Сто двадцать тысяч. Ровно столько лежало в конверте сегодня утром. А сейчас на столе — пустая бумажка и раздутые, как после укуса пчелы, губы падчерицы.
Галина заглушила мотор старенького «Рено» и несколько минут сидела, глядя на мокрый от осеннего дождя забор. Висок пульсировал — вечерняя мигрень, верная спутница бухгалтера в отчетный период. Ей сорок восемь, и единственное, чего она сейчас хотела — тишины, горячего чая и уверенности, что завтра наконец купят машину.
Эта развалюха отслужила свое. Каждую зиму — новая драма: то аккумулятор сдохнет, то стартер откажет. А без машины на работу не доехать — офис в промзоне, автобусы ходят раз в час. Они с Сергеем, ее гражданским мужем, полгода откладывали каждую копейку. Сто двадцать тысяч — это первый взнос, чтобы по автокредиту платить поменьше. Завтра должны ехать к дилеру.
— Галюнь, ты? — голос Сергея из прихожей прозвучал слишком суетливо. Обычно в это время он лежал на диване перед телевизором, уставший после смены в такси.
— Я, Сереж. Хлеба купила и корм коту.
Она вошла, стряхивая капли с зонта. В нос сразу ударил резкий, приторно-сладкий запах. Арбузная жвачка.
Галина поморщилась. Этот запах она знала. Лера.
Дочь Сергея от первого брака появилась в их жизни три года назад. До этого она существовала где-то на периферии — в телефонных звонках и просьбах «подкинуть денег». Но потом ее мать удачно вышла замуж в третий раз и уехала в Турцию, а двадцатичетырехлетняя дочка осталась неприкаянной.
— О, тетя Галя, здрасьте! — Лера выплыла из кухни с электронной сигаретой в руке. Дымное облако окутало ее. — А мы тут с папой чай пьем. У вас, кстати, молоко прокисло, я вылила.
Галина молча разулась. Внутри начало закипать раздражение. Не из-за молока. Из-за этого «у вас». Словно она ревизор, а Галина — нерадивая горничная.
— Привет, Лера. А ты без звонка? Что-то случилось?
— Да не, просто к папуле заехала. Соскучилась! — она чмокнула отца в щеку. Сергей дернулся, глаза отвел.
Галина прошла на кухню. На столе — крошки от печенья, грязные чашки, пятна от варенья. И конверт. Тот самый плотный конверт, который лежал в серванте за парадным сервизом.
Он лежал на столе. Пустой.
Мигрень ударила с новой силой. Галина медленно подняла конверт. В нем было сто двадцать тысяч. Первый взнос за машину. Завтра должны были ехать в автосалон.
— Сережа? — голос дрогнул. — Это что?
Сергей мялся в дверях.
— Галь, только не кипятись... Лерке очень надо было. Жизненная необходимость.
Галина перевела взгляд на падчерицу. Лера сидела, закинув ногу на ногу, болтала тапком и с вызовом смотрела на нее. И тут Галина заметила.
Губы. Огромные, неестественно раздутые. И брови — свежие, угольно-черные, широкие.
— Жизненная необходимость? — тихо переспросила Галина. — Ты сделала губы? На деньги для машины?
— Ну не только губы! — фыркнула Лера, выпуская пар. — Еще бровки, межресничку и скулы немного. Тетя Галя, вы не понимаете — сейчас без внешности никуда. Я блог развиваю, мне нужно выглядеть на уровне. А папа сказал, что у вас есть свободные.
— Свободные? — Галина почувствовала, как пол уходит из-под ног. — Сережа, ты сказал ей, что это свободные деньги? Мы полгода откладывали! Я лишние колготки себе не покупала! Завтра ехать в автосалон! Без машины я на работу не доберусь!
Сергей наконец вошел, встал между ними.
— Галя, ну не кричи. Лере правда надо было. Она комплексовала, переживала из-за внешности. Я же отец, не мог смотреть, как ребенок страдает. А машину... ну, твоя еще поездит. Подлатаем, я знаю одного мастера...
— Подлатаем? — Галина засмеялась. — Сережа, там стартер умирает! Я уже дважды на работу не доехала! Меня начальник предупредил — еще раз опоздаю, и ищи другое место!
— Ой, да ладно вам драму разводить! — вмешалась Лера. — Подумаешь, машина. На автобусе поездите. А лицо — это инвестиция! Папа, скажи ей! Ты же обещал, что она поймет.
— Я думал, к следующей зарплате добавим... — пробормотал Сергей, глядя в пол.
— К какой зарплате, Сережа? У тебя то густо, то пусто, сейчас вообще не сезон. Это мои отпускные и подработки! Мои!
— Началось! — Лера закатила глаза. — Попрекаешь папу деньгами? Как мелко. Мы же семья!
— Семья? — Галина посмотрела на эту девицу, на ее раздутые губы, на Сергея, который виновато сутулился, но при этом явно считал себя правым. — Семья — это когда вместе решают, а не когда одни крадут у других.
Воспоминания нахлынули. Месяц назад Лера просила на новый телефон — старый «стремный». Сергей тайком перевел ей пять тысяч, которые отложили на коммуналку. Полгода назад Лера приехала пожить «недельку», пока с парнем в ссоре, прожила два месяца, не покупая даже хлеба, зато критикуя Галинины шторы.
— Галь, пойми, — заговорил Сергей, набираясь смелости. — Я перед ней виноват. Ушел, когда ей пять было. Мало внимания уделял. Сейчас хоть деньгами помогу. Она девочка, ей хочется красивой быть.
— А мне? — тихо спросила Галина. — Мне красивой быть не хочется? Или мне хочется на маршрутках мотаться, по два часа до работы добираться? Ты добрый за мой счет, Сережа. Это не доброта. Это воровство.
— Не смей называть папу вором! — взвизгнула Лера. — Он взял из общего бюджета! Он имеет право! Он тут живет!
— Живет, — кивнула Галина. — В моем доме. На всем готовом.
Повисла тишина. Сергей поднял голову, в глазах мелькнула злость.
— Вот ты как заговорила? Куском хлеба попрекаешь? Я забор красил в прошлом году!
— Красил. Краской, которую я купила. И кистью, которую я купила. Сережа, сто двадцать тысяч. Верни. Сейчас же. Пусть Лера идет в салон, откачивает губы, сдает золото, берет кредит — мне все равно. Мне нужны деньги. Завтра.
Лера громко хмыкнула и снова затянулась.
— У меня денег нет. Все ушло косметологу. И вообще, назад это не откачать — филлеры полгода стоят. Расслабьтесь, тетя Галя. Папа потом отдаст. Частями. По тысяче в месяц.
— По тысяче? Это десять лет? — Галина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Щелкнуло, как выключатель. Мигрень прошла. Осталась только ледяная ясность.
Она посмотрела на часы. Семь вечера.
— У вас есть час.
— На что? — не понял Сергей.
— На сборы. Оба. Убирайтесь из моего дома.
Сергей опешил. Попытался улыбнуться — думал, шутка.
— Галь, ну ты чего? Ну переборщил, да. Поскандалили и хватит. Давай чай попьем, я тортик купил...
— Тортик тоже на мои деньги? — Галина подошла к двери и распахнула ее настежь. В дом ворвался холодный сырой воздух и шум дождя. — Уходите.
— Ты не можешь меня выгнать! Я тут живу семь лет! — Сергей начал краснеть.
— Не прописан, Сережа. И брака нет. Ты гость, который засиделся. А гости, которые крадут у хозяйки, уходят сами. Вместе со своими инвестиционно привлекательными дочерьми.
— Пап, ты слышишь? — Лера вскочила, губы обиженно задрожали. — Поехали отсюда! Она неадекватная! Пусть сидит со своей машиной!
— Куда поехали, Лер? — огрызнулся Сергей. Он понял, что это всерьез. — Галя, остынь. Давай завтра поговорим. Куда я на ночь глядя?
— К друзьям. В гостиницу. Мне все равно, Сережа. Ты сделал выбор. Выбрал быть хорошим папой для взрослой дочки за мой счет. А я выбираю жить без воров.
Она пошла в спальню, достала с верхней полки большую спортивную сумку и швырнула в коридор.
— Собирай. Что не влезет — заберешь потом, выставлю в гараж.
Сергей стоял, сжимая кулаки. В глазах читалась ненависть — та, что появляется у слабых людей, когда их лишают удобства.
— Ну и жестокая же ты, Галина, — выплюнул он. — Из-за денег человека на улицу. Я к тебе со всей душой...
— С душой? Ты в мой карман залез, а не в душу. Уходи.
Лера, видя, что скандал принимает опасный оборот, быстро схватила сумочку.
— Пошли, пап. Она старая истеричка, климакс у нее. Заработаем мы эти копейки!
Они уходили под дождем, грузя вещи в старую «Ладу» Сергея. Галина стояла на крыльце и смотрела. Сергей кричал, размахивал руками, Лера курила, тыкая пальцем в телефон — видимо, уже строчила пост о злой мачехе.
Когда красные габариты скрылись за поворотом, Галина закрыла дверь. Щелкнула замком. Потом еще раз — на верхний. И задвижку.
В доме стало тихо. Пахло только остывающим чаем и слегка — сладким паром. Галина открыла форточку, впуская морозный воздух.
Она вернулась на кухню, села за стол, где все еще лежал пустой конверт. Руки дрожали, но слез не было.
Достала телефон, набрала номер дилера.
— Алло, Михаил? Да, это Галина. Насчет завтра... Машину берем. Да, деньги будут.
Положила трубку. Денег не было. Но была кредитка с льготным периодом. И были руки, голова, работа. Она справится. Главное — в ее доме больше не будет людей, которые считали ее просто удобной функцией.
Галина налила горячего чая, подвинула коту миску с кормом и впервые за вечер глубоко вздохнула. Мигрень прошла окончательно.