25 октября 1944 года, 2:30 ночи. Формозский пролив. Командир Ричард О'Кейн прильнул к перископу и увидел то, чего боялся каждый подводник со времён гибели USS Tullibee. Торпеда, только что выпущенная из его субмарины, всплыла на поверхность, качнулась влево и начала описывать широкую дугу. Обратно к ним.
У него было двадцать секунд.
Двигатели завыли, но тяжелая подводная лодка с 87 людьми внутри не могла развернуться быстрее торпеды. О'Кейн видел, как след торпеды приближается, он даже успел подумать о том, что сейчас умрёт от собственного оружия. Удар пришёлся точно в кормовой отсек.
Трагическая ирония? Скорее справедливость в её самом жестоком проявлении.
Подводная война. Игра, где оружие убивает своих
Когда началась война, американский подводный флот представлял собой почти триста субмарин, призванных задушить Японию экономически. Задача была проста: топить всё, что везёт еду, нефть, войска и оружие. И они преуспели. К концу войны американские подводники отправили на дно почти пять миллионов тонн японского торгового флота, больше тысячи сухогрузов и около двухсот военных кораблей.
Но успех измерялся не только тоннажем. Пятьдесят две американские субмарины были уничтожены. Три с половиной тысячи человек погибли. Подводная служба была самым смертоносным назначением в ВМС США. Патрули длились месяцами в душной темноте, где единственным развлечением было ожидание глубинной бомбы. Когда японские эсминцы подходили слишком близко, экипаж глушил двигатели и замирал. Оставалось только слушать, как заряды падают в воду, и надеяться, что детонация произойдёт достаточно далеко.
А иногда угроза приходила не сверху. Американские торпеды начала войны были дефектными. Некоторые взрывались преждевременно. Другие не взрывались вообще. Третьи разворачивались и шли обратно к запустившей их субмарине. Именно так затонул USS Tullibee в 1944 году из-за торпеды с круговым ходом.
И теперь история повторялась с Tang.
Ричард О'Кейн: Человек, который не знал страха
USS Tang принадлежал к классу «Балао» — новому поколению американских подлодок, спроектированных для глубоких рейдов. 95 метров в длину, способность погружаться на 120 метров, 37,50 км/ч на поверхности, 24 торпеды на борту. Это были передовые подлодки Тихоокеанского флота. Смертоносные.
Командовал Tang Ричард О'Кейн, был одним из самых агрессивных командиров подводного флота. У него была репутация человека, который никогда не отступал, пока не выпустит все торпеды. Он подходил близко к целям. Рисковал больше других и выигрывал чаще других.
Жизнь на борту Tang была типичной для подлодки того времени. До девяноста человек в тесных отсеках, где запах топлива, пота и металла был постоянным фоном. Работа и отдых размывались в одно непрерывное дежурство. Спали по очереди, ели, когда успевали. Но моральный дух был высоким. Экипаж доверял командиру, доверял технике.
Первый боевой поход Tang начался 22 января 1944 года и превзошёл ожидания: пять потопленных судов. Две трети торпед попали в цель. Это были выдающиеся результаты для новой лодки. О'Кейн заработал репутацию безжалостного охотника, а Tang — место среди самых эффективных субмарин флота.
Второй патруль оказался менее зрелищным, но важным по-своему. Tang назначили на спасательную службу у острова Трук в Микронезии, одной из самых укреплённых японских баз. Задача была проста: вылавливать из воды сбитых американских лётчиков. К концу патруля экипаж вытащил двадцать два пилота, которые иначе утонули бы или попали в плен.
Во время третьего патруля, начавшегося в июне 1944-го, подводная лодка и экипаж снова добились ошеломляющих результатов. Восточно-Китайское и Жёлтое моря. Японские транспортные маршруты. И уже через считанные недели одна из атак дала невероятный результат, по итогам сверки потопленными оказались сразу четыре судна.
Четвёртый патруль проходил у берегов самой Японии. Мелководье, плотное патрулирование. Эсминцы с сонарами. Одна атака чуть не закончилась катастрофой: Tang выпустил пять торпед, одна попала в машинное отделение корабля и вызвала взрыв, после чего субмарине пришлось уходить на глубину под градом бомб. Тридцать восемь минут они слушали, как заряды рвутся в воде вокруг них. Но им повезло.
К осени 1944 года Tang установил рекорды, о которых другие экипажи могли только мечтать. О'Кейн стал легендой. Но это не давало никакой защиты, в том числе от ошибок.
Пятый патруль должен был стать последним.
Формозский пролив: Место, где умирают подлодки
24 сентября 1944 года Tang вышел из Перл-Харбора. Пункт назначения — Формозский пролив между Тайванем и Китаем. Один из самых опасных участков Тихого океана. Мелководье, где глубина местами меньше шестидесяти метров. Глубинная бомба здесь разорвала бы субмарину на части. Японцы знали район прекрасно и патрулировали его агрессивно.
Несколько недель прошли в напряжённом ожидании. Затем, начиная с 10 октября, Tang перешёл в наступление. Ночь 23 октября стала кульминацией патруля. Tang ворвался в район конвоев и провёл серию стремительных атак по нескольким целям подряд. В официальных отчётах экипажу приписывают «выдающееся число потопленных судов» за эти сутки, и именно эти эпизоды легли в основу награждения О’Кейна. Это был не «один залп по одному конвою», а цепочка атак, пока торпеды не начали заканчиваться.
