Женщина в чёрном манто из каракуля с воротником и манжетами из песца, с высоким начёсом на голове, с жирными чёрными стрелками на глазах. От этих стрелок её карие глаза казались просто огромными и страшными, даже если она улыбалась, смотреть ей прямо в глаза выдерживал не всякий. Она ворвалась в здание автовокзала, пронеслась, как огромная летучая мышь в полутьме коридора в зал ожидания.
- Где моя девочка?! – грянула она басом на весь зал.
Приятный, женский голосок ей что-то ответил, остальные окошки касс стали захлопываться, как раковинки у моллюсков одна за другой. Зинаида вышла из своей белой коробки, посмотреть, куда мадам понеслась дальше. Очень осторожно она выглядывала за угол и проводила взглядом женщину в манто к лестнице на второй этаж.
Через несколько секунд уже оттуда доносились крики:
- Я вам доверила свою девочку! Как вы посмели её отпустить?
- Лариса, кто это? – тихо спросила Зинаида, чуть отёкшая, но сегодня трезвая без подруги. Глафира перестала приезжать, видимо, деревню замело – не выехать.
- Это, - шептала Ларочка. Она единственная вышла из помещения для касс, очень уж любопытно было, что сейчас будет там, наверху. В бухгалтерии и у директора. - Главный арендатор тут всего.
- Да, она взяла в аренду абсолютно все помещения, которые мог сдать автовокзал. Тут всё её. Вон то кафе, - Ларочка указала на новое, приличное заведение с яркой световой вывеской, — буквально через дорогу от автовокзала. - Тоже её.
- Я никогда не видела эту даму.
- Лучше не надо. Очень скандальная женщина. Странно, что одна приехала, обычно её сопровождает амбал, а то и два. Она редко приезжает, но если появляется, - Лара приподняла бровки и указала пальцем в бетонный потолок. – Марина, её дочь. Сначала проходила практику в бухгалтерии на втором этаже. После учёбы пришла на работу, ей не могли отказать, - шептала Ларочка. – Девочка, хотела доказать матери, что она может быть самостоятельной.
- Вот как.
- Да. Габриэла Максимовна…
- Имя-то какое…
Обе прислушались. Несколько сонных пассажиров, ожидающих свои рейсы в помещении автовокзала, тоже оборачивались на крики, но потом снова кутались в свои шарфы и куртки – их это не касается.
- Марина, это та, к которой приезжал Мирон? Она сейчас редко появляется на работе.
- За свой счёт взяла, сразу, как переехала к нему. Поговаривают он фермер, у него усадьба в деревне.
Зинаида иронично посмотрела на Ларису.
- Марина сама рассказывала раньше, когда он приезжал. Месяц назад приехала, написала заявление за свой счёт молча, и всё.
- Знаю, я этого Мирона и его семейку.
Лариса с опаской посмотрела на Зину, укутанную в длинную куртку и полушубок сверху. Живя в селе с Виктором, она не выглядела так, как сейчас, как старуха.
- Только не говорите никому! А то и вас разнесёт Габриэла Максимовна.
Она как раз спускалась обратно по лестнице, судя по звукам шагов – не одна. Её лично сопровождал директор автовокзала, оправдываясь и объясняя, как же так вышло, что Мариночка не работает у них. Женщина в чёрном манто его не слушала, она несла себя, своё мантию, свою причёску.
Уходя, взглянула презрительно на тётку в куртке и полушубке, подпоясанную пуховым платком около кабинки, рядом с туалетом. Лариса испарилась мгновенно, только сделала шаг на первый этаж Габриэла Максимовна. Женщина покинула здание автовокзала, и, казалось, выдохнули даже стены, так тяжело было им присутствие такого человека.
Зина побежала к стеклянной стене в зале ожидания, которая выходила на кафетерий напротив. Женщина в чёрном манто, села на пассажирское сидение в припаркованный джип-пикап. Машина тронулась, Зина видела, как Габриэла схватилась за ручку над собой, оголив от мехов свою полную, белую руку.
Следом за пикапом поплыл синий тонированный БМВ и не отставал от них, пока они не свернули на перекрёстке в сторону выезда из города. Зинаиде стало страшновато, а ещё она сожалела, что не обратилась к женщине, послушала Ларису, испугалась и не сказала этой Габриэле, что за человек Мирон и куда уехала её Марина. Если она действительно там или он не спрятал её в другом городе. Зинаида была уверена, Мирон именно спрятал девушку. Выкрал. Может, даже угрозами вынудил остаться.
