Я всегда любила готовить. Ещё в детстве стояла рядом с бабушкой у плиты, смотрела, как она ловко замешивает тесто, как превращает простые продукты во что-то вкусное и ароматное. Готовка успокаивала меня, давала ощущение, что я создаю что-то хорошее своими руками. Когда я вышла замуж за Дмитрия, он часто хвалил мои блюда, и я радовалась, что могу порадовать любимого человека.
Его семья была большой и шумной. Мать Дмитрия, Клавдия Степановна, держала всех в строгости, но при этом умела быть душевной. Сестра мужа Ирина постоянно крутилась где-то по своим делам, работала в банке, считала себя очень занятой. Младший брат Павел жил с родителями, хотя ему уже было двадцать восемь, работал на заводе и особо не парился по поводу личной жизни. Все они жили в большом частном доме на окраине города, а мы с Дмитрием снимали квартиру неподалёку.
Первые семейные ужины я воспринимала как приятную традицию. Мы приходили по воскресеньям, я помогала свекрови накрывать на стол, все хвалили мою стряпню. Клавдия Степановна говорила, что у неё таких пирогов не получается, Ирина просила поделиться рецептом салата, даже Павел, обычно молчаливый, благодарил за ужин. Я чувствовала себя нужной, принятой в семье.
Но постепенно просьбы стали учащаться. Клавдия Степановна позвонила как-то в среду и попросила приготовить что-нибудь к приходу гостей. Я согласилась, не задумываясь. Потом Ирина попросила испечь торт на день рождения коллеги. Потом Павел намекнул, что неплохо бы мне научить мать готовить тот самый борщ, который я делала на прошлой неделе. Я приезжала, показывала, готовила, а они стояли рядом и кивали, но сами ничего не запоминали.
Дмитрий не видел в этом проблемы. Когда я пыталась сказать, что устаю после работы и не всегда могу приезжать к его родителям готовить, он удивлялся.
— Ну что тебе стоит? Ты же любишь это делать. Мама так радуется, когда ты приезжаешь.
Я и правда любила готовить, но не хотела превращаться в кухонную рабыню. У меня была своя работа, свои планы на выходные, свои дела. Но отказать было сложно. Клавдия Степановна умела так обидеться, что потом весь вечер ходила с кислым лицом и вздыхала. Ирина закатывала глаза и говорила, что я слишком принципиальная. Дмитрий просто не понимал, в чём проблема.
Всё изменилось, когда у Клавдии Степановны заболела нога. Врачи поставили артроз, прописали покой и ограничение нагрузок. Она больше не могла подолгу стоять у плиты, и семья решила, что теперь готовить буду я. Не спросили, не обсудили. Просто решили.
Ирина позвонила мне в пятницу вечером, когда я только вернулась с работы и мечтала добраться до дивана.
— Слушай, маме нельзя напрягаться. Ты же понимаешь, да? Нам нужна твоя помощь. Приезжай завтра пораньше, приготовишь обед и ужин на выходные.
— Ира, у меня свои планы на субботу, — попыталась возразить я.
— Какие планы? Семья важнее. Не придумывай отговорки.
Я приехала. Готовила с утра до вечера. Наделала кастрюлю борща, нажарила котлет, испекла пирог с капустой, сварила компот. Клавдия Степановна сидела на кухне и давала указания, хотя сама не вставала к плите. Павел заглядывал, пробовал с ложки и говорил, что можно ещё посолить. Ирина крутилась рядом, отвлекая разговорами о работе, о том, какая она усталая. Дмитрий сидел в зале перед телевизором и смотрел футбол.
Вечером я добралась домой еле живая. Спина болела, ноги гудели, на кухне даже смотреть не хотелось. Дмитрий приехал позже, весёлый и довольный.
— Мама так тобой гордится! Говорит, что ты золотая невестка.
Я промолчала. Мне не нужна была эта золотая медаль. Я хотела, чтобы меня спросили, удобно ли мне, хочу ли я этого. Но никто не спрашивал.
Дальше стало хуже. Клавдия Степановна звонила почти каждый день с просьбами привезти готовую еду. Ирина требовала, чтобы я приезжала и готовила для всей семьи, потому что после работы она сама не успевает. Павел молча ждал, когда я появлюсь и накормлю его. А Дмитрий продолжал не замечать, что происходит. Для него это было естественно, что его жена заботится о его семье.
Однажды я попыталась поговорить с ним серьёзно. Мы сидели на кухне, пили чай, и я набралась храбрости.
— Дима, мне тяжело. Я работаю полный день, потом еду к твоим родителям и готовлю до ночи. У меня совсем нет времени на себя.
— Но ты же видишь, что маме плохо. Она не может готовить. Кто будет кормить семью?
— А Ирина? Павел? Они взрослые люди. Могут и сами что-то сделать.
— Ира занята на работе. Павел мужчина, он не умеет готовить. Ты же хозяйка, тебе это проще.