К утру 25 октября у Tang оставалось всего две торпеды. Экипаж не спал двое суток. Нервы были на пределе. Адреналин держал людей на ногах, но усталость начинала брать своё. О'Кейн мог сохранить последние торпеды для обратного пути. Мог вернуться на базу с триумфом. Но он был жадным до результата. И когда около двух часов ночи радар засёк подбитый японский транспорт, дрейфующий у острова Тернабаут, О'Кейн принял решение добить его.
Цель была беззащитна. На борту, по разведданным, находилось до пяти тысяч японских солдат. Обычно О'Кейн держал дистанцию, но не в этот раз. Сделал субмарину статичной мишенью ради точности выстрела.
Двадцать третья торпеда за патруль вышла чисто. Попала в цель, разворотив корпус, над водой поднялось пламя. Но судно не тонуло.
О'Кейн приказал выпустить последнюю торпеду.
И она вышла... неправильно.
Торпеда всплыла почти сразу после выхода из трубы. Качнулась. Повернула налево. Начала описывать дугу. Механик торпедного отсека понял это первым, но было уже поздно что-то делать. О'Кейн увидел белый след через перископ и закричал команды, но Tang не мог увернуться. Субмарина была слишком медленной. Торпеда — слишком быстрой.
Двадцать секунд от выстрела до удара
Взрыв разорвал кормовой отсек. Свет погас мгновенно. Затем начался потоп.
Три кормовых отсека затопило за секунды. Все, кто находился там, погибли почти сразу. Вода хлынула через пробоину с такой скоростью, что некоторые даже не успели понять, что происходит.
В рубке началась паника. Выжившие пытались закрыть переборки, чтобы остановить потоп, но одна из дверей не закрывалась полностью. Вода продолжала прибывать.
О'Кейна, стоявшего на мостике, взрывной волной выбросило в море. Он выплыл на поверхность, оглянулся и увидел, как Tang погружается кормой вниз. Нос субмарины торчал из воды под углом сорок пять градусов, словно тонущий айсберг. Внутри субмарины, уже под водой, оставшиеся в живых собрались в носовой части. Лодка медленно погрузилась на глубину 55 метров.
Сверху кружили японские корабли, сбрасывавшие глубинные бомбы. Каждый взрыв сотрясал корпус Tang. Один заряд детонировал так близко, что в носовом отсеке вспыхнул пожар. Дым заполнил отсеки, температура поползла вверх. У экипажа не оставалось выбора, они начали готовиться к эвакуации.
Каждому выдали «лёгкое Момсена» — примитивное дыхательное устройство с мешком, который крепился к груди. Принцип был прост: вдыхать кислород из мешка и медленно всплывать. На практике никто не знал, сработает ли это.
Первая группа из четырёх человек вошла в эвакуационную камеру около шести утра. Дверь за ними закрылась. Клапаны открылись, и морская вода начала заполнять тесное пространство. Когда давление выровнялось с внешним, верхний люк поддался. Они вытолкнули буй с привязанной к нему верёвкой и начали подниматься. За первой группой последовала вторая. Потом третья. Всего из субмарины вышли 13 человек. Остальные либо погибли в первые минуты, либо не смогли дойти до эвакуационной камеры.
Но подъём оказался не менее смертоносным, чем взрыв. Когда рассвело, на волнах дрейфовало всего 9 выживших, включая О'Кейна, из 87 вступивших на подлодку.
К полудню их заметил фрегат CD-34. Он направился прямо к ним.
Пять дней на раскалённой стали
На палубе фрегата стояли японские моряки, выжившие с судов, потопленных Tang два дня назад. Они смотрели на американцев с ненавистью.
Теперь уже пленных усадили на раскалённую металлическую палубу без защиты от солнца. Пять дней и ночей, без еды, почти без воды. Пытки и солнце. Следующий корабль вёз их в Японию еле живых. Первой остановкой стал лагерь для военнопленных. Охранники сразу объяснили правила: Tang топил гражданские суда. Значит, его экипаж — не солдаты, а военные преступники.
Обращение соответствовало обвинению: полная изоляция, пытки и голод. Потом был перевод в еще один лагерь. Месяцы тянулись. Они не знали, как идёт война, не знали, доживут ли до освобождения.
В конце августа 1945 года лагерь был освобождён, и выжившие с Tang вышли на свободу.
Медаль за восемьдесят семь жизней
Каждый унёс с собой шрамы. Видимые и невидимые. Они никогда не забывали звук взрыва в кормовом отсеке или темноту, которая последовала за ним или крики товарищей, которых они не смогли спасти.
Ричарда О'Кейна встретили как героя. Ему вручили Медаль Почёта. Сам он редко упоминал Tang после войны. Не давал интервью. Не писал мемуаров долгие годы. Слава его не интересовала. Он похоронил 78 человек в своей памяти. Те, кто знал его лично, говорили, что он никогда не простил себе последний выстрел. Что по ночам он просыпался и видел белый след торпеды, разворачивающейся обратно. Что он считал себя виновным
USS Tang до сих пор лежит на дне Формозского пролива.
Самая смертоносная подводная лодка Тихоокеанского флота погибла от собственной торпеды.