Часть 10. Глава 28
Оперировать комвзвода Белого Валя взялась сама, но понимала, что без помощи Кости не справится. Ей очень пригодились знания, полученные во время работы сначала в клинике имени Земского, затем в военном госпитале в Санкт-Петербурге, а после – в прифронтовом и уже на передовой. Медсестра работала быстро, понимая: затишье долго не продлится, и нацисты снова опять попробуют уничтожить всех, кто окопался на старой мельнице.
Сделали всё быстро. Белый, получив ударную дозу обезболивающего, мужественно вытерпел всё, не проронив ни единого звука, только плотно сжимал губы и стискивал челюсти, когда становилось совсем невмоготу. Когда Валя закрыла рану стерильной повязкой, лейтенант глубоко с облегчением выдохнул и прошептал «спасибо». Медсестра кивнула, вместе с Костей они принялись оказывать помощь остальным.
Постепенно они узнали, что оборону здесь держат ровно одиннадцать человек, включая Белого. Большинство были «трёхсотыми», но могли самостоятельно передвигаться и держать в руках оружие. Тяжёлых вместе с лейтенантом оказалось трое. Валя убедилась: их состоянию пока ничего не угрожает. Она подошла к комвзвода и поинтересовалась, есть ли надежда, что их отсюда вытащат.
– Надежда, сестричка, есть всегда, – устало ответил Белый и больше ничего не добавил.
Парфёнова кивнула и поднялась наружу, – сидеть в подвале после того, что они пережили в ангаре, было просто невыносимо. Она устало опустилась на дно окопа, закрыла глаза. Накатило какое-то странное безразличие: вроде бы жива, здорова, надо радоваться, ведь свои тут не оставят. Но почему-то, из-за страшной усталости, видимо, теперь подумалось: «Да пошло оно всё лесом…»
Не прошло и трёх минут, как кто-то закричал:
– Воздух!
Парфёнова даже не пошевелилась. Только заметила про себя, как времена изменились. Если бы еще пять лет назад кто-то произнёс подобное, все стали бы искать в небе самолёт, а теперь это означало лишь одно – атаку дрона, потому как сверху не ревел мощный реактивный двигатель, вместо него доносилось натужное жужжание, – это бесплотный аппарат, выдавливая последние соки из аккумулятора и раскрутив лопасти, устремился вниз. «Фэпивишка, наверное», – подумала Валя, не открывая глаз.
Послышались быстрые шаги: кто-то убегал, ища укрытия. Кто-то выстрелил и, судя по всему, промахнулся, и на него рявкнули: «Патроны береги!..» «Значит, скоро уже бахнет», – решила медсестра и решила всё-таки встретить смерть лицом к лицу. Открыла глаза и увидела в пяти шагах от себя бойца, который невозмутимо достал из рюкзака стеклянную банку и собрался пообедать, разделив трапезу с товарищами. «Тушёная конина», – прочитала Парфёнова.
Фэпивишка между тем приближалась. Всё ниже, ниже… Дальше случилось то, во что Валя, если бы не увидела собственными глазами, не поверила. Тот боец, что ковырялся с банкой, неожиданно вскочил во весь рост, выругался, размахнулся пошире и… запульнул тушёнку прямо в приближающийся дрон. Медсестра вжала голову в плечи, ожидая промаха и последующего взрыва.
Но случилось невероятное: банка врезалась в фэпивишку, да дёрнулась в воздухе, запетляла, закружилась и, потеряв ориентацию, упала на землю. Детонации за этим не последовало. Боец же, довольный собой, выбрался из окопа, подошёл к беспилотному аппарату, но, наклонившись, поднял не его, а банку. Вернулся обратно, осмотрел, подмигнул Вале и сказал довольно:
– Хорошая штука! Крепкой оказалась: даже стекло не разбилось, только трещина пошла. Сестричка, ты есть хочешь?
Парфёнова только безмолвно, поражённая увиденным, мотнула головой. Спустя мгновения к бойцу подошли товарищи, стали живо обсуждать, как ему удалось сбить БПЛА банкой тушёнки, подкалывать и смеяться.
– Побудешь здесь подольше, еще и не такое увидишь, – услышала Валя знакомый голос. Обернулась и увидела Василька. Тот сел рядом. – Не помешаю?
– Нет, – улыбнулась медсестра. – А ты многое повидал?
– На пару книжек хватит, – усмехнулся разведчик. – У меня знакомый есть. Позывной Медведь, он родом из Дагестана. Знаешь, чем занимается? Дроны обезвреживает с одним ножом в руках.
– Это как? Бросает, пока они летят? – удивилась Валя.
