«Ну а что Лена? Лена у нас — надёжный тыл», — громко произнёс Сергей, обводя взглядом гостей.
Она замерла с салатницей в руках. В комнате пахло уткой по-пекински, которую она готовила два дня.
— Пока я мамонтов добываю, она пещеру охраняет. Так что её главное достижение — это я и дети. Сама-то она, по сути, ничего в жизни не добилась, если объективно смотреть. Но я не в претензии, каждому своё.
За столом повисла липкая, неуютная тишина. Светка, подруга семьи, уткнулась в тарелку. Игорь, коллега Сергея, крякнул и стал неестественно внимательно рассматривать вилку.
Лене показалось, что кто-то выключил звук. Губы мужа шевелились, он улыбался той самой самодовольной улыбкой, которую она раньше считала признаком уверенности. А теперь эта улыбка казалась приклеенной гримасой.
— Серёж, ты сейчас шутишь? — тихо спросила она, ставя салат на край стола.
Руки не дрожали. Странно, но внутри вообще ничего не дрожало. Было ощущение, что она смотрит кино про чужую жизнь.
— Да какие шутки, Ленусь? — Сергей подцепил грибочек. — Мы же среди своих. Ну сама посуди: диплом твой пылью покрылся, стажа нет. Кто ты сейчас? Домохозяйка. Это нормально, я же обеспечиваю. Просто констатация факта. Давай соус, а то утка суховата вышла.
Лена молча развернулась и ушла на кухню.
Там, среди идеально чистых кастрюль и сияющего кафеля, она села на табуретку.
Двенадцать лет. Двенадцать лет назад она закончила юрфак с красным дипломом. Стажировка в прокуратуре. Перспективы. А потом Сергей с его безапелляционным: «Зачем тебе эти копейки и нервы? Я хочу приходить в уютный дом, а не слушать про уголовников. Родим детей, будем путешествовать. Ты будешь королевой, а я — твоим министром финансов».
Она тогда рассмеялась и согласилась. Ей казалось, это проявление заботы. Высшая форма любви.
Из гостиной доносился смех Сергея. Он рассказывал очередной анекдот про блондинок.
Гости разошлись глубоко за полночь. Сергей, довольный собой, расстёгивал рубашку в спальне.
— Отлично посидели, да? Игорёк вообще мировой мужик, надо их с женой на дачу летом вытащить.
Лена сидела на краю кровати, глядя на свои руки. Маникюр свежий, кожа мягкая. Руки женщины, которая ничего не делает.
— Ты правда так думаешь? — спросила она, не поднимая головы.
— Про Игорька? Ну да, толковый...
— Про меня. Что я ничего не добилась.
Сергей вздохнул, закатив глаза. Это было его фирменное движение — терпеливый учитель объясняет глупому ученику.
— Лен, ну не начинай. Я же не сказал, что ты плохая. Ты отличная мать, хозяйка супер. Но социальный статус — это другое. Карьера, признание, деньги. У тебя этого нет. Это факт. Зачем обижаться на правду? Я вот директор департамента. А ты — жена директора. Разница есть.
— Но я стала женой директора, потому что ты меня попросил не быть никем другим.
— Я не просил тебя деградировать, — отрезал он, бросая носки в корзину. — Можно было... ну не знаю, развиваться как-то. Книжки читать. Хобби найти. А ты в быт ушла с головой. Ладно, давай спать, мне завтра на совещание рано.
Он лёг, отвернулся и через пять минут уже ровно дышал.
Лена смотрела в темноту. В голове крутилась фраза: «Не просил деградировать».
Утром она не стала готовить его любимые сырники. Поставила на стол пачку творога, сметану и хлеб.
— А завтрак? — удивился Сергей, завязывая галстук.
— Творог полезен. Я решила оптимизировать процессы, как ты любишь говорить.
— Чего? — он хмыкнул, но спорить не стал, опаздывал. — Ладно, вечером чтоб ужин был нормальный. Я стейки купил мраморные, сделай прожарку медиум, как в прошлый раз.
Когда дверь за ним захлопнулась, Лена достала с антресолей коробку с документами. Сдула пыль с диплома. Открыла ноутбук.
— Ленка, ты с ума сошла? — кричала в трубку Светка, та самая, что вчера молча жевала утку. — В сорок два года? С нуля? Ты же всё забыла! Кодексы переписали сто раз, законы новые!
— Я читаю быстро, — спокойно ответила Лена. — Свет, мне не надо сразу в партнёры. Возьми помощником. Курьером. Кем угодно. Мне нужно выйти из дома.
— Серёга тебя убьёт.
— Серёга считает, что я деградировала. Хочу доказать обратное. Или себе, или ему — пока не решила.
— Ладно. У меня девочка-помощница в декрет уходит через неделю. Работа адская: бумажки перебирать, архивы в порядок приводить, по судам бегать с заявлениями. Зарплата — слёзы. Пойдёшь?
— Бегу.
Вечером Сергей жевал стейк. Прожарка была идеальная, но лицо у жены было какое-то странное. Слишком спокойное.
— Ты чего такая загадочная? — спросил он.
— Я на работу выхожу.