***
Саша работал сваркой по огромному листу железа, распластанному на деревянных козлах посреди пространства у дома, которое раньше называлось двором, возможно потом снова станет обычным двором, при обычном жилом доме. А пока это просто пустырь, у самой сетки к соседям стоит трактор, остальное место свободно для работы. Саша развернул активную деятельность, он собирал ворота по эскизам Мирона.
В дом, который он отремонтировал, ему входить нельзя. Никому нельзя! Ни Надежде, ни Клавдии Сергеевне. Мирон переругался с родными и запретил ходить и надоедать Марине. Он показал её маме, сестре и племянникам на следующий день, как привёз. Марина была настолько напугана, тем, что увидела, выйдя на улицу по светлому на следующий день после приезда. Мирон держал её за ручку и не отпускал ни на минуту, водя только по бетонным дорожкам, показывая мамин двор. Обещал, что и их двор скоро будет таким – даже лучше.
Вскоре на окнах его дома повисли тяжёлые шторы с позолоченными узорами, закрылись и больше не открывались. Похоже, новой хозяйке не нравились виды из окон, она не открывала их и почти не выходила на улицу. А если появлялась, быстренько возвращалась обратно. И всего пару раз она взглянула на Сашу, всегда работающего во дворе или у трактора, или под капотом машины Мирона. Она как мышка, пряталась в свою норку, пугаясь света и людей. Непонятно почему. Марина очень симпатичная, светловолосая девушка, с мягкими в отличие от мамы чертами лица. Худенькая, но стройная, невысокого роста. Она сразу опускала глаза, стоило посмотреть на неё Саше или работникам со скотного двора.
Мирон больше не пропадал неделями неизвестно где. В основном дома, если и уезжал по делам, вечером ещё до темноты возвращался, заходил в дом и редко потом выходил уже на мороз, только если его звали по очень срочному делу. Мирон оберегал свою Марину не только от матери и сестры, от всех людей. Он её прятал. Мешками и пакетами привозил из города продукты, новые вещи, вскоре и мебель мягкую привезли, собирать её не надо было. Выгрузили грузчики, Саша и другие только наблюдали за происходящим, помощь их не требовалась, к дому подходить нельзя.
- Что там его Марина? – приходила к Александру Надя. Станет около него, глаза прикрывает от сварки или искр от болгарки и не отходит.
Саша пожимал плечами в ответ. Не имел привычки, да и не любил он разговаривать с Надеждой, равно как и Клавдией Сергеевной. Та вообще его за человека не считала. Когда он появился во второй раз, сразу сказала сыну, чтобы в её доме его не было! Он делал ремонт в её доме, комната за комнатой, метр за метром, при этом надо было меньше попадаться на глаза хозяйке. Мирон просил об этом. Якобы его мама не выносит перестановок, длительных переделок и перемен.
- Она не появляется во дворе?
Саня покачал головой – нет, опустил маску и склонился над своей работой.
- Хоть в окно выглядывает? Я не видела.
Саня не ответил, работал, не отвлекаясь. Надя всматривалась в окна дома с дорогими шторами и вздыхала, как же ей хотелось попасть внутрь, познакомиться ближе с невестой Мирона, подружиться с ней, наконец. Ей же и поболтать тут не с кем. На подворье одни полупьяные работники или Сашка. С соседями она сразу разругалась, как только вернулась к матери, им, видите ли, их птица и скот мешали. Всем и всегда мешал! – кричала Надя на ленивых соседей. У самих ничего нет вот и завидую. Птицу постепенно вырезали и продали, не из-за соседей, а потому что Надя считала убыточным их выращивать. Запах от них, и шум, и перья во дворе.
Она приходила к Александру чуть ли ежедневно в отсутствие брата и задавала примерно один и тот же вопрос:
- Ну, как там его Мариночка?
Ответ был одинаков: он не знает. Ей этого кажется, достаточно, она тут же уходила.
Ещё через пару недель она и к брату начала приставать:
- Ты прячешь от нас свою Марину? Или стыдишься нас?
Мирон с агрессией, размахивая руками, налетал на сестру:
- Я тебе сказал, не ходи сюда! Иди вон, - указывал он на двор материного дома, соединённый с его домом бетонной дорожкой, - там и командуй!
- Да кто командует?! Кому она нужна? По нормальному нельзя? С родителями познакомить, вечер организовать? Не будешь же ты её годами скрывать от всех?
