Работу Ира любила. Даже не замечала усталости или, как сейчас модно было говорить, профессионального выгорания. Всё же верно отмечают: если любишь своё занятие, то не нуждаешься особо в масштабном отдыхе.
Только вот сейчас Ирина совсем не знала, куда себя деть. Понятно было, что придётся искать работу, рассылать резюме, ходить на собеседования. И хоть женщина настраивала себя на позитивный лад, всё равно понимала, что быстро устроиться вряд ли получится.
Причиной был её возраст. Всё же сорок пять, не двадцать и не тридцать. Везде были нужны молодые. Ира утешала себя тем, что имела огромный опыт и репутацию талантливого маркетолога и руководителя.
«Главное, чтобы Серёжа не психовал», — подумала Ирина, проходя в спальню, чтобы переодеться. «Надо было ему сразу сказать, как заявление написала. Всё же ему сейчас нас двоих тянуть. Неизвестно ещё, как скоро я найду новое место, да и в зарплате явно проиграю».
Переступив порог спальни, Ира замерла. Из груди её вырвался удивлённый вздох. Дверцы шкафа были открыты настежь, демонстрируя пустоту половины полок. Сережиных полок.
В первый момент Ира даже подумала, что их квартиру ограбили, но почти сразу до неё дошло, что никаких иных следов чужого вторжения не было. Да и дверь она открыла своим ключом, как это делала бесчисленное количество раз. Внизу дежурил консьерж — наверняка бы заметил кого-то постороннего.
«И Джек… Где Джек?» — пробормотала Ира и направилась на кухню. Собачьих мисок тоже не было, как и огромного пакета корма, стоявшего обычно в одном из шкафов. В ванной из стакана печально торчала одинокая зубная щётка.
Ира принялась проверять комнату за комнатой, пытаясь отыскать хоть одно доказательство того, что раньше здесь жил мужчина. Ничего. Сергей куда-то бесследно исчез, прихватив, судя по всему, с собой пса. Дрожащими руками Ирина снова достала телефон и набрала номер мужа. Ответа по-прежнему не было.
— Нет, Серёжа не мог взять и уйти, — возмутилась сама себе Ирина. — Может, ему срочно уехать пришлось? Нет, вряд ли. Во-первых, собака ему в командировке зачем? Да и мне бы он всё равно сказал, а вчера вечером он ведь был каким-то странным, растерянным, почти не разговаривал со мной. Сейчас-то он почему молчит? А вдруг что-то случилось?
Сознание Ирины накрыла паника. Она снова и снова набирала номер мужа, но безуспешно. Наконец её осенило. Трясущимися пальцами женщина выбрала из списка контактов дочь.
— О, мамуля! — прощебетала Мира. Её звонкий голосок тут же привёл мать в чувство.
— Привет! Как неожиданно! Доченька, ты дома? — стараясь не выдать беспокойства, спросила Ирина.
— Ну да, где мне ещё быть? — засмеялась Мирослава. — Так-то я с младенцем на руках редко куда выхожу. А тебе папа сегодня не звонил?
— Нет, — протянула девушка. — Утром только писал, как обычно. А что такое?
— Да нет, всё нормально, — покачала головой Ирина.
— Ну конечно. — Тут же голос дочери стал беспокойным. — Ты меня не проведёшь. Я же слышу, что ты какая-то взволнованная. Что случилось?
— Да ничего особенного, просто я сейчас пришла домой, а тут никого. Даже Джека нет.
— Как это? — удивилась дочка. — Так, наверное, гулять пошли. Хотя странно, папа знает, что вечер — это твоё время. Джек бы с ним и не пошёл, пока бы тебя не дождался.
— Это ещё не всё, — вздохнула Ирина. — Вещи исчезли.
— Какие вещи?
— Ну, его. Папины. И Джека тоже.
— Нас ограбили? — пыхнула Мира по привычке, называя квартиру родителей, в которой не жила уже больше года.
