горло уксусом, кто-то солью или содой. Итог всегда один: опухшее горло и обилие плёнок закупоривают дыхательное горло. Вы мужественный человек, и я предлагаю вам метод, который медицинскому сообществу рекомендовал доктор Пьер Бретонио.
В ваше горло я вставлю жёсткую трубку, которая позволит вам дышать, пока ваш организм борется с болезнью. Вариантов два: в первом трубка вставляется через рот, второй - в обход удушающего отёка, вот тут, - палец доктора лег на ямку под кадыком Михаила, между ключиц, - в трахее я сделаю надрез и поставлю расширитель. Это рискованные мето́ды, но елинственные шансы для вас, какой вариант вы выбираете?
Помолясь про себя, Михаил поднял вверх два пальца. Через четверть часа доктор Николай Фёдорович Арендт вонзил скальпель в трахею Михаила Васильевича Ларина. Грудная клетка измученного удушьем мужчины впервые за последние два дня вольно приподнялась. В разрез Николай Фёдорович вставил серебряное овальное кольцо и трубку, которые предварительно прокипятил от греха подальше прямо в коньяке. Санитару, приставленному к койке больного дворянина, строго-настрого было запрещено курить и кормить больного. Жажду утоляли лишь смазывая губы влажной тканью, каждые пару часов доктор посещал отдельную экспериментальную палату, очищал горло от новых плёнок, орошал коньяком зев и наблюдал, как возвращается жизнь в это усталое тело.
Четыре дня шла борьба человека и болезни, и человек победил.
Что осталось тайной для Михаила, так это то, что в те четверть часа Николай Фёдорович убеждал убитую горем и отчаянием Мэри Ричардовну позволить ему рискнуть. Мэри поняла, что опоздала, когда увидела заплаканное Танино лицо, как была, в дорожном платье, бросилась она в Морской госпиталь, единственный, принимающих на лечение офицеров.
На коленях умоляла сделать всё возможное для её супруга. Единственное, в чём мнение Лариных разделилось, так это в мето́де: Мэри настаивала на серебряной или золотой дыхательной трубке - эти металлы безвредны для ран.
Пока доктор отдыхал, за супругом присматривала сама Мэри, отослав прочь санитара.
- А вы сами, сударыня, не боитесь заболеть? - Как-то поинтересовался у неё доктор.
- Когда мне было пять, я уже болела горлянкой. Две мои сестры умерли от крупа, я и старший брат выжили. Когда спустя десять лет в нашей деревне снова пошло это поветрие, у меня лишь немного болело горло, но ни лихорадки, на плёнок не было, а брат не болел вовсе.
Бог поможет! - и бывшая протестантка истово перекрестилась по православному обычаю на иконы в красном углу палаты и стянула с пальца серебряный ободок, надетый ей на палец перед образами в Архангельском соборе.
Вслед за ней перкрестился и Николай, изумлённый этой верой и силой, такой знакомой и взял протянутое ему широкое серебряное обручальное кольцо. - Бог поможет! Начнём благословясь...
Продолжение следует ...
Для донатов карта Сбера2202 2069 0751 7861
Свежая партия подарков коксуется, ЧТО на обороте - тайна сия велика есть!
Звоните и пишите 89198678529 МТС