Сергей поперхнулся.
— Куда? В магазин кассиром? Или в салон красоты администратором?
— В юридическую фирму. К Свете. Помощником юриста.
Он расхохотался. Искренне, до слёз.
— Ленусь, ну ты даёшь! Помощником? Девочкой на побегушках? В сорок два? Тебе самой не смешно? Там же студенты работают двадцатилетние. Ты будешь среди них как... как тётушка.
— Пусть как тётушка. Я хочу вспомнить профессию.
— Ой, брось. Поиграешься неделю и бросишь. У тебя же маникюр, массаж, фитнес. Какая работа? Там пахать надо. А ты отвыкла напрягаться.
— Посмотрим.
— Ну смотри. Только уговор: дома чтобы всё было как раньше. Грязь и пельмени магазинные я терпеть не буду. Твои хобби не должны мешать моему комфорту.
Лена промолчала.
Первый месяц был адом.
Лена приходила домой, когда дети уже делали уроки, а Сергей недовольно стучал ложкой по пустой тарелке. Ноги гудели так, что хотелось их отстегнуть. Голова пухла от новой информации. Электронный документооборот, бесконечные правки, хамство в судах, где её принимали за чью-то маму, пришедшую хлопотать за сына.
— Девушка... э-э-э... женщина! Вы в очереди стоите или где? — кричал охранник в канцелярии.
Лена сжимала папку и терпела.
Дома Сергей демонстративно водил пальцем по полкам.
— Пыль, Лен. Ты же обещала, что качество сервиса не пострадает.
— Я устала, Серёж. Закажи клининг, если тебе грязно.
— Клининг? — он поднимал брови. — Чужие люди в доме? Нет уж. Ты жена, это твоя зона ответственности. Я же не прошу тебя мои отчёты писать.
Она вставала и шла протирать пыль. В час ночи падала в кровать и вырубалась мгновенно.
Но было и другое.
В офисе её сначала звали по имени-отчеству, с лёгкой насмешкой. «Елена Викторовна, там кофемашина сломалась, может, глянете?»
Но через два месяца она нашла ошибку в договоре, которую пропустили два старших юриста. Ошибку, которая могла стоить фирме миллионов.
Светка вызвала её к себе.
— Слушай, мать. А у тебя глаз-то намётан. Ты где эту лазейку откопала?
— В комментариях к постановлению Пленума Верховного Суда за девяносто восьмой год. Старая практика, но действующая.
— Обалдеть. Ладно, держи премию. И вот тебе дело. Несложное, развод и раздел имущества. Но клиент вредный. Справишься?
Лена взяла папку как драгоценность.
Дома скандалы стали нормой.
— Где моя синяя рубашка?! — кричал Сергей из спальни. — Я же просил погладить! У меня встреча с инвесторами!
— Она в стирке, — ответила Лена из кухни, одной рукой помешивая рагу, другой держа телефон. — Алло, Иван Петрович? Да, я подготовила ходатайство...
Сергей влетел на кухню, красный от злости.
— Ты издеваешься? Какое ходатайство? У меня рубашки нет! Лен, это переходит все границы! Ты заигралась! Твоя зарплата — это мне один раз в ресторан сходить. А проблем от неё — вагон. Увольняйся.
Лена положила трубку. Повернулась к мужу.
— Я не уволюсь.
— Тогда я перестану давать деньги. На твои шпильки, на бензин, на продукты. Посмотрим, как ты проживёшь на свои копейки.
— Хорошо.
Сергей опешил. Он ждал слёз, уговоров.
— Что «хорошо»?
— Хорошо, не давай. Я продукты покупаю сама уже месяц. Бензин тоже. Шпильки мне пока новые не нужны.
— Ах вот как? Самостоятельная стала? Ну-ну. Давай. Поиграем в независимость.
Он перестал оставлять деньги на тумбочке. Перестал оплачивать её телефон. Демонстративно заказывал себе доставку еды из дорогих ресторанов, садился и ел один, не предлагая ей и детям.
— Пап, а нам? — спросил как-то младший сын, глядя на пиццу с трюфелем.
— А вам мама приготовит. Она же у нас теперь работающая женщина, всё успевает.
Лена молча жарила котлеты. Внутри у неё росло что-то холодное и твёрдое.
Прошло полгода.
Лена выиграла три дела подряд. Её перевели на должность младшего юриста. Зарплата выросла. Не до уровня Сергея, конечно, но на жизнь хватало.
Она изменилась. Перестала носить дома мягкие плюшевые костюмы, которые так нравились мужу. Купила себе строгие брюки. Постриглась короче — каре, резкое, стильное.
Сергей бесился. Он потерял рычаги управления. Деньги её не пугали. Крики не работали — она просто смотрела на него как на пустое место и продолжала заниматься своими делами. Быт он забросил сам — не барское это дело, а Лена делала только необходимый минимум.
— У нас дома как в общаге! — ворчал он, спотыкаясь о стопку папок в коридоре. — Ни уюта, ни тепла. Ты превратилась в сухарь.
— Я превратилась в человека, который чего-то добивается, — парировала она.
Развязка наступила неожиданно.
У Сергея на работе начались проблемы. Слияние компаний, смена руководства. Он приходил домой мрачный, нервный.
Однажды вечером он сидел на кухне, обхватив голову руками. Перед ним стояла бутылка воды.
— Сокращают, — глухо сказал он.
Лена оторвалась от ноутбука.
— Кого?
— Весь департамент. Меня в том числе. Предложили или уйти по собственному с двумя окладами, или перевод в филиал. В Норильск. С понижением.
Он поднял на неё глаза. В них впервые за много лет был страх.
— Лен, что делать? У нас ипотека за квартиру, которую мы сдаём. Лизинг за машину. Школа платная у детей. Я... я не потяну сейчас без работы.
Он ждал, что она сейчас начнёт причитать. Или злорадствовать.
Лена закрыла ноутбук. Подошла к нему.
— В Норильск мы не поедем.
— Да понятно, что не поедем! А жить на что? Твоей зарплаты на ипотеку не хватит!
— Моей не хватит. Но я вчера получила процент от сделки крупного клиента. Там приличная сумма. Закроем платежи на три месяца. А ты пока работу поищешь.
Сергей смотрел на неё, открыв рот.
— Ты... серьёзно?
— Абсолютно. Только, Серёж, у меня условие.
— Какое? — он напрягся.
— Ты берёшь на себя быт. Полностью. Готовка, уборка, уроки с детьми. Пока ты ищешь работу, ты — домохозяин.
— Я?! — он вскочил. — Я мужик! Я топ-менеджер! Чтобы я с тряпкой бегал?
— Ну, ты же временно безработный топ-менеджер. А я работаю. У меня суд завтра. И мне нужна глаженая блузка. Белая.
Сергей стоял, сжимая кулаки. Его лицо меняло цвет с красного на бледный. Он смотрел на жену — чужую, жёсткую, уверенную. И понимал, что той Лены, Ленуси, удобной, как старые тапочки, больше нет.
— А если я откажусь?
— Твой выбор. Тогда ипотеку платишь сам. Из воздуха.
Она развернулась и пошла в спальню.
— Лена!
Она остановилась в дверях.
— Кстати, на ужин хочу лазанью. Настоящую, с соусом бешамель. Рецепт в интернете найдёшь. У тебя же высокий IQ, справишься.
Прошла неделя.
Лена вернулась домой поздно. В квартире пахло чем-то горелым, но пол был чистый.
На кухне Сергей, в фартуке поверх домашней футболки, яростно тёр сковородку.
— Лазанья сгорела, — буркнул он, не оборачиваясь. — Я макароны сварил. По-флотски.
Лена села за стол. Положила перед собой телефон.
— Давай макароны.
Сергей грохнул тарелку перед ней.
— Это унизительно, Лен. Я чувствую себя приживалом.
— Правда? — она намотала макароны на вилку. — А я так жила двенадцать лет. И ты говорил, что это женское счастье.
— Это другое!
— То же самое, Серёж. Один в один.
Он сел напротив. Вид у него был помятый.
— Я сегодня на собеседовании был.
— И как?
— Предлагают замом. Зарплата в два раза меньше, чем была.
— Соглашайся.
— Ты смеёшься? Я привык к другому уровню!
— Уровень надо подтверждать, — спокойно сказала Лена. — Рынок изменился, пока ты сидел в своём кресле. Как и я изменилась, пока сидела на твоей кухне. Бери, что дают, и расти заново. Или сиди дома и вари макароны. У тебя, кстати, неплохо вышло. Соли только маловато.
Сергей смотрел на неё долгим взглядом. В этом взгляде была смесь злости, обиды и... уважения. Впервые за годы он смотрел на неё не сверху вниз, а как на равного противника.
— Ты жестокая стала, — сказал он тихо.
— Я стала взрослой. Ешь давай, остынет.
Они ели молча. Стук вилок. Гудение холодильника.
За окном начинался дождь, но никто не побежал закрывать форточку. Лена доела, встала, сполоснула тарелку.
— Рубашку мою погладил?
Сергей стиснул зубы. Желваки заходили ходуном.
— Погладил. Висит в шкафу.
— Спасибо. Завтра детей в школу сам отвезёшь, у меня совещание в восемь.
Она ушла в комнату. Сергей остался на кухне. Он смотрел на грязную сковородку и думал, что жизнь, оказывается, штука сложная. И что его «стратегическое планирование» с треском провалилось.
Но где-то в глубине души, там, где ещё оставалось что-то живое под слоем корпоративного бетона, он почувствовал облегчение. Ему больше не нужно было тащить всё одному. Рядом был кто-то сильный. Неудобный, колючий, но сильный.
Он вздохнул, взял губку и принялся тереть пригоревший соус.
— Соус бешамель... — пробормотал он. — Завтра пельменей куплю. И пусть только попробует что-то сказать.
Лена в спальне улыбнулась, услышав звон посуды. Она достала ежедневник и записала на завтра: «19:00 — купить Сергею нормальную сковородку. А то испортит мне весь инвентарь».
Жизнь продолжалась. Другая, сложная, без гарантий. Но своя.