– Нет. Всё намного проще. Есть такие дроны, мы называем их спящими. Противник наводит их на определённые участки, где ожидает нашего продвижения. Опускает в тихие незаметные места, оставляет. Потом сверху наблюдает и ждёт, когда кто-то появится. Затем пробуждает «спящие» дроны и использует: как правило, сбрасывает нам на головы взрывные устройства. Так вот Медведь что придумал: найдёт такой дрон, отрежет верёвку с «сюрпризом», а сам дрон себе забирает и нашим спецам отдаст. Те его перепрограммируют, и вот он уже служит нам.
– Смелый парень.
– Не то слово, – усмехнулся Василёк.
– Ты сообщил Белому об их бойце?
– Да, отдал медальон. Лейтенант подтвердил – его был человек.
Помолчали. Каждый думал о своём, и Валя всё-таки задала вопрос, который ее беспокоил больше всего:
– Скажи, как думаешь, у нас получится отсюда выбраться?
Василёк отвёл взгляд, посмотрел на горизонт, где над лесом сгущались тяжёлые свинцовые тучи.
– Не знаю, сестричка. Но мы будем драться. До последнего. Нас тут не оставят, это точно. А пока… пока надо держаться.
Он поднялся, поправил автомат.
– Пойду, проверю посты. Меня Белый назначил замком.
– Кем?
– Заместителем своим, – улыбнулся разведчик. – Как самого опытного. Ты тут не скучай.
– И ты береги себя, – тихо сказала Валя.
Василёк кивнул и исчез в лабиринте окопов. Валя осталась одна, снова закрыла глаза, пытаясь хоть немного отдохнуть. Но покой был недолог. Внезапно тишину разорвал оглушительный свист, за которым последовал мощный взрыв. Земля содрогнулась, и Парфёнову обдало волной горячего воздуха и пыли.
– Арта бьёт! – раздался крик. – Ложись!
Медсестра инстинктивно вжалась в дно окопа. Затишье закончилось. Начался ад. Нацисты, видимо, решили не тратить время на долгую осаду. Они обрушили на старую мельницу всю свою огневую мощь. К артиллерии подключились миномёты и забили без перерыва. Снаряды рвались повсюду, перепахивая пространство так, чтобы оно после напоминало лунный пейзаж. Но самым страшным было другое – жужжание.
– Дроны! Снова дроны! – кричал кто-то.
В небе, словно злые осы, появились десятки беспилотников. Они несли смерть, сбрасывая гранаты и самодельные взрывные устройства прямо на головы бойцов. Это была настоящая мясорубка. Валя вскочила. Страх отступил, уступив место холодной, профессиональной решимости. Она схватила свой медицинский рюкзак и побежала вдоль окопов, туда, где слышались стоны и крики.
– Костя! – крикнула она, увидев Студента, который уже метался по периметру, помогая бойцам.
– Валя! В подвал! – рявкнул он, но она лишь отрицательно мотнула головой.
– Нет! За мной!
Медбрат понял, что спорить бесполезно. Он лишь крепче сжал автомат и стал помогать Вале. Они стали единым механизмом. Бинтовали, переносили в подвал мельницы, возвращались. Парфёнова, несмотря на грохот и опасность, работала быстро и чётко: жгуты, обезболивающие, повязки. Костя подавал, опасливо посматривая по сторонам, откуда можно было ждать скорого нападения противника.
– Держись, братишка, – шептала медсестра, накладывая жгут на раздробленную ногу молодому бойцу. – Ты сильный, ты справишься.
Она чувствовала, как земля дрожит под ногами от близких разрывов. Над головой постоянно свистели осколки. В один из моментов, когда они вдвоём пытались оттащить в укрытие тяжелораненого пулемётчика, рядом с ними разорвался миномётный снаряд. Медсестру отбросило в сторону. Резкая, обжигающая боль пронзила левое плечо и левый бок. Она застонала, но тут же прикусила губу.
– Валя! – Костя бросился к ней.
– Не надо! Я в порядке! – она оттолкнула коллегу, указывая на пулемётчика. – Ему хуже! Им занимайся!
Студент, не теряя ни секунды, подхватил пулемётчика под мышки и потащил. Валя, превозмогая боль, быстро ощупала рану. Осколок. Неглубоко, по касательной, но больно. Кровь быстро пропитывала одежду. Она достала из рюкзака индивидуальный перевязочный пакет, быстро разорвала его зубами и, стиснув зубы, наложила давящую повязку на плечо и бок. Всё это заняло не больше трёх минут. Потом, подумав, убрала шприц-тюбик с обезболом. «Другим пригодится», – подумала и вернулась к работе.
Бой шёл повсюду. Василёк, часто меняя позицию, вёл прицельный огонь дронам, которые пытались подлететь слишком близко. Он работал хладнокровно, словно на стрельбище, и каждый его выстрел означал минус один беспилотник.
– Есть! Ещё один! – крикнул он, и его голос заглушил очередной взрыв.
Боец с позывным Нарзан, несмотря на свой возраст, – по прикидкам Вали, ему было за пятьдесят, – держал оборону на самом опасном участке, отстреливаясь из автомата. Когда у него закончились патроны, он схватил сапёрную лопатку и отбивался от нацистов, которые попытались занять его индивидуальный окоп.
– Не пройдёте, гады! – рычал он, и его глаза горели яростью. Схватка оказалась короткой. Нарзан порешил троих, потом схватил у них оружие и продолжил отстреливаться. Что с ним было дальше, Валя не увидела: пришлось побежать в другую сторону. Они сновали с Костей по периметру, словно двое безумных, играющих со смертью в догонялки.
– Валя, пригнись! – крикнул Костя, когда над ними пролетел очередной дрон-камикадзе.
Они упали на землю. Дрон врезался в стену мельницы в нескольких метрах от них. Оглушительный взрыв, на медиком посыпались камни.
– Жива? – Студент помог ей подняться.
– Да. Но это не закончится, пока они не перебьют всех, – тяжело дыша, ответила Валя.
– Значит, будем драться до конца, – мрачно усмехнулся коллега.
Бой продолжался уже несколько часов. Обороняющиеся были на пределе. Патроны заканчивались, не осталось ни одного, кто не был ранен. Нацисты, почувствовав слабость, бросили в атаку пехоту под прикрытием дронов.
– Справа! Прорыв! – крикнул Василёк.
Костя и Валя находились у входа в подвал, где под защитой мощного кирпичного свода лежали самые тяжёлые раненые. В этот момент они увидели то, что заставило их сердца сжаться. Прямо на них, низко над землёй, летел большой, тяжёлый дрон. Он не жужжал, ревел, словно разъярённый зверь. Это была не просто фэпивишка, а, судя по всему, мощный ударный БПЛА, несущий серьёзный заряд. Он был нацелен прямо на мельницу, чтобы уничтожить центр обороны.
– Ложись! – крикнул Костя.
Но было поздно. Беспилотник был слишком близко. Валя инстинктивно закрыла голову руками, понимая, что это конец. Вместо того чтобы упасть, Студент резко развернулся. Он не стал искать укрытия, а сделал единственное, что мог: бросился к Вале, обхватил руками и, сильно оттолкнувшись, прыгнул в сторону.
– Костя! Нет! – крикнула она, пытаясь выбраться, но руки медбрата не разжались.
Он прижал её к себе, его губы коснулись её волос.
– Прости, Валя… – прошептал.
В следующее мгновение мир исчез. Грохнул взрыв. Оглушительный, всепоглощающий. Валю швырнуло в темноту. Она почувствовала, как тело пронзает боль, но она была где-то далеко, за пеленой шума и звона в ушах…
Когда сознание медленно вернулось, медсестра лежала на земле, придавленная чем-то тяжёлым. Вокруг стоял едкий запах гари и пыли. В ушах всё ещё звенело, но сквозь звук она слышала стоны и крики боя, который, казалось, не прекращался ни на секунду. Попыталась пошевелиться. Тело поддалось: руки и ноги двигались. «Значит, ничего критического», – оценила Парфёнова. Ощупала повреждённую руку. Повязка на плече была на месте, но пропиталась кровью. Медсестра с трудом стянула с себя то, что находилось сверху и давило.
Это был Костя.
Он лежал неподвижно, лицом вниз. Бронежилет на спине разорван в клочья. Валя дрожащими руками перевернула парня. Его лицо оказалось бледным, почти белым. Взгляд застывший, и в нём не оказалось, только странное, умиротворённое спокойствие.
– Костя… – прошептала Валя, и её голос был чужим, хриплым.
Она приложила руку к его шее, ища пульс. Тщетно. Холодная, страшная тишина. Студент был мёртв. Защитил её ценой собственной жизни. Валя не плакала. Слёзы, казалось, замёрзли внутри. Лишь крепко обняла Костю, прижавшись к его остывающему телу. Грохот боя, крики, свист пуль – всё это отошло на второй план. Осталась только она и мёртвый Костя.
В этот момент к ней подполз Василёк. Его лицо было в саже, а в глазах – дикая усталость.
– Валя! Ты жива! – он попытался растормошить её. – Надо уходить! Они лезут!
Разведчик увидел Костю. Его лицо исказилось.
– Студент… – прошептал он.
– Он… он закрыл меня, – сказала Валя, и это были первые слова, которые она смогла произнести.
Василёк скрипнул зубами, затем осторожно оттащил Валю в сторону, прислонив к стене.
– Держись, сестричка. Мы отомстим. За него, за всех.
Парфёнова кивнула. В её глазах по-прежнему не было слёз, а лишь решимость продолжать. Она взяла в руки свой потрёпанный рюкзак.
– Я должна помочь раненым.
Василёк посмотрел на неё с уважением.
– Хорошо. А я прикрою.
Он снова взял в руки автомат. Бой продолжался. И Валя, несмотря на боль в плече и боку, несмотря на страшную потерю, снова вернулась к работе.