Я посмотрела на него и поняла, что он искренне так считает. Для него женщина должна была крутиться на кухне, а мужчины имели право просто приходить и есть готовое.
— А я тоже работаю. Почему моё время менее ценно?
— Света, не начинай опять. Семья это взаимопомощь. Мама всегда нам помогала, теперь наша очередь.
Только помогали почему-то не мы, а только я. Дмитрий лишь изредка заезжал к родителям, сидел с отцом, разговаривал, но никогда не предлагал помочь с готовкой или уборкой. Это была женская работа, и значит, моя.
Последней каплей стал день рождения Павла. Ирина позвонила мне за неделю и сообщила, что праздник будет дома, придут человек двадцать, и готовить буду я. Не попросила, а именно сообщила, как факт.
— Ира, я не смогу. У меня в этот день важная встреча на работе.
— Перенеси её.
— Я не могу просто взять и перенести рабочую встречу.
— Света, это семейный праздник. Ты обязана быть там и помочь.
— Я не обязана! — голос мой задрожал от возмущения. — Я не ваша домработница!
Ирина помолчала, а потом произнесла ледяным тоном:
— Ты — наш бессрочный и бесплатный повар! Забудь о слове нет!
Я положила трубку, и руки у меня тряслись от злости и обиды. Так со мной ещё никто не разговаривал. Я позвонила Дмитрию на работу, рассказала о разговоре с сестрой. Думала, он возмутится, поддержит меня. Но он лишь устало вздохнул.
— Ну зачем ты её разозлила? Могла бы согласиться, а встречу и правда перенести.
— Дима, ты слышал, как она со мной разговаривала?
— Ира просто нервная. У неё тоже работа сложная. Не обращай внимания.
Я поняла, что разговор бесполезен. Он снова встал на сторону своей семьи. Для него я была расходным материалом, который должен был безропотно выполнять любые просьбы его родни.
Вечером я сидела на диване и думала о своей жизни. Когда я стала жить не своей, а чужой жизнью? Когда перестала думать о себе и превратилась в обслуживающий персонал? Я вспомнила, как мечтала о семье, о том, что буду любящей женой, заботливой невесткой. Но любовь это не рабство. Забота не должна быть односторонней. А меня использовали, и самое страшное, что Дмитрий даже не замечал этого.
На следующий день я взяла отгул и поехала к родителям. Мама открыла дверь, посмотрела на моё лицо и сразу всё поняла. Мы сели на кухне, я рассказала ей всё, что накопилось за эти месяцы. Она слушала молча, а потом обняла меня и сказала:
— Доченька, ты не можешь жить так дальше. Это разрушит тебя.
— Но я люблю Диму.
— Любовь не может быть причиной твоего несчастья. Если человек тебя любит, он не позволит другим использовать тебя. Он защитит тебя, встанет на твою сторону.
Её слова попали точно в цель. Дмитрий не защищал меня. Он выбирал семью, а я оставалась одна со своей болью и усталостью.
Я вернулась домой и написала Ирине сообщение. Коротко и ясно: на день рождения Павла я не приеду и готовить не буду. Пусть заказывают еду или готовят сами. Ирина ответила длинным гневным текстом, обвинила меня в эгоизме, сказала, что я разрушаю семью. Клавдия Степановна позвонила и плакала в трубку, говорила, что я предала их, что она так на меня надеялась. Дмитрий пришёл домой мрачный и устроил скандал. Кричал, что я опозорила его перед семьёй, что я думаю только о себе.
Я слушала его крики и чувствовала странное спокойствие. Я поняла, что больше не хочу жить в этом аду. Не хочу оправдываться за то, что имею право на свою жизнь. Не хочу быть удобной и безотказной.
Когда Дмитрий выдохся и замолчал, я сказала тихо:
— Я ухожу.
Он не поверил. Думал, что это угроза, способ надавить на него. Но я собрала вещи и уехала к родителям. На этот раз навсегда.
Дмитрий пытался вернуть меня. Обещал, что всё изменится, что он поговорит с семьёй, что они будут уважать меня. Но я знала, что это пустые слова. Люди не меняются за один день. А я устала ждать, когда они изменятся.
Сейчас я живу одна, в маленькой съёмной квартире. Готовлю, когда хочу и что хочу. Работаю, встречаюсь с друзьями, читаю книги, хожу в кино. Я снова чувствую себя человеком, а не кухонной машиной. Иногда мне грустно, иногда я скучаю по Дмитрию, по тому, каким он был в начале наших отношений. Но я не жалею о своём решении.
Дорогие читатели, помните, что ваша жизнь принадлежит только вам. Никто не имеет права использовать вас, даже если это делается под видом семейных обязанностей. Помощь должна быть добровольной, а не принудительной. Если вас не уважают, не ценят ваше время и силы, у вас есть право уйти. Это не эгоизм. Это забота о себе. И без этой заботы вы не сможете быть счастливы. Берегите себя и не бойтесь говорить нет, когда это необходимо.