— Да нет же! — поспешила успокоить её мать. — Всё на месте, только Сережины, Джека и всех их вещей нет. А я ему звоню — трубку не берёт уже минут сорок, и сообщения не читает.
— Так, погоди, давай-ка я ему позвоню, — предложила дочка. — Мне он отвечает, даже если в космосе находится. Я тебе сразу перезвоню.
— Хорошо, конечно, — обрадовалась Ира.
Минуты тянулись бесконечно долго. Женщина сидела за кухонным столом, не двигаясь и даже не моргая. Наконец телефон завибрировал, заставив Ирину непроизвольно вздрогнуть.
— Ну что? — закричала она в трубку.
— Мама, ты сейчас только не волнуйся. — Голос Мирославы был каким-то испуганным и резким.
— Господи, нет, — протянула Ирина, сразу вспомнив день, когда узнала о смерти начальника.
— Папа сказал…
— Он жив? — прижала девушку мать.
— Раз сказал, значит, жив? Да успокойся ты, мама, конечно же папа жив. И здоров, если тебя это интересует. И даже с Джеком всё хорошо, но…
— Но… — эхом повторила Ирина.
— Он ушёл.
В воздухе повисла долгая пауза.
— Куда ушёл? — заикаясь спросила Ира.
— Из дома ушёл. Насовсем. С Джеком.
Ира замерла, как громом поражённая, стараясь осознать слова дочери. Нет, она, конечно, допускала мысли об уходе мужа, но тут же отбросила их как маловероятные и даже невозможные. Да и как вообще в здравом уме можно было так подумать о супруге, с которым они вместе прожили двадцать лет?
Конечно, идеальной их семья никогда не была, но и типичных разногласий, непременно ведущих к разводу, не наблюдалось никогда. Поженились Ирина с Сергеем, когда обоим уже исполнилось по двадцать пять — возраст вполне достаточный для того, чтобы принимать осознанные решения. Оба работали, были полны планов и надежд.
Правда, любви особой никогда не было, скорее крепкая привязанность. Можно сказать, что Ира с Серёжей всегда были просто друзьями. Лишь однажды между ними вспыхнуло некое подобие страсти, результатом которой и стала свадьба. Через год родилась Мира. Родители души не чаяли в своей девчушке. Она и была тем самым связующим звеном, превращавшим союз мужа и жены в настоящую семью.
Такое положение вещей устраивало как Иру, так и Сергея. Никто не пытался перетягивать одеяло на себя в вопросах лидерства, содержания семьи или воспитания ребёнка. Любые решения принимались сообща, всегда советовались друг с другом, часто проводили время вместе. Серёжа даже не особо возмущался, если Ира с головой погружалась в работу.
В такие периоды дома она появлялась буквально на пару часов, чтобы переночевать, а иногда и вовсе улетала в командировку на месяц-другой. Но как-то не ругались, находили общий язык. Говорят, что браки, в основе которых лежит дружба, самые крепкие. Любовь часто стирается о быт, а дружба — настоящая, с уважением — только крепнет.
Так, собственно, и было. Ира даже не раз ловила себя на мысли, что в условиях почти полного отсутствия близости в паре она всё равно счастлива. Не нужны были ей жаркие объятия — вполне хватало душевных посиделок на кухне, прогулок за руку, радостных криков Миры, бегающей по парку или летящей с горки на детской площадке.
А потом Мира выросла. Дома реже стал звучать смех. Семья почти не собиралась за ужином или просто вечерним чаем. Все приходили домой в разное время, почти не пересекались друг с другом. Душевные разговоры сменились банальными «доброе утро», «купи хлеба», «я сегодня задержусь», «меня не ждите» — и всё в таком духе. Постепенно это вошло в привычку.
Ира стала почти всё время проводить на работе — к тому моменту дела у фирмы резко пошли в гору, появились новые обязанности. Работала Ирина не столько ради денег, хотя именно её зарплата лежала в основе семейного бюджета.