- Никого я не скрываю! Она привыкает, она выросла в городе, а тут ты со своими коровами…
- Они такие же мои, как и твои! Сто раз маме говорила: продай! Не мучься! На чужих людей нервы не трать, - она показала рукой на Александра. Он, делая вид, что не слушает их, склонился ниже над холодными лепестками и цветами, выкрашенными и уложенными как надо на металлическом полотне.
Брат и сестра ссорились. Саня мельком взглянул на окно из кухни, Марина сразу задёрнула штору в комнате, наверное, и она слышала, как ссорятся родственники, поэтому и выглянула.
***
Это был обычный зимний день, мороза почти не было. Саня накрыл со вчера готовую створку ворот на козлах, сам разбирался с трактором – не заводится третий день. Машины хозяина у двора не было, значит, Мирона дома нет. Один он уехал или с Мариной Саша не видел, никто не видел. Явилась Надя и опять встала над душою Александра. Сегодня она не спросила о Марине, Саша даже обернулся, когда услышал вопрос:
- А ты где сейчас обитаешь? Приходишь каждый день, уходишь.
- Мирон не мог тебе угол в сарае выделить?
Саша отвернулся без ответа: не заслужила. Неприятна она ему. Везде лезет, и это не вывод Мирона, заключение самого Александра – достала.
- Тебе сложно ответить? Много воли тебе дал Мирон… уходить разрешает…
Оба вытянули головы в сторону дороги. Мимо проехал тёмно-коричневый внедорожник – пикап, остановился, сдал немного назад и свернул прямо к дому, чуть ли не к крыльцу подъехал. Огромным колёсам не страшен не промёрзший грунт, грязь. На дороге остановилась синяя тонированная БМВ, съезжать на обочину не стала. Из внедорожника вышел сначала мужчина среднего роста в длинном пиджаке с воротником из короткого меха, подошёл к двери пассажира, открыл её и подал руку. Женщина, с виду полная, в песцовой шубе волнами, взяв его за руку, вылезла из машины и сразу взялась за подол своей широкой, длиной юбки. Она направилась в чужой «двор» к трактористу у трактора и деревенской бабе в галошах и в норковом полушубке.
- Это дом Шахова Мирона? – обратилась она к Саше, на Надю даже не взглянув.
- Да, ответила Надежда, - а вы кто?
Карие глаза с размашистыми лисьими стрелками сузились, глядя на неё.
- Кто вы? И кто вам позволил?..
- Где он сам? – тут и Сане досталось, — Габриэла приподняла свои широки брови и скривилась, глядя на него: это явно не Мирон. За таким её Мариночка не поехала в эту дыру.
- Вы кто?! И кто вам разрешил… Женщина, вы куда?! – кричала Надя, а Габриэла, не привыкшая долго разговаривать с плебеями, развернулась и пошла к дому. – Вы куда?! Я сейчас милицию вызову!
В синем БМВ у дороги опустилось стекло на двери, мужчина в тёмных очках уставился на Надю.
- Да что вы себе позволяете?! – побежала вслед за гостьей Надя, поправляя, свои длинные волосы на ходу.
Водитель внедорожника встал у самого бампера своей машины и сложил руки в замок перед собой. Надя, глядя на них, остановилась. Она обернулась на Саню. «Смотри, что делается» - читалось у неё на лице.
Габриэла вошла в дом без стука и разрешения войти. Не разуваясь, не закрывая за собою двери. Надя сделала ещё пару шагов к дому, мужчина из БМВ вышел и подошёл к водителю пикапа. Оба встали, сомкнув руки, плечом к плечу. У них нет оружия, нет бит в руках, не топорщатся карманы, один вид их и машины пугали настолько, что страшно было моргнуть. Надя застыла в нерешимости посреди двора. Саня тоже не шевелился.
- Мама, пусти! – раздался тонкий голосок Марины. Габриэла тащила её за руку из дома, в чём есть: в брюках и футболке, в белых носочках. – Оставь меня! – вырывалась Марина.
- Ты посмотри на это?! – женщина в песцовой шубе обвела двор, олуха у трактора и деревенскую бабу рукой. – Куда ты попала! Что в твоей голове? Твой Мирон должен быть ни больше ни меньше Ричардом Гиром, чтобы поехать за ним сюда. Марина, поехали! – вновь схватила её за руку Габриэла.
- Пустите её, - кричала Надя, направляясь к ним. Плевать на мужиков у машин. – Пустите! Вы видите, она не хочет с вами ехать.
Мужчины у машины пошевелились, но во двор не пошли.
- Оставьте её!
- Не вмешивайся, – встав на крыльце, загородив собою дочку, ответила Габриэла. – Вы не представляете, куда суёте свой нос.
- Девочка не хочет с вами ехать.
Пока они спорили, Марина юркнула обратно в дом и закрылась изнутри. Габриэла кинулась за нею, но дверь заперта. Она стала бить по двери своим кулаком в перстнях.
- Открой, Марина! Или я разнесу в щепы эту ферму. Сравняю с землёй этот дом. Ты меня знаешь!
Надя побежала во дом к маме, звонить брату, участковому, в город, в милицию. Это же полнейший беспредел!
Марина открыла и, виновато опустив голову вышла к маме, встала прямо на холодный порожек своими белыми носочками.
- Я всё равно уеду от тебя, мама. Я люблю его.
- Кого?! Дурочка, ты глупая. Да неужели же можно любить в таких условиях? – она снова обернулась и посмотрела на грязный «двор», на загоны для скота, тюки сена и соломы за ними, там же и скот: коровы, овцы, телята. – Эй, иди сюда, - позвала она Сашу.
Саша спокойным шагом, не глядя на машины «за двором» подошёл к ним.
- Ты кем здесь будешь? Работник, батрак? Где твой хозяин?
- Это друг и брат Мирона, - ответила за него Марина.
- Ну, если это брат… - весь подбородок Габриэлы подобрался лицо вытянулось, - то тебя точно надо спасать.
- Не надо! Оставь меня, пожалуйста. Мы давно встречались с Мироном, жили вместе. Просто я боялась сказать, ты бы запретила. Ты всё запрещаешь и контролируешь.
- Конечно бы, запретила!
- Мама…
- Марина, я прошу тебя, - умоляла её Габриэла.
Марина взглядом пригласила маму в дом. Обе вошли и не выходили минут двадцать. Обратно Габриэла выскочила одна, размазывая слёзы и свои стрелки на глазах по лицу.
- Эй ты! – крикнула она Сане, у самой машины. – Иди сюда.
Он пошёл. Габриэла, садясь в машину, что-то сказала своему водителю. Он поправил полу её шубы и захлопнул за ней дверь, сам побежал к Саше, пачкая свои начищенные туфли в грязном снегу.
- Габриэла Максимовна просила передать, - он протянул визитку, из другого кармана достал маленький мобильный телефон. – Когда девочка даст сигнал, звоните.
Саня наморщил лоб и тупо смотрел на него: какой сигнал?
- Возьмите и пусть ваш хозяин не знает об этом телефоне.
Водитель сунул ему телефон в растянутый карман, чуть надорванный карман куртки. Визитку ткнул прямо в грудь. Развернулся и также быстро вернулся в машину. Похоже, им поскорее хотелось уехать из деревни. Женщина с пышной причёской в машине, вытирала платочком лицо, закрываясь от посторонних глаз солнцезащитным козырьком.
Через минуту около дома из белого кирпича не было ни одной машины. Надя вбежала вместе с мамой во двор к брату, её старшие дети теснились позади. Милена тоже прячась от всех стояла самой последней, ближе ко двору замурованному в гигантский навес их железа и пластика.
- Где они?
Саня нагнулся, подобрал визитку с земли, сунул в карман.
- Говори же! – гаркнула на него Клавдия, и лицо её почернело в тон её одежд..
- Уехали.
Все одновременно посмотрели на окно, которое выходило во двор. Марина резко задёрнула штору и исчезла за ними.
- Что делать, мама? Участковый едет.
- Ничего, Мирона ждать. Пусть он и объясняется перед ним и перед нами, что за важную птицу он разозлил, и что за птенчик у него дома.
- Ты не зайдёшь? Сама не спросишь у неё?
- Нет.
Клавдия развернулась, пошла к себе - сын запретил ходить к нему, она не переступит порога его дома. Холодным сквозняком она прошуршала своими одеяниями мимо старших внуков, протянув руку только Милене. Девочка с двумя тонкими косичками из-под мохнатой шапки, вприпрыжку побежала за бабушкой, она одна её не боялась. Надя осталась караулить имущество брата и дожидаться местного правоохранителя.
Необычный выдался денёк, хорошо зимой дни короткие. Мирон скоро вернулся, а тут Жигули участкового, Надя рядом около него без умолку тарахтит, показывает на дом брата. Мирон грешным делом подумал, скот увели или опять его работяги сбежали, но его ждал другой сюрприз и почти истерика Нади. Марина по прежнему пряталась в доме за тяжёлыми, дорогими портьерами. Она больше всех ждала Мирона.
продолжение __________________