Серёжа трудился в одном небольшом НИИ, получал не так много, но был человеком науки, ярко увлечённым своим делом. Ира им очень гордилась. К тому же иногда институт получал приличный грант на исследования, а Сергей — хорошую премию. Средств к существованию вполне хватало.
А когда Мирка вышла замуж и обзавелась уже собственной семьёй, Ирина поняла, что теперь денег хватает даже на дорогостоящие покупки. Обновили машину, освежили ремонт. Как-то Ирина, правда, предложила Серёже съездить на какой-нибудь приличный курорт — они уже несколько лет не выезжали из города не по работе. К её удивлению, муж отказался, хотя самой Ире давно было пора в отпуск.
Одной ехать не хотелось, поэтому женщина просто отказалась от идеи. Почти никогда Ирина не делала ничего для себя. В её картину мира как-то просто не укладывались столь эгоистичные поступки, как отпуск в одного. Чего уж говорить, Ира даже не могла себе позволить какое-то личное увлечение — всё ей казалось, что так она предаёт мужа и дочь.
Хотя сам Сергей подобными терзаниями совести никогда не мучился. Увлечения он менял со скоростью света: авиа-моделирование, программирование, рыбалка, садоводство, даже вышивать крестиком пытался.
Правда, хватало мужчины всегда ненадолго. Несобранные модели самолётов, спиннинги, миниатюрные полу-раскрашенные фигурки и грабли пылились в отведённой под хобби комнате-мастерской, а Ира только вздыхала и наблюдала, как на смену им приходят какие-то новые приспособления и материалы.
И вроде бы было всё хорошо, да только, как оказалось, и не было вовсе. Брак раскололся от времени, как старая ваза, вся изнутри покрытая трещинами. И хоть их и не видно было снаружи, предел прочности всё же наступил.
И ведь Серёжа даже ничего не сказал. Просто ушёл, не объяснив, не попрощавшись. Ещё и собаку, их общего пса Джека, которого Ира любила как ребёнка, забрал с собой. Это было самое настоящее предательство.
— Мам, ты чего молчишь? — вырвала из плена воспоминаний Ирину дочь. — Давай я приеду!
— Не нужно, — сухо ответила женщина. — Тебе с малышом сидеть надо, куда ты поедешь?
— Да как же я тебя могу в таком состоянии оставить? — возмутилась Мира. — Папа так поступил по-свински. Конечно, он мне попытался объяснить всё, но я всё равно не понимаю. Вы столько лет вместе, а он просто трусливо сбежал.
— У него другая? — усмехнулась Ира.
— Мирка, скажи как есть, не надо меня жалеть — и так всё разваливается, хуже уже не может быть.
— Да, — выдержав паузу, ответила девушка. — Но он ничего толком не рассказал, просто сообщил, что теперь будет жить с ней.
— А со мной он не хочет поговорить? Почему Серёжа трубку даже взять не соизволит?
— Ему очень тяжело далось это решение. Я не оправдываю отца, просто его слова передаю. Ему стыдно и страшно тебе сказать самому. Он пытался несколько раз с тобой разговор начать, но не получалось. Он всё решил ещё в тот день, когда твой начальник погиб. Позвонил, но ты трубку не взяла. Хотел сделать всё тихо.
— Ну как так? Я что, не человек? Да пусть на все четыре стороны катится, но хотя бы можно было меня в известность поставить о подобных планах. Как мне сейчас быть? Ещё и уволили.
— Что? — удивилась Мира. — В каком смысле уволили?
— В самом прямом, — нервно засмеялась Ира. — Сегодня отработала последний день. Ещё думала, как Серёже сообщить, чтоб не волновался. А видишь, как вышло.
— Мамочка, — притянула Мирослава. — Нет, я всё же приеду, а то, не дай бог…
— Что? Что «не дай бог»? — возмутилась Ирина. — Думаешь, я настолько слабовольная, чтобы из-за этой вот всей ерунды и глупости что-то совершать?
— Ничего я не думаю. Между прочим, я твоя дочь, и я тебя люблю, и мне совсем не хочется, чтобы в такой паршивой ситуации ты была одна.